Дрейк прошел в отель, поднялся на третий этаж и открыл дверь номера 317. Клара, и не думавшая собираться, полуголая лежала на широкой кровати спальной комнаты.

— Это ты, дорогой? Как насчет оплаты?

— Ты получишь свои шестьсот долларов.

— Тысячу, дорогой, тысячу. Я что, зря провела в номере лишние полдня? А может, ты передумал и мы продлим свидание до завтрашнего утра? Я ничего не имею против… Кстати, мне недавно позвонила Лили, моя подружка. Она с утра свободна, могла бы присоединиться к нам. Уверена, тебе понравится.

Генерал бросил на кровать шесть купюр по сто долларов:

— Забирай деньги и проваливай. Быстро! Мне сейчас не до тебя.

— Видит бог, — вздохнула проститутка, — я не хотела, чтобы парни разбирались с тобой, дорогой, но, к сожалению, без этого не обойтись. И ты сам виноват в этом.

Дрейк подошел к кровати, взял Клару за руку, резким рывком сбросил ее на ковер и поставил ногу на грудь.

— А теперь, сучка, слушай меня. Либо ты сейчас же уходишь отсюда вместе со своими недоумками, либо я вас всех завалю.

— О’кей, о’кей… — прошипела Клара. — Отпусти, мне больно…

— Будет еще больней.

Наглость черномазой шалавы вывела Дрейка из себя. Сейчас он не думал, чем может закончиться для него шум в отеле; сейчас им овладела ярость. Он убрал ногу и приказал:

— Минута тебе на одевание. Ровно через шестьдесят секунд ты должна исчезнуть. Поняла, стерва?

— Да, да, конечно… Только не кричи. Не могу поверить, что ночью ты был ласков…

— Не теряй времени!

Клара быстро собралась и через минуту выскользнула в коридор, забрав шестьсот долларов.

Генерал, успокоившись, прикурил сигарету. Он уже жалел, что не сдержался. Отдал бы тысячу этой потаскухе, и все закончилось бы. А теперь неминуемо предстоит встреча с ниггерами, которых вызвала Клара… Вряд ли сенатор будет доволен, узнав, что генерал его не послушал. Хотя… можно разобраться с сутенерами и по-тихому. Бросив окурок в пепельницу, Дрейк сбросил джинсовую куртку, размял мышцы, прошел в гардеробную — небольшую темную комнату слева от прихожей — и встал за вешалками с одеждой.

Верзил долго ждать не пришлось. Они вошли в номер все трое. «Идиоты, — подумал генерал, — могли бы одного в коридоре оставить». Из-за плаща он заметил в руке старшего, вошедшего в номер первым бандита, револьвер. Остальные, видимо, были вооружены ножами.

Отбойщики прошли в гостиную, не увидев в ней никого, старший приказал подельнику:

— Том, глянь в спальню. Белый не мог уйти.

— О’кей!

Осмотрев спальню, бандит вышел в гостиную:

— Белый не мог уйти, но в номере его нет.

— А вещи?

— Вещи на месте. Даже окурок еще дымится в пепельнице. Наверное, понял, что к нему придут, и ушел по лестнице. А это значит, что здесь скоро может появиться полиция. Копы с нами долго разговаривать не будут. Надо тоже уходить.

— Черт бы побрал этого белого ублюдка… Решил с огнем поиграть? Напрасно. Мы в любом случае встретим его. А сейчас уходим.

— Погоди, Дик! — остановил старшего бандит, осмотревший спальную комнату. — В кресле куртка этого ублюдка, а в ее кармане — портмоне.

— Глянь, что в нем, только быстро.

Афроамериканец взял в руки куртку генерала. И в это время отбойщики услышали сзади угрожающий, без тени страха, голос:

— Вас что, уроды, в детстве не учили, что по чужим карманам шарить нехорошо?

— Ты?.. — Старший от изумления раскрыл рот, обнажив безупречно белые зубы.

— А вы подумали, что я сбежал? От кого? От вас, что ли, обезьяны?

— Гони бабки за Клару! — придя в себя, рявкнул Дик.

— Она свое получила, — спокойно ответил генерал и повернулся к бандиту, продолжавшему держать в руках куртку. — Положи, что взял, на место.

— Забери портмоне, Том! — рявкнул старший. — А ты, — он сузил глаза, — должен заплатить еще тысячу долларов.

— Что-то у вас очень быстро ставки растут, парни…

— Плати, белая скотина, или я продырявлю твою глупую башку! — Дик поднял пистолет, направив ствол в лицо Дрейку.

Генерал знал, что делать в данной ситуации. Не первый раз ему приходилось обезоруживать противника. А сейчас перед ним был даже не противник, обученный ведению рукопашного боя, а простой, хоть и здоровый, бандит, которого учила драться улица — школа жизни, но не мастерства.

Старший не успел опомниться, как револьвер оказался в руках генерала, и теперь его ствол был направлен ему в лоб.

— Ну, что, ниггер, ситуация изменилась? Ты читать умеешь?

— Да…

Дрейк достал из заднего кармана брюк свое служебное удостоверение, убрав револьвер, и раскрыл документ перед физиономией бандита:

— Читай! Теперь ты понял, с кем вы связались? Один звонок — и полиция наденет на твоих недоумков наручники. И будете вы сидеть в участке ровно столько, сколько скажу я. А мои парни за ночь прошерстят весь район, выловят всю вашу банду, вывезут за город и утопят в Потомаке. Ты этого хочешь, макака?

— Нет, мистер! Но мы же не знали…

— О’кей! Я отпущу вас, но предупреждаю: увижу возле себя хоть одну подозрительную личность — обеспечу вам весьма крупные проблемы. Это понятно?

— Да, сэр, понятно, — тяжело дыша, прохрипел старший.

— Стоять на месте! — приказал генерал.

Он прошел к окну, посмотрел вниз. На тротуаре, ежась от ветра, стояла Клара, ждала сутенеров.

Дрейк обернулся:

— Шлюху, что навела вас на меня, пришлите сюда, а сами исчезните. Ствол останется у меня. Всё, проваливайте!

Бандиты гурьбой рванули к выходу. Генерал открыл бар, налил себе немного виски, выпил и присел в кресло.

Вскоре вошла проститутка. Вид у нее был испуганный.

— Ты хотел, чтобы я вернулась, дорогой?

— Деньги! — рявкнул генерал.

Проститутка выложила на столик шестьсот долларов.

— Этого мало, сучка, чтобы компенсировать время, затраченное на беседу с посланными тобой уродами.

— Но у меня больше нет…

— А ты поищи хорошенько. Или это сделать мне?

Проститутка достала еще триста долларов.

— Это все, можешь сам посмотреть.

— Нет, дорогая, не все!

— Но вот сумка…

— А мне не нужна твоя сумка.

Разрядив револьвер старшего и забросив его за шкаф, Дрейк поднялся, подошел к Кларе и схватил ее за пучок черных волос. От боли женщина вскрикнула.

— Молчи, мразь, или я сделаю тебе еще больнее. — Генерал протащил Клару за волосы до кровати в спальной, бросил на постель, сорвал черные кружевные трусики. — На колени, тварь!..