Я отпил кофе и размял шею, немного кружилась голова.

— Ты опять плохо спал, — констатировала Муза. — Кошмары?

— Да, — кивнул я, утапливая следующую булочку в яичную смесь. — Опять то же самое.

— Хироко или Мамия?

— Мамия.

Она часто приходила ко мне во снах. Та ночная сиделка, которую я задушил в клинике при помощи больничного жгута. Не давала покоя.

— Почему она мне снится? — спросил я.

— Я бы сказала, что это что-то вроде совести, если можно так выразиться в твоем случае.

— Что за бред.

— Согласна, — ты эмоциональный инвалид, мать твою, и неспособен на сочувствие. Но лишь разум. Тело у тебя нормального человека, а не психопата. Ты смотришь глазами Икари, анализируешь мозгом Икари, задействуешь церебрум Икари. Для организма твои действия не проходят бесследно. Тебя мучают кошмары, потому что мозг пытается справиться со стрессом. Такой посттравматический синдром в миниатюре.

— Нет, я не испытываю сожаления от её смерти.

— Видимо, на подсознательном уровне это не так. Тебе ведь не снится Сато или Баку.

Я вытащил булочки, положил внутрь нарезанный бекон, размазал сверху тофу и накрыл листом салата. Устроился рядом с Музой и принялся завтракать.

— Ещё бы они мне снились, я бы убил их ещё раз, — произнес я с набитым ртом.

— В том и дело, пупсик. — Муза откусила кусок от моего бутерброда, и лишь потом взяла свой. — Они заслужили смерть, а Мамия?

— Я не знаю, — потупил я глаза.

— Ты усомнился во мне, малыш?

— Нет. Дело не в этом. Просто… Миса была явной пустышкой, а потом ты сказала, что я её наполняю. Значит, возможен обратный процесс? Что если Мамия тоже могла ожить? Что если… я нарушил Правило?

— У твоей сладенькой подружки есть шанс вернуться в мир живых. Она слишком молода, в этом возрасте мышление податливо, как топленый жирок. Для Мамии все было предрешено. Напомнить тебе, что произошло, когда ты меня не послушал?

— Она выглядела живой, — промямлил я.

— Да, — прекрасная актриса на склоне лет. А ещё любительница барбитуратов и кокаинчика, да? Такая вечно счастливая. Ты не стал её тогда убивать и что?

— Через полгода она села за руль под кайфом.

— Именно, а что потом?

— На скорости 90 километров в час на своем кадиллаке она проехала на красный.

— И размазала мать с дочерью на руках по асфальту. Их растянуло на 9 метров! Ты разве любишь убивать детей, а, крошка?

— Я не убиваю детей. Они не бывают пустыми.

— Точно. Но получается, что убил ту 5-ти летнюю малютку. Её даже сшить не смогли, помнишь?

— Помню.

— А все потому что ты проигнорировал мой зов, ублюдок ты неблагодарный! Нарушил правило!

Я отодвинулся от неё, чтобы она не дотянулась своими когтищами до моего горла.

— Ты злая тварь из глубин, — выдохнула она. — Не рыцарь и не мститель, даже не Декстер Морган. Твои мысли отвратительны обычному человеку, но твои поступки отличаются от помыслов. Себя-то уж не вини. Это мне должно быть стыдно, что мне достался такой ванильный убийца в напарники. Позорище.

Я поставил тарелку на стол и повесил голову. Она права. Просто ничтожество какое-то.

— Но я все равно тебя люблю, — подбодрила меня Муза. — Твоя хандра пройдет, я уверена. И мы будем выбирать более противных жертв, если ты этого так хочешь. Ути-пути… Только плохих дядей будем убивать, да? Да, только плохих, злых дядей…

Супер. Её нужно в Айчате посты вдохновляющие писать. Утешение от Музы. С издевательствами и оскорблениями.

— Иди ты, — огрызнулся я.

— Нет, это тебе пора, — хмыкнула она. — Давай собирайся, блин. В школу опоздаешь. Экзамен все-таки.

Глава 2

Я шел в школу в приподнятом настроении, кружился снежок, горели новогодние украшения на домах и деревьях.

Муза все преувеличивает, я уверен. Истеричка та ещё. Она вообще радоваться не любит, только веселиться. А веселье её заключается в расчлененке с красочным финалом.

Ну её…

Я абсолютно не волновался по поводу экзамена. Подумаешь, — английский, его то я и без учебников знал отлично.

И вообще, эти два месяца я провел с пользой. Так скажем сделал всю домашку, раньше времени как-то не хватало.

В первую очередь я занялся Японией. Нужно же знать, где я живу и что за фразочки иногда вылетают у меня изо рта. Поклоны эти все, выражения непереводимые…

Все-таки странные они, эти японцы. (И это я говорю, психопат-убийца). Страннее этих азиатов только инопланетяне. Вот, к примеру, неделю назад прошла рождественская ночь, обычный такой католический праздник: ель наряженная, подарки, красные мешочки, да кому я рассказываю…

Кто бы подумать мог, что здесь его тоже любят. Казалось бы, какое там Рождество в стране буддизма и синтоизма, но нет! Японцы реально прутся от праздника, хотя им абсолютно наплевать на само рождение пророка и христианские каноны.

Это для них, как… день всех влюбленных, только по-новогоднему. Даже елки ставят и наряжают, фиг знает зачем. Город весь украшен игрушками и гирляндами, на полках фигурки в красных костюмах, на мешочках обязательная атрибутика — анимешный персонаж. Да и по TV начинается такая дичь, что диву даешься. Роботы вдруг трансформируются в ель, в аниме все ходят в шапках и с бородами, рекламируют коллекционные новогодние наборы игрушек из видеоигр…

Они даже американскую традицию с индейкой переняли! Только вот индеек в Японии как не было, так и не появилось, — посему все готовят курицу. В ресторанах появляется праздничное меню, да и у нас в столовой уже второй день блюдо дня: рождественская птица.

В общем, нахрапом мне эту страну не взять. Я-то обычных людей не понимаю, куда мне до этих чудиков. Оставалось только постигать дзен и доверять новому телу.

Помимо изучения нового дома, я штудировал историю этой реальности, постоянно отыскивая новые отличия. Все здесь было немного не так.

Вот, к примеру, якудза.

Та преступная группировка, которую я помнил, была скорее посмешищем, чем серьезной силой. В моем мире власти приняли закон (уже не помню какой), что нанес преступности сокрушительный урон. Теперь вся мафия представляла собой стариков, которые корчили из себя боссов и по выходным пили чай с местным шефом полиции. Они уцелели лишь как раритет, как памятник умершему клану падших самураев.