наши взгляды встречаются. На мгновение мы замираем, и никто из нас ничего не говорит. Это мгновение, которое внезапно кажется напряженным и важным, и, честно говоря, немного смущающим.

Эти старые чувства застают меня врасплох. Я не ожидала увидеть его и почувствовать что-то кроме ностальгии.

С трудом отвожу глаза, затем поворачиваюсь на каблуках и иду обратно через французские двери в сторону вечеринки. Я чувствую на себе его взгляд, пока не проскальзываю внутрь. Меня встречает приятный теплый воздух, и я вздыхаю, позволяя ему согреть меня.

Я оглядываю комнату, пока не замечаю Оуэна и Кэри, прижавшихся друг к другу в углу и, вероятно, шепчущих друг другу на ухо приятные слова. Они так влюблены, что просто тошно.

Как бы я ни была счастлива за брата, я все же немного… завидую ему.

Моя личная жизнь состоит из случайных переписок в Tinder и одного парня из моего дома, который постоянно пишет мне «ты не спишь?» посреди ночи.

Определенно, никакой сказочной романтики. Не то, чтобы я искала прекрасного принца.

Моя работа — это моя жизнь.

Весь мой мир вращается вокруг «маркетинга в один клик». Пытаться сделать себе имя и продвигаться по корпоративной лестнице в отрасли, контролируемой мужчинами, нелегко. Так получилось, что мой босс — женоненавистник, который получает удовольствие от того, что заставляет женщин чувствовать себя неполноценными. Если бы я не потратила последние пять лет жизни на создание своего авторитета, то уволилась бы в мгновение ока. Но я не доставлю ему удовольствия выгнать еще одну женщину.

— Квинн?

В мои мысли врывается мамин голос, она стоит передо мной со стаканом кремовой жидкости, и мое настроение сразу же поднимается.

Знаменитый гоголь-моголь бабушки Скотт.

Единственный и неповторимый плюс Рождества.

— Извини, я думала о работе, — я широко улыбаюсь, принимая стакан из ее рук. Как раз то, что мне нужно, чтобы закончить вечер.

Надеюсь, невредимой, если не считать нескольких замечаний о моем весе от тети Полли.

Мамино лицо смягчается, глаза слегка морщатся в уголках.

— Квинн, ты слишком много работаешь. Видишь ли, именно поэтому я хотела, чтобы на Рождество ты была с нами дома. Я хочу, чтобы мы все были вместе, в одном доме, наслаждались праздником и не беспокоились о работе или о чем-то еще. Я просто скучаю по тебе, дорогая. Прошло четыре года с тех пор, как ты была дома, — в ее тоне сквозит грусть, соответствующая выражению ее глаз.

Я ненавижу эти разговоры, потому что чувствую себя безмерно виноватой. Даже если напряжение между ней и папой — часть причины, по которой я перестала приезжать на праздники, мне все равно больно, что мы так отдалились друг от друга, что моя потребность в пространстве продолжает причинять ей боль.

— Я знаю, мам, поэтому я здесь. Вся твоя на целую неделю, я даже участвую в этом рождественском мюзикле, хотя лучше бы бросилась с Эмпайр-стейт-билдинг…

При мысли об этом проклятом мюзикле шампанское собирается покинуть мой желудок.

Она оживляется, притягивает меня к себе и прижимает к своей груди.

— Обещаю, моя дорогая, это будут самые лучшие каникулы. Даже мюзикл! Я позабочусь об этом. Кстати… — она отстраняется, ухмыляется и смотрит в сторону, — видишь вон того парня? Высокий. Светлые волосы и точеная челюсть?

Я стону, не в силах сдержать рвущийся с губ звук.

— Ты серьезно сказала «точеная челюсть»? Ты что, опять начиталась этих развратных романчиков?

— Квинн, тише, — на ее щеках появляется румянец, и я ухмыляюсь, — это правда, просто посмотри на него. Он — определение точеной фигуры. Это внук моей новой соседки Амелии, Брент. Разве он не красавец?

— О, нет. Нет, нет, нет, абсолютно нет. Мама, ты не будешь меня ни с кем сводить, никогда. Особенно с внуком твоей соседки!

Мама закатывает глаза.

— Ну, ты должна хотя бы подумать об этом. Можешь пригласить его завтра на ужин. Оуэн пригласил Паркера, а твой папа придет со своей новой женой.

Удивительно, но в ее словах о моем отце, я не слышу обычного тонко завуалированного отвращения.

Но это означает, что у меня нет даже нескольких дней на подготовку, прежде чем нас всех соберут вместе и будут ожидать, что мы будем вести себя хорошо. Жена моего отца старше меня всего на десять лет, и нет нужды говорить, что у нее, наверное, больше общего со мной, чем с ним. Не то, чтобы я действительно что-то знала о ней. Я встречалась с ней всего один раз, в ночь их свадьбы.

Проследив за маминым взглядом, я вижу, что мужчина, о котором она говорит, стоит в другом конце комнаты рядом с Амелией. Она не ошиблась, он, красив, но, несмотря на это, меня он не интересует.

Я здесь на неделю, и моя жизнь — это не какой-то клишированный фильм в стиле Hallmark, где девушка, работающая в корпорации, влюбляется в милого парня из маленького городка, приехавшего домой на Рождество, чтобы спасти семейный бизнес, или еще какая-нибудь надуманная праздничная чепуха.

Нет, ни в коем случае.

Чем быстрее закончатся праздники, я сяду в самолет и вернусь в Нью-Йорк, тем лучше.

— Я просто говорю, Квинн. Ты слишком много времени проводишь на работе. Как ты сможешь остепениться и завести семью, если будешь постоянно работать? — мама протягивает руку, чтобы ласково провести большим пальцем по моей щеке.

— Что-то мне подсказывает, что я разберусь с этим сама, мама. Если это вообще то, чего я хочу. Но я не хочу, чтобы ты или Амелия сватали меня, хорошо? Пожалуйста.

Наконец, она вздыхает и кивает.

— Хорошо, но ужин все еще в силе. Извини, сладкая.

— Фантастика.

Я делаю большой глоток гоголь-моголя и играю роль послушной дочери, проходя по комнате и здороваясь с нашими гостями. Не успеваю я оглянуться, как толпа начинает расходиться, а ноги уже болят от моих новых, необъезженных лабутенов. Я выхожу из столовой на кухню и, опираясь на дверной проем, снимаю одну туфлю.

— Уф, — стону я в тот момент, когда могу свободно пошевелить свеженакрашенными пальцами ноги, хотя они и болят от этого движения.

Слава Богу, вечеринка уже закончилась. Я закончила с выходом в люди этим вечером. Точнее, до конца года. Попробую в следующем году.

— Мне кажется, ты потеряла пять дюймов без этих каблуков.

Когда я поднимаю глаза, то вижу, что Паркер снова подкрался ко мне, его руки засунуты в карманы брюк, на губах кривая ухмылка.

— Ну да, я бы потеряла палец на ноге, если бы не сняла их прямо сейчас, — бормочу я, снимая