друга и ожидая, чем же он ответит. Я же терпеливо отсчитывал секунды, пока Пожарский снова не обрел дар речи:

— Следи за словами, труполюб, — с яростью произнес наконец Пожарский.

Я удивлённо поднял бровь:

— Иначе что?

— Или мне придётся тебя поколотить!

— Фу, как скверно вы воспитаны, Юрий Афанасьевич. Пожалуй, мне придётся пожаловаться вашей бабушке на пробелы в воспитании.

Этого хватило, чтобы Пожарский окончательно вышел из себя. Он повел ладонью, и над головой парня появились небольшие летающие огненные птички. И я поспешно вскочил со стула, указал рукой себе под ноги. Вовремя.

Птички завертелись над головой Пожарского в хороводе. Ярко засветились, впитывая силу и передавая её бойцу. И на ладони противника появился небольшой огненный шар, который оппонент метнул в меня. Но я уже был готов. Рядом со мной появилась несколько корявых пней, А по телу пробежала волна силы. В голове приятно зашумело от эйфории. Я отреагировал вовремя. И передо мной из тумана вышел призрак, в который врезался фаербол. Миньон впитал в себя огненный шар и растворился.

— Ваша сила опасна для заведения, мастер Пожарский, спокойно ответил я. — Может быть, продолжим наш разговор на улице?

Пожарский опасливо покосился на один из корявых пней. И я заметил, как побледнел молодой аристократ.

— Нет, если вы струсили, мастер — просто скажите. Никто не станет вас осуждать, — спокойно продолжил я.

Лицо оппонента пошло красными пятнами. Он зло засопел, перевёл взгляд с меня на расположившихся по обе стороны от меня Алексей и Алину.

— Слишком много чести, драться с тобой, труполюбом, — фыркнул, вмешавшись в разговор, Минин, все еще считая, что повторенная несколько раз шутка становится лишь смешнее. — Вам сегодня крупно повезло.

Парень повернулся к бармену, вышедшему из подсобки.

— Прости, Матвей, но сегодня мы вынуждены откланяться. Не хотим отмечать окончание учёбы рядом с… — он не нашел ничего лучшего, чем опять выдать, — любителем мертвечины.

Я только поморщился и повелительно махнул рукой в сторону двери:

— Да проваливаете уже, утомили, не надо оправдываться.

Минин фыркнул, но ничего не ответил. Скорее всего, он просто взял на заметку. И решил разобраться со мной при более удобном случае. Парни же развернулись и покинули кабак.

— Прости за устроенную сцену, Матвей, — попросил я, возвращаясь за стойку.

— Нет, что вы, мастер Чехов, — успокоил меня мужчина и резонно заметил. — Посетителей все равно пока ещё нет. А вы и мастер Минин всегда оплачивали сломанную мебель и битую посуду. Драки между молодыми дворянами обычное дело.

В этом бармен был прав. После обретения Силы прирожденного всегда тянуло на приключения. А подростковый возраст усиливал это неуёмное желание. Особенно первые два года, когда сила кружила голову и сводила с ума, и молодые одаренные с трудом контролировали себя. Иногда семьям приходилось забирать своих чад из участка жандармерии чуть ли не каждый вечер. Но убийства между дворянами не допускались. Если подросток совсем отбивался от рук, и его приключения заканчивались убийствами или причинения и тяжкого вреда, его силу ограничивали. А самого виновника изолировали от общества.

Однако, это была скорее крайняя мера. Потому что такая изоляция могла сказаться на психике подростка. Сделать его овощем. Проще говоря, свести с ума. И получить в наследники семьи дурака никто не хотел. Поэтому зачастую на похождения молодых аристократов закрывали глаза. Проблемы между семьями решали их главы.

Матвей поставил на стойку ещё три бокала, я поднял свой и торжественно объявил:

— Моральная победа тоже может в зачёт. Так что за победу, братья.

И стекло со звоном столкнулось.

Новый дом

— Как бы Минин со товарищи не вернулись, чтобы взять реванш, — отметила Алиса, но Алексей только рукой махнул:

— Чему быть — того не миновать. Встретим их с честью. И победим.

— Или поляжем, — добавила Белова.

— Или по, — согласился Суворов. — Ну а если они и вернутся, наш братец Чехов распугает их своими корягами. Видела, как побледнел Пожарский?

Мы дружно рассмеялись. Коряги, как их назвал Суворов, были тотемами. Источниками силы. У каждой школы магии они были свои. У огневика Пожарского — парящие в воздухе фениксы, которые вбирали силу из окружающего, "перекрашивали" в нужный оттенок и передавали бойцу. У водных мастеров были большие ледяные вихри-элементали. У бойцов света — сотканные из света крылатые ангелы. А у зелёной школы природы — призрачные животные. Чаще всего, медведи или волки. У меня же это были корявые болотные пни с большими горящими багровым огнём глазами и открытыми пастями, полными кривых острых зубов. Такие накопители силы и правда могли напугать неподготовленного противника.

— Ладно, много чести обсуждать всякий сброд. За нас!

Мы снова выпили. А потом ещё раз. И ещё…

Заведение начало постепенно заполняться посетителями. Сюда прибывали выпускники городских школ, гимназий и лицеев, праздношатающиеся гуляки, и люди творческих профессий, которые решили устроить перерыв в работе и пропустить стаканчик — другой. В зале воцарился гомон и смех.

Мы весело болтали, вспоминая минувшие дни. А пустые стаканы сменялись на полные. В голове приятно зашумело, а язык начал заплетаться.

— Мастер Чехов?

Я отвлекся от беседы и взглянул на Матвея.

— Простите, что отвлекаю, но моя сестра только что написала, что дом ещё не сдан.

— Когда можно посмотреть? — оживился я.

— Да хоть сегодня.

Я задумался. Студенческий городок с сегодняшнего дня был для меня закрыт. Потому что лицеистом я больше не являлся. Я ещё вчера отправил курьерской службой все вещи бабушке. А ключ от комнаты сдал вахтеру, решив переночевать в поместье у родни. Так что ночевать в городе мне было негде. Нет, можно поехать к бабуле, но тогда придется умеренно пить. Расстраивать бабулю своим пьяным видом мне не хотелось. Для нее я был и остаюсь примерным внуком. Да и тогда появилась бы возможность, что она захочет оставить меня погостить и съехать потом станет неудобным. Можно, конечно, снять номер в гостинице…

Ситуацию разрешил Суворов. Парень хлопнул ладонью по столешнице, поднялся со стула и решительно заявил:

— Нельзя откладывать на завтра то, что можно выпить… сделать сегодня.

— Значит, едем, — согласился я.

— Было бы неплохо, если бы мой дражайший братец нашел дом. Да, ночевать, скорее всего, мы будем в участке, но все же. Матвей! Давай адрес. И счёт!

— Будет сделано, мастер Суворов, —