На вопрос Тани: «зачем так много?» Люба ответила, что литр коньяка нужно обязательно хорошо заесть, иначе с утра придется снова пить. А завтра на работу.

Игнорируя парилку, Люба потащила подругу сразу в джакузи, объяснив это тем, что сильный жар плохо воздействует на лечебные свойства «армянского эликсира». Стаканчики Люба взяла из дома, сказав, что пить нужно обязательно из одной и той же посуды. «Примета такая».

Не прошло и пяти минут, как раздался стук. Поначалу это Таня стучала по спине подавившейся креветкой Любы, а уже после постучали в дверь. Накатив пятьдесят грамм, Люба открыла дверь и торжественно пригласила двоих мужчин в медицинской форме.

– Ты же по болезни отпросилась домой, вот и будем тебя лечить, – сказала она игриво и приказала мужчинам не тормозить.

Прибывшие медики оказались стриптизерами. Джакузи, коньяк и ритмично танцующие под музыку накаченные торсы сделали своё дело. Наконец, полностью расслабившись, Таня поддалась этому развратному влиянию и уже была готова на любые, самые авантюрные эксперименты, кроме тех, которые начались ближе к полуночи.

Размякшая от воды и коньяка, Люба хлопнула в ладоши и приказала сворачивать балаган, утвердив своей «невидимой печатью» тот факт, что с четырьмя пунктами её программы покончено. И либидо полностью восстановлено. Таня подумала, что это конец, и, несмотря на большие растраты и сильное опьянение, она сделала вывод, что вечер удался на славу. А значит, можно спокойно ехать домой и отсыпаться.

Но Люба в очередной раз удивила своей изобретательностью.

– Теперь мы едем снимать венец безбрачия, – заплетающимся языком заявила полуголая женщина.

Наказав расплатиться за шоу и за сауну, Люба вызвала такси. К ним приехал тот же водитель, который привез их сюда. Лицо его радужно засияло при виде двух изрядно поднабравших и распаренных в джакузи дам.

Люба была настоящим мастером эмоциональных потрясений. Улыбка таксиста была стёрта одним метким предложением:

– На городское кладбище!

Таня вместе с водителем широкими глазами посмотрели на явно подхватившую горячку женщину, но та была непреклонна. Через двадцать минут такси стояло у закрытых ворот кладбища. Водитель, целуя иконы, наклеенные на торпеду, уговаривал девушек вернуться в сауну и проплатить остаток ночи. Тогда Люба больно схватила его за нос и, потянув, сказала, чтобы тот был здесь через час, а там посмотрим.

Таксист ударил по газам и исчез в ночном тумане, оставив двух девушек наедине с могилами и крестами. Несмотря на повышенный градус, Таня понимала, что в данный момент происходит что-то из ряда вон выходящее. Но Люба «была сегодня у руля». А значит, Тане оставалось только следовать за своим «нетрезвым капитаном в кимоно».

Когда девушки подошли к воротам и увидели увесистых размеров навесной замок, Таня уже начала благодарить бога за удачу, но Люба даже бровью не повела. Плюнув на руки и выпив, как бывалый слесарь, прямо из горла бутылки, она подошла к железным прутьям и, издав утробный рык, раздвинула их руками. В этот момент Таня искренне пожалела нос таксиста, а заодно поняла, что мертвяки в могилах – это не так уж и страшно, в сравнении с «психологом-самоучкой». Ночь стояла лунная и прохладная.

– Идеальная для ритуала, – подчеркнула Люба, – нам нужна безымянная могила, – дала установку «нетрезвый психолог» и повела за собой вглубь кладбища.

Как только Тане становилось не по себе и она начинала об этом говорить, Люба моментально открывала бутылку и давала ей тридцать капель «успокоительного». Вскоре Таня уже не беспокоилась ни о чем, кроме тех крестов, которые покосила по дороге.

Наконец поиски были окончены. Выудив откуда-то корку бородинского хлеба и немалых размеров свечку, Люба налила стопку коньяка, накрыла её хлебом и поставила в изголовье могилы. Затем зажгла свечку и взяла Таню за дрожащую от холода руку.

Сделав глубокий вдох и подняв голову к полной луне, Люба загробным голосом начала произносить заговор, периодически икая и меняя местами слова при каждом повторении. Кроме её завываний и стрёкота сверчков, на кладбище было очень тихо, поэтому Таня сразу услышала приближающиеся шаги.

– Люба, – дергала она подругу, которая вошла во вкус, – кто-то идёт, Люба!

– Это твоё спасение идёт, дух нас услышал! – довольно распевала Люба.

Тут сзади что-то хрустнуло, и, обернувшись, девушки увидели в тумане силуэт. Скорость, с которой протрезвела Таня, можно было фиксировать для книги рекордов.

– Ах, вы, сатанисты проклятые! – раздался хриплый голос, а следом за ним предупредительный выстрел, который разнес бутылку коньяка вдребезги.

– Отступаем, – командным голосом приказала Люба, и девушки пустились в бегство, совершенно потеряв ориентиры и сшибая на ходу кладбищенские атрибуты.

Люба, как командир похода, бежала впереди, прокладывая путь через лабиринты оград и мраморных обелисков. Развязавшееся кимоно развевалось при беге и создавало впечатление, что летел призрак.

В какой-то момент разгоряченные погоней женщины выбежали на поляну, где возле небольшого костерка грелись бомжи, распивая бутылку водки. Понимая, что без допинга далеко не убежать, Люба без лишних слов выхватила пузырь у очумевшего мужика и, сделав один продолжительный глоток, снова исчезла во тьме, мелькнув кимоно. Таня молча пробежала мимо ошарашенных бомжей, случайно раскидав горящие головешки.

Когда они наконец добрались до ворот, водитель, на удивление, уже ждал их. Было принято решение возвратиться к Любе в квартиру и там завершить программу. Доехав до места, водитель пообещал, что не возьмет денег за проезд, если его пригласят в дом. Люба дала согласие при условии, что таксист привезет им еще одну бутылку коньяка, а после будет два часа массировать ступни обеим девушкам, не привыкшим к изнуряющему бегу по пересеченной местности.

Через полчаса компания распивала коньяк и ставила галочки напротив воображаемого списка Любиной программы.

– Заговор – есть, внезапные знакомства – есть, фитнес – есть, – загибала она пальцы, и только хотела поставить точку на радость изнуренной Тане, как вдруг её осенило, что остался всего один невыполненный пункт – боязнь публичных выступлений.

Как всё это было между собой связано, казалось, не понимала даже сама Люба. Но, не желая выслушивать критику в отношении своей программы, она достала из серванта диск караоке и микрофон.

До пяти часов утра малосемейка и весь район наслаждались лучшими хитами «Ласкового мая», Аллегровой и Николаева в исполнении вечно бодрой Любы и еле стоявшей на ногах Тани. Иногда на бэк-вокале слышался голос таксиста Рудика, но после пяти рюмок он сдался и, отосланный спать в ванну, изредка всхрапывал невпопад.

После Любиной программы Таня ещё неделю отходила под предлогом сразившей её хвори. Но когда похмельный синдром наконец отступил, а в кошельке образовалась финансовая «дыра», она вышла на работу и почувствовала перемены во всём.

В офисе со всех сторон сыпались неожиданные комплименты об её отличном внешнем виде. Все, включая директора, интересовались состоянием её здоровья и хвалили проект, над которым она работала дома. Вся мужская половина