Пирамидка в груди потеплела. Прошлый раз такая реакция у неё была перед поглощением благодати Рассвета. Стоило попробовать и здесь. Это всяко лучше, чем пытаться хирургическим путём изъять из Агафьи эту дрянь.

«Не такая уж это и дрянь, — запротестовал внутренний голос, проводя параллели с магией крови. — Как и любая сила, она, скорее всего, нейтральна, приобретая окраску лишь в намерениях мага, её использующего».

«Боги, Мать Великая Кровь! Я такими темпами скоро Орден начну оправдывать!»

Отгородившись от этих мыслей насущными проблемами, я взглянул на баронессу другим зрением. Вампирша тут же окрасилась в ярко-розовый цвет.

— Сука! — выругался я, не сдержавшись. А дальше принялся притягивать к себе благодать, так глубоко просочившуюся в вампиршу.

Сперва на коже выступили розовые бисеринки пота, из которых тут же испарилась влага, а пудра в свою очередь впиталась уже в мои чешуйки. Затем из ран стали появляться накопители: размером с горошину, фасолину, перепелиное яйцо и грецкий орех. Их было не просто много, а очень много. Накопители рассыпались в пыль, передавая мне свою энергию, притягиваясь подобным к подобному.

Но это было ещё не всё. Альб не мог без «сюрпризов», поэтому я тщательно исследовал каждый сантиметр тела Агафьи. И, наконец, нашёл последний «схрон». В пищевод вампирше через рот Его Святейшество засунул брусок накопителя рассветной благодати. И вынуть его без травм у меня никак не получалось.

— Разрежь по трахее, чуть выше межключичной впадины и вытяни, — предложила Ольга, видя мои затруднения. — У нас людям с сильными аллергическими реакциями в этом месте обычно вставляли трубку для дыхания, и ничего выживали с обычной регенерацией. А у Агафьи и следа не останется, если кровью потом напоить.

Предложение было дельное. Особенно в свете моих лекарских возможностей. Калечить я умел лучше, чем лечить, здесь же урон от моего вмешательства нужно было минимизировать. Мне и так предстояло потом всю систему энергоканалов вампирши восстанавливать.

Однако подобные советы и отсутствие какой-либо паники наталкивали на размышления о родном мире Ольги и уровне его технического и магического развития, если самый обычный человек оттуда знал такие лекарские приёмы.

Хотя, по сути, я же совершенно не знал, кем была Ольга в своих прошлых жизнях, признавая лишь полезность её нынешнего магического дара. В то же время знания и навыки зачастую были не менее ценным капиталом, чем уровень магии, что сейчас эмпатка и продемонстрировала. Сделав себе зарубку в памяти расспросить девушку о прошлом, я принялся за полевую хирургию. Когда спустя пять минут всё было завершено, порез на горле тут же затянулся после подпитки кровью эмпатки.

Теперь предстояло восстановить систему энергоканалов, для чего нужно было относительно спокойное место и время. Подняв голову на каменную башню, бывшую мне домом на протяжении двух сотен лет, я прикинул собственные шансы на вскрытие защиты без образцов крови моего прошлого тела. Признав их мизерными, решено было обратиться к профессиональному домушнику, не раз доказавшему, что ему подобное по плечу.

Я точно знал, кто сможет мне помочь. Вот только захочет ли?

Открывать собственный прокол в Хмарёво было опасно, чтобы снова не вывести святош на родовые земли, потому я обратился к Райо.

— Райо, захвати с собой Тиль и приходите в гости.

От прихода друзей я ожидал чего угодно, но не удара по морде чугунной сковородой нашей кухарки. Удар вышел что надо, у меня даже на время в глазах стало три Тильды, которые с трудом собрались в одну.

— Я тоже рад тебя видеть! — прошамкал я разбитыми губами. Хорошо, хоть зубы с ядовитыми железами не выбила.

Тильда ничего не ответила, пройдя мимо меня с гордо поднятой головой и не выпуская из рук сковородки. Но взгляд обиженной эрги всё же осмотрел меня на предмет сохранения целостности с морды до кончика хвоста, отдельно остановившись на крыльях. Здесь её невозмутимость дала слабину. Зрачки подруги расширились, почти полностью поглотив радужку, а рот медленно стал открываться.

Эон и Райо, сопровождавшие подругу, тоже последовали её примеру и принялись осматривать меня со всех сторон, будто у меня вторая голова выросла, а не крылья.

— Двухголового эрга я видел, — задумчиво пробормотал Райо. — Этим меня уже не удивишь. Но, чтобы звериная ипостась эволюционировала, превращаясь из рептилии в птицу в мгновение ока, я вижу впервые.

— Давайте мой внешний вид обсудим позже, — попытался я сменить тему обсуждения. — Тиль, впусти нас домой, мне ещё Агафью лечить. Потом обещаю отдаться в твои загребущие руки для исследования.

Подруга окинула меня подозрительным взглядом, оценила состояние Агафьи и, демонстративно пригрозив сковородой, добавила:

— Даже не надейся, что я тебя простила! Это всё только ради кровососки!

Я же всем своим видом изображая раскаяние, глубоко в душе радовался, что возвращаюсь домой, хоть и при не самых приятных обстоятельствах.

* * *

Понятная жизнь Серва рухнула в одночасье. Все его убеждения, все годы безупречной службы Ордену и Его Святейшеству в надежде исправить одну единственную оплошность молодости растаяли туманом вместе с телом погибшего господина.

Мир Серва, до того разделенный на своих и чужих, утратил краски. Стал бесцветным. Разумом и душой бывшего паладина Ордена Рассвета завладела беспробудная тоска. Не было больше их легиона. Четыре тысячи четыреста святых воинов в один момент стали обычными людьми, выгоревшими инвалидами, лишившимися благодати Рассвета. Даже цель его жизни — обнаружение и убийство кровожадной твари, переродившейся, несмотря на все старания Его Святейшества, стала бесполезной. Сама благодать Рассвета не захотела наказывать Кровавого, напротив, наградив его собственным даром. Да и был ли он Кровавым на самом деле?

Впервые Серв усомнился. Кровавый убивал много и с удовольствием. Кровавый не щадил врагов, Кровавый был человеком, а не вот этой… тварью. Кто или что сегодня выдержало удар Копья Рассвета и получило благословение, Серв не знал. Но оно не убило. Видя коленопреклонённых врагов, оно не убило, хотя имело на то полное право.

Бывшие воины Рассвета набирались сил и по одному или парами уходили с места собственного поражения. Были позабыты все обеты. Из долины вереницей, напоминающей живую змею, уходил некогда непобедимый легион Альба Ирликийского. В конце концов, остался лишь один Серв, который так и стоял на коленях, пока тень Каролийских гор не упала ему на лицо.

Почти четыре с половиной сотни лет службы Ордену Рассвета сегодня завершились. Правила слишком глубоко въелись в его душу за эти года. Была ли совесть у того, кто убивал, насиловал,