остаются и сегодня не очень понятными. И опять в умы обывателей настойчиво внедряется мысль, что летом 1948 г. Жданов попал в опалу к Сталину. Мол, с одной стороны, одной из причин опалы Жданова могла стать его неудача с ведением дел Коминформа. Коминформ, не успев родиться, дал серьезную трещину — от него откололись югославские коммунисты во главе с Тито. Поэтому, мол, Сталин расценил результаты работы Коминформа в июне 1948 года как неудачные и решил заменить Жданова Маленковым.

Кроме того, когда на заседании политбюро 31 мая — 1 июня 1948 г. вопрос о присуждении Сталинских премий, Сталин подверг резкой критике деятельность Юрия Жданова. Сталину не понравилось, что Ю.Жданов выступил с лекцией против академика Лысенко. «У нас в партии личных взглядов и личных точек зрения нет, — заявил Сталин, — а есть взгляды партии… Ю.Жданов поставил своей целью разгромить и уничтожить Лысенко. Это не правильно… Лысенко — это Мичурин в агротехнике… Лысенко имеет недостатки и ошибки как ученый и человек, но ставить своей задачей уничтожить Лысенко как ученого — это лить воду на мельницу разных жебраков». Всё это, дескать, и привело к тому, что Сталина задумал убрать Жданова. Но!!! Сталин никогда не смешивал дело и личность. Думаю, что дело тут в конфликте с Югославией (см. Приложение 1).

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ НА ВАЛДАЕ?

Что же произошло на Валдае (так сокращенно называлась Валдайская возвышенность на севере Калининской области, между Москвой и Ленинградом)? Дело было так. 1 июля 1948 года «ввиду расширения работы ЦК» был восстановлен в должности Секретаря ЦК Г. Маленков. А через пять дней Политбюро приняло решение отправить с 10 июля Жданова в двухмесячный отпуск «согласно заключению врачей». Он и в самом деле серьезно страдал от тяжелого атеросклеротического изменения сосудов сердца и стенокардии. Жданов отправился в отпуск отдыхать в правительственный санаторий (или, по другим описаниям, на дачу), расположенный на Валдае, где находились на озере Селигер несколько правительственных санаториев.

Брент и Наумов настаивают, что причина, по которой Жданов не поехал на юг, мол, в том, что у Жданова провинился сын, выступивший с докладом, который содержал критику академика Лысенко. Будто бы лечивший Жданова академик АМН СССР Виноградов услышал от Егорова, что тяжелая работа свалилась на нас, судьба Жданова предрешена. Но эта фраза могла иметь медицинское значение. Более того, людям с гипертонией и проблемами с сердцем Юг противопоказан, особенно летом.

23 июля Жданов имел телефонный разговор с завотделом агитации и пропаганды ЦК Д. Шепиловым. О чем партийные лидеры говорили, точно неизвестно, но ночью после беседы у Жданова появились сильные боли в сердце. Из-за болей в сердца он даже не смог закончить разговор. После этого у него случился приступ стенокардии.

В санаторий «Валдай» вылетела из Москвы бригада врачей Кремля — профессора В. Виноградов и В. Василенко и начальник Лечсанупра Кремля генерал-профессор П. Егоров. Было проведено обследование. Б том числе была сделана ЭКГ. Электрокардиографическое исследование выполнила врач Карпай. В консилиуме участвовали также лечащий врач Жданова Г. Майоров и доктор С. Крапай, прекрасный интерпретатор кардиограмм. Врачи зафиксировали у пациента застарелый кардиосклероз и приступ сердечной астмы. Карпай не нашла инфаркта у Жданова.

25 июля Карпай сняла ЭКГ и обнаружила блокаду левого пучка Гисса, а не инфаркт. ЭКГ не имела абсолютно типичных признаков свежего инфаркта, однако, несмотря на это, Жданова лечили как будто у него инфаркт. Потом, будучи уже под арестом, во время очной ставки с Виноградовым Карпай заявила: «Электрокардиограмма, снятая мною у больного ЖДАНОВА 25 июля 1948 года, указывала на внутрижелудочковую блокаду. На вопрос, есть ли здесь инфаркт, я ответила, что хотя нет типичных признаков свежего инфаркта миокарда, но исключить его нельзя. Клиника, я считаю, тоже не была абсолютно типичной для свежего инфаркта, однако, как я помню, консилиум решил вести больного как инфарктного. 31 июля 1948 года я опять снимала электрокардиограмму у А.А.ЖДАНОВА, на которой были те же признаки, что и на предыдущих. 7 августа 1948 г. я вновь сняла электрокардиограмму у А.А. ЖДАНОВА. Эта электрокардиограмма отличалась от предыдущих, внутрижелудочковая блокада исчезла. Возник вопрос: есть свежий инфаркт или нет? Я сказала, что признаков свежего инфаркта миокарда нет, что у больного А. А. ЖДАНОВА имеется кардиосклероз, хроническая коронарная недостаточность, а также прогрессирующий, стенозирующий атеросклероз коронарных сосудов и ишемия миокарда. Кроме того, я сказала, что на основании всей картины можно думать о наличии у больного мелких очагов некроза. Такое заключение мною было дано устно 7 августа 1948 года в Валдае…»

31 июля Карпай снова сняла ЭКГ и к своему удивлению обнаружила, что блокада исчезла. Она подумала, что у больного маленький очажок некроза. Жданову прописали абсолютный постельный режим в течение 2 недель. 7 августа 1948 года Софья Карпай сняла Жданову новую электрокардиограмму и уехала в отпуск 7 августа Карпай была направлена в отпуск и никто из электракардиографистов ее не заменил. Странным является тот факт, что ее заявления на отпуск в архивах не найдено. Жданова лечили, назначив строжайший постельный режим и обычные при этом лекарства. После пары недель он стал чувствовать себя лучше и постельный режим отменили. Ухудшения состояния не было. Вплоть до 28 августа Жданову кардиограммы больше не снимали.

В течение этих 22 дней Жданову был предписан активный режим; уход за ним был небрежным; персональный врач Майоров уезжал на рыбалку; у Жданова были повторяющиеся приступы цианоза (синюшности кожи) на лице и удушье. Однако это не отражалось в медицинских записях; медсестры ночью не оказывали больному помощи и спали. В дневниках истории болезни Жданова написано, что с 18 по 30 августа его состояние стабилизировалось. Ему даже планировалось с 1 сентября разрешить поездки на машине, а 9 сентября обещали поставить вопрос о визите в Москву.

25 августа у Жданова во время его прогулки по парку был обнаружен цианоз губ и затруднение дыхания (одышка), но его лечащий врач находился на рыбалке и его не смогли найти. ЭКГ не сняли, так как не было специалиста. Итак, почти еженедельно Жданову снимали кардиограммы и никаких следов инфаркта до 27 августа у него не было. Поэтому в процесс лечения они не стали вносить серьезных изменений. Брент и Наумов пишут, что у Жданова не было болевого синдрома, характерного для инфаркта миокарда. Скорее всего, лечащий врач (Г. Майоров) и приглашенные профессора не слишком умели читать данные, получаемые со сравнительно нового и сложного для него прибора и полностью доверились Карпай. Жданову был назначен традиционный лечебный массаж.