И вот, ни с того ни с сего, жвачка во рту на вкус стала синей, как песок. Нет, не так. На вкус она стала синей, как звук проносящегося по пустыне песка.

И сначала мне это даже не показалось странным. Ну, жую её и жую, что такого… Но потом я задумался, а нормально ли это?

Я взглянул на доску, на Марину-сенсей и понял, что чувствую её запах. Мышиный запах солидола или даже пригоревшей кожи. Подрумяненной, как после солярия. Тогда я представил учительницу в солярии, а дальше мысли сами собой начали путаться и ветвиться.

(Здесь нет ничего нормального. Такие ощущения возможны, только если…)

Если я на охоте. (Вкус железа. Запах зеленого. Звук звезд.)

Я опустил глаза вниз, глядя, как на листок с английскими словами падают красные капли. Кровь пошла носом… Что происходит?

(Ты знаешь что.)

Виски пронзила боль, от которой мне пришлось зажмуриться.

Я откинул голову назад, чтобы остановить кровотечение и выдохнул. Боль ушла, жевательная резинка оказалась безвкусной.

Я теперь другой. Муза говорит, что с моим телом все нормально, что травмирован только разум. Я могу сопротивляться позывам, отказаться от Серых Дней.

Они у меня в голове, на самом деле их не существует. Как паническая атака, — если знать, что это такое, то можно бороться с приступами удушья. Главное, не бояться.

— Сенсей! — поднял руку я. — Можно поменять листок? Переволновался…

* * *

После экзамена я пересекся с Горо, чтобы проверить, как идут дела. Нужно было держать руку на пульсе, бизнес не прощает лени.

Мы увиделись у раздевалок, в самом конце зала, чтобы нас не заметили вместе, кратко перекинулись новостями. Рэкет шел хорошо, даже лучше, чем я думал.

Ученики быстро поверили в байку о том, что Ягами тайный босс, и понапридумывали такого, о чем и рассказывать стыдно. Неважно. Чем больше слухов, тем лучше. Они потоком заявлялись в кофешоп, платили за стаканчик соевого капучино вдвое больше обычного, чтобы сохранить здоровье.

С непослушными работал Горо. Я запретил избивать учеников, чтобы не нарваться на ответную реакцию воспитателей. Синяки вызывают больше вопросов, чем мокрые штаны. Бить можно было только в крайнем случае, за пределами главного здания, чтобы все было оформлено как обычная школьная стычка. В основном бейсболисты воровали обеды, портфели, клеили обидные наклейки, бросали мокрые тряпки и все в таком духе. Обычные детские забавы.

Не трогали только наш класс, никого из одногруппников вообще. Я не хотел, чтобы Миса-чан узнала о том, что происходит. Конечно, слухи до неё доходили, но сомневаюсь, что она относилась к ним серьезно.

Каждый раз, заглядывая Горо в глаза, я видел его непонимание. Ступор от собственного положения, а ещё гигантский вопрос, который он не решался задать.

Как ты, Рио Икари, мальчик, которого все гнобили, отдававший свои деньги на обед, ощутивший на себе всю несправедливость этой системы… Как ты встал на иную сторону баррикад? Как ты мог?

Это ведь уму непостижимо. Страдать от травли, а потом её возглавить, так просто не бывает. Разве тебе не наплевать на тех, кому сейчас достается ради твоей выгоды, ни капельки их не жалко⁈

Даже Горо видел это несоответствие, несмотря на свою хамскую натуру. Дети злы, подростки ещё злее, но я… В его глазах я был абсолютным злом.

Ягами этого не понять, его никогда не травили. Он вырос в насилии, но в каше школьного буллинга не варился. А Миса… она никогда не поверит, что Ика-чан пошел на такое.

А для меня… Хм, наверное, это просто средства для существования. Не мог я упустить такую возможность и сломать то, что отлично работает.

После разговора я встретился с Ягами и Мисой (золотое трио!) и мы направились в Феникс, попить кофе и пообщаться с детективом.

Он ждал нас за барной стойкой и мило щебетал с баристой, Эреной-чан. Девушка совсем зарделась, и, казалось, не замечала ничего вокруг, так сильно он её охмурил.

— Терада-сан!

— А, рябята, я вас заждался уже!

— Пройдемте наверх, — сказал Дате, показывая на лестницу.

— Да, конечно.

Мы поднялись в наш новый офисный клуб. На вырученные с рэкета деньги мы сделали здесь ремонт и закупили новую мебель. Денег не хватало, но как раз разродился школьный комитет и выделил-таки нам бюджетные средства. Журнал процветал, мы больше не притягивали новости за уши, — Миса писала о чем хотела. Джиро так вообще интервьюером стал, ему очень нравилось записывать подкасты, которые он потом перепечатывал. Как ни странно, но он оказался хорош, выводил допрашиваемых на провокации, поднимал интересные темы. У заведующей вообще напрямую спросил — «Сколько Вы зарабатываете?», за что его чуть было не исключили из клуба. Айка, хоть и была старше, похоже, запала на Ягами. Они этого явно не показывали, но я чуял запах похоти между ними. Пусть развлекаются, главное, чтобы клуб не превратился в мыльную оперу.

— Итак, Терада-семпай, в чем дело? — спросил я, когда все расселись полукругом.

Его лицо изменилось, стало серьезным, даже посерело немного, будто его заставили съесть протухший лимон. Ловко он менял настроение, я всегда этому поражался и немного завидовал.

— Можно вывести на экран? — спросил он.

— Да, конечно. — Ягами включил мини-проектор и нажал на нем кнопку приема сигнала, чтобы детектив мог подключиться с телефона.

— Вы знаете, что мне строго запрещено делиться с вами материалами дела, — произнес Терада. — И до сих пор не знаю, стоит ли показывать детям…

— Во-первых, мы не дети, — заявила Миса. — Во-вторых, мы с Икари лично встретились с работой Аоки, а не на фотографиях. О Ягами тоже можете не волноваться, у него ментальный бронежилет, извини Дате. А в третьих, мы — могила, вы и так знаете.

— Если бы вы не были с этим всем связаны, я бы никогда…

— Терада-сан, включайте уже!

Он выбрал фото на телефоне и вывел его на доску.

Фотография была сделана на лужайке, занесенной снегом. Снег пошел два дня назад, значит фото свежее.

Из-под белого покрова проглядывались зеленые стебли молодой травы, был виден жилой дом с большой рекламой синей новогодней колы. А вот в центре стояла ванна. Прямо на полянке, под открытым небом, большая ванна поблескивала белыми боками.

В ней лежал труп светлокожей женщины, побелевший от мороза. Рука свисала через борт, от запястья до кисти шла красная линия, капля крови ледышкой замерла на пальце…

Это