Ухнул очередной взрыв.

«Совсем рядом!» — с содроганием подумал Берия.

Жалобно задребезжали оконные стекла, печальным звоном отозвалась массивная бронзовая люстра, тусклые пятна светильников подмигнули и, отразившись призрачными бликами на темных дубовых панелях, погасли. Кабинет погрузился в кромешную тьму. Прошла минута-другая, здание снова тряхнуло, пол ушел из-под ног, и руки наркома судорожно ухватились за стол. Липкий страх когтистыми лапами впился в сердце, холодный пот проступил на спине, а голова вжалась в плечи. Стены кабинета вновь угрожающе затрещали, а затем наступила оглушительная тишина.

Берия отпустил крышку стола, и предательская слабость разлилась по телу. Страх ушел вглубь, и оттуда к груди подкатила удушающая волна злобы и ненависти к нему — Сухорукому. Дрожащие пальцы рванули верхние пуговицы на кителе, и он судорожно вдохнул.

«Почему я должен торчать здесь? Почему должен умереть? Я, полный сил и энергии, перед которым заискивали и пресмыкались эти гороховые шуты — „маршалы революции“ — Ворошилов и Буденный, пропахшие нафталином истории — „цвет партии“ — Молотов и Калинин! Я, у ног которого ползали на коленях и рыдали увешанные орденами флагманы и генералы, должен так глупо и бесцельно умереть?! Ради чего? — задавался вопросами Берия. — Чтобы в очередной раз доказать ему свою преданность?»

Приступ бешеного гнева охватил Берию. Кулаки яростно замолотили по крышке стола и письменному прибору, но руки не ощущали боли. Услужливая память воскрешала картины прошлых унижений и мучительного страха перед ним — Сатаной в человеческом обличье…

«Где? С чего и кого это началось?»

На Холодной речке? С Нестора Лакобы? Проклятый абхазец! А, может, дело не в Лакобе, а в Абхазии? Она приносила Хозяину удачу.

В далеком 1906 году, 20 сентября, тогда еще мало кому известный Коба с группой боевиков совершил налет на пароход «Цесаревич Георгий» близ Сухума и взял золотом 20 тысяч рублей. Полиция и жандармерия сбились с ног в поисках налетчиков и денег, но они канули как в воду. Абхазские крестьяне надежно спрятали их в горах и не поддались на щедрые посулы властей.

Затем был январь 1924 года. Вождь — Ленин — еще был жив, а его ближайшие соратники уже сошлись в непримиримой схватке за власть. Главный претендент на нее председатель Реввоенсовета СССР, наркомвоенмор Лев Троцкий незадолго до этого внезапно заболел странной болезнью. К вечеру его охватывал сильный жар, а по утрам мучила слабость, лучшие врачи и лучшие лекарства не могли побороть загадочный недуг. 14 января, несмотря на сложное положение в партии, Сталин смог продавить через Политбюро решение «О направлении тов. Л. Д. Троцкого для лечения на юг».

16 января Троцкий вместе с женой выехал из Москвы в Сухум. Вслед за ним на имя председателя Совнаркома Абхазии Нестора Лакобы ближайшие соратники Сталина Дзержинский — из Москвы, а Орджоникидзе — из Тифлиса отправили строго конфиденциальные письма.

Орджоникидзе настойчиво рекомендовал:

«Дорогой Нестор!

Тебе на лечение едет тов. Троцкий. Ты, конечно, великолепно понимаешь, какая ответственность возлагается на Тебя и всех нас за его пребывание у Тебя. Надо его так обставить, чтобы абсолютно была исключена какая-нибудь пакость. Мы все уверены, что Ты сделаешь все, что необходимо.

Так дела здесь идут замечательно хорошо…

Целую Тебя.

Твой Серго».

Орджоникидзе, видимо, знал, что писать. Через три дня скончался Ленин — святая икона для большевиков, но не для кучки его соратников.

А Троцкий, вырвавшись из этого «политического котла», был очарован природой Абхазии и покорен вниманием и заботой Нестора. После московских метелей и морозов южные субтропики казались ему сказкой, а больше всего радовало то, что здоровье пошло на поправку.

Неожиданное известие о смерти Ленина потрясло Троцкого, и, несмотря на слабость, он собрался на похороны в Москву. Но Сталин не был бы Сталиным, если бы не приберег очередной коварный ход, чтобы не допустить в Москву самого опасного конкурента. Срочной шифрограммой он оповестил Троцкого:

«Передать тов. Троцкому. 21 января в 6 час. 50 мин (18.50) скоропостижно скончался тов. Ленин. Смерть наступила от паралича дыхательного центра. Похороны в субботу 26 января.

Сталин».

Тот немедленно в ответной телеграмме сообщил:

«Считаю нужным вернуться в Москву».

Через час пришел ответ:

«Похороны состоятся в субботу, не успеете прибыть вовремя. Политбюро считает, что Вам, по состоянию здоровья, необходимо быть в Сухуми.

Сталин».

К субботе Троцкий никак не успевал на похороны, и Сталин, убедившись, что соперник остался на месте, перенес их на воскресенье. Ловко одураченный Лев пробыл в солнечной Абхазии до середины апреля и покоренный ею и гостеприимством Нестора при расставании сказал: «Абхазию следовало бы переименовать в Лакобистан».

В Москве тем временем Сталин спешил закрепить свой успех. Отсутствие Троцкого на похоронах Ленина произвело тягостное впечатление на его сторонников; они проигрывали одну схватку за другой, и власть над партией, а затем и страной, ускользнула из их рук. Потом он, изгнанный из страны, с горечью признавал:

«Заговорщики обманули меня. Они правильно все рассчитали, что мне и в голову не придет проверять их, что похороны Ленина состоятся не в субботу 26 января, как телеграфировал мне в Сухум Сталин, а 27 января. Я не успевал приехать в Москву в субботу и решил остаться. Они выиграли темп».

Это приблизило Лакобу к Вождю. Проходили годы, и их отношения становились все теснее, и однажды брошенная на даче под Новым Афоном с непривычной для Сталина теплотой шутливая фраза: «Я — Коба, а ты — Лакоба» — раз и навсегда выделила Нестора из числа соратников Вождя.

Это не было просто симпатией к земляку. Орджоникидзе за все годы так и не стал его другом. Взаимоотношения Сталина с Лакобой напоминали, скорее, отношение старшего брата к младшему, беспокойному, но любимому.

Тогда и потом, когда Нестора не стало, несмотря на все старания, Берии так и не удалось занять его место рядом с Хозяином. Тот держал его на расстоянии и время от времени вытаскивал на свет тень маленького абхазца и поддразнивал.

Шел октябрь 35-го. Лицо Берии искривила болезненная гримаса при одном только воспоминании о той унизительной сцене смертельного оскорбления, которое нанес ему Сталин перед красавицей Сарией — женой Лакобы; он не забыл этого.

В тот год награды сыпались на Нестора, как из рога изобилия. 15 марта 1935 года Абхазская АССР была награждена орденом Ленина. Орден Ленина получил и Лакоба. Незадолго перед этим вышла книга «Сталин и Хашим» с его предисловием, в ней рассказывалось о революционной работе Хозяина в Батуме. Книга понравилась Хозяину, и на него нахлынули воспоминания. Когда подошло время отпуска, он, не раздумывая, отправился поближе к тем местам, где проходила молодость, — в Абхазию, на госдачу в Новый Афон.