даже в труднейших, почти безвыходных положениях. Ее сила в том, что она опирается на коллектив, прислушивается к голосу каждого своего товарища и, в результате, неуклонно идет к намеченной цели. Когда отряд находится в тяжелом положении, инвалид войны Саша Костин самозабвенно трудится, забывая про свою физическую неполноценность и восполняя ее напряжением воли. Только опасная болезнь выводит его из строя. Закалил свой характер и ненец-проводник Петря, сроднившийся с геологами.

В повествование о работе геологов как будто бы неожиданно, а на самом деле очень обдуманно, включается мудрая и поучительная притча, помогающая авторам глубже и полнее раскрыть образ одного из персонажей повести кулака Зубатого. Как органическая часть произведения воспринимается и большая сказка про Ум-разум и стрельца-молодца, отражающая наивную веру наших предков в возможность превращения человека в животных, птиц и т. п. Символический смысл приобретает сказка о заветном кладе — сундучке, который надо лишь найти да открыть, чтобы возник город. Так быстро «возник» город Воркута, столица тундры. Когда геологи находят коренные породы, пропитанные нефтью, один из персонажей говорит: «Быть здесь городу». И только что завершенный трудовой подвиг маленького отряда искателей «подземельных кладов» в свете этих пророческих слов предстает как бы озаренный легендой.

В повести «Оленьи края» М. Р. Голубкова и Н. П. Леонтьев затрагивают проблему их совместного творчества. Правда, сообщения этого характера не дают возможности читателю проникнуть в глубину потаенного писательского труда; слишком они малочисленны и скупы: «Здесь, посреди Большеземельской тундры, на берегу неведомого озера, начали мы с Леонтьевым работать над книгой…»; «Спрашивал Леонтьев… я отвечала»; «Нашей работой очень интересовался Саша…»

Более подробно и образно показана работа авторов над языком повести «Два века в полвека» в последней ее части:

«Для каждой думы надо найти свои слова. В простой речи нашей печорской, в песнях и плачах, былинах да сказках слова живут, как в больших морях рыба плавает. Забираю я из тех морей слова, как широким неводом, а потом говорю их, будто рыбу на берег выкладываю.

Вот и разбираем мы слова, как рыбаки рыбу: крупную от мелкой, ценную от нестоящей откладываем.

Когда выбираешь слова ясные, прямые да верные, то донесут они твою думу до каждой головы. И на трепет твой сердечный каждое отзывчивое сердце откликнется таким же трепетом…»

Но не надо забывать о том, что образ Голубковой — как героини повести «Оленьи края» — создан двумя авторами. Естественно, что и изложенная выше точка зрения на работу со словом является общей для обоих авторов. Образ главной героини повести впитал в себя многое, все основное, от М. Р. Голубковой, но и Н. П. Леонтьев безусловно вносил в образ Маремьяны, в ее язык и стиль все, что считал нужным и допустимым, имея в виду емкость самого образа простой русской крестьянки, а также соответствие картины духовного ее пробуждения и развития основным жизненным вехам реально существующей М. Р. Голубковой.

Творческие взаимоотношения авторов при работе над повестью «Оленьи края», как и сама эта повесть, построены на несколько иной основе. В первую повесть Голубкова могла щедро привносить свой опыт жизни: в вопросах, касающихся ее биографии, она была единственным источником материала. Лично пережитые события, составляющие сюжетную канву произведения, позволяли ей сообщать повествованию эмоциональность. Но использование этого материала, способы введения его в живую ткань произведения требовали опытной писательской руки. Тем более понятной становится роль Леонтьева в создании повести «Два века в полвека».

Более сложное сюжетное и композиционное построение «Оленьих краев», появление портретных характеристик и законченных описаний природы, почти отсутствующих в первой повести, введение отдельных вымышленных персонажей и событий, наконец усовершенствование самого стиля повествования — все это говорит о том, что авторы ставили здесь перед собой более трудную творческую задачу и успешно справились с нею.

Представим себе такую картину: по равнинной болотистой местности продвигается маленькая группа людей. В течение почти полугода они соблюдают один и тот же распорядок дня. День начинается неприхотливым завтраком. После завтрака они отправляются в путь, прерываемый лишь часовым обедом. Вечером, после ужина, а иногда и без него, люди валятся от усталости и спят богатырским сном до утра. И так продолжается изо дня в день.

Легко ли одухотворить эту серую вереницу дней, наполнить разнообразным и интересным содержанием монотонное существование этих людей, увлечь читателя самим смыслом их работы, заставить играть живыми красками унылую в своем постоянстве природу!

Тут и сказалась сила искусства. Авторы сумели показать, что природа тундры не скучна и однообразна, что не завтраки, обеды и ужины составляют главное содержание жизни экспедиции, что работа ее членов увлекательна, что каждый шаг в тундре продиктован коллективной волей к победе и наполнен большим, величавым смыслом.

Голубкова и Леонтьев вложили в эту книгу — каждый в меру своих возможностей — огромный познавательный материал, свой остро развитый художественный вкус, а главное, свою истинную любовь к родному краю. Именно поэтому патриотическое чувство, которым проникнута повесть, воспринимается не отвлеченно, а совершенно конкретно, как в его узком местном, так и в широком державном значении.

Связь избранной темы произведения с биографиями авторов, то обстоятельство, что в основу книги легли лично пережитые ими события, придали ей теплую лирическую окраску, взволнованную, доверительную тональность.

Трилогия «Мать Печора» завершается одноименной повестью, рассказывающей о мирном труде печорских рыбаков уже в послевоенное время. Опять та же далекая северная окраина России, те же люди, та же среда. Впрочем, те же, да и не те же. Жизнь меняется на глазах, перестраиваются быт и культура, возникают и решаются новые проблемы…

Повесть «Мать Печора» начинается поэтической экспозицией, утверждающей все ту же неиссякаемую любовь к суровому Северу, к замечательным его людям, которыми открыто и даже как-то подчеркнуто гордятся авторы, словно родные они все им, словно и жизнь-то прожили бок о бок…

Уместна и очень поэтична в повести легенда о беспокойном мезенском мужике Александре Деньгине. Дерзновенный, не ко времени родившийся мечтатель, он напрасно пытался увлечь архангельского губернатора проектом постройки города в устье Печоры. Мечта эта оказалась осуществленной лишь в годы Советской власти: здесь действительно вырос культурный центр Заполярья — город Нарьян-Мар.

На улицах этого города мы и встречаемся с героями повествования: светлозерскими рыбаками-колхозниками и их бригадиром Матвеем Лукьяновичем Перегудовым. Он известен как знаменитый по всей Печоре былинщик и сказочник, а светлозерцы — как прославленные трудолюбы из передового колхоза.

В отличие от предыдущих повестей, сюжет «Матери Печоры» построен на художественном вымысле. В центре повествования — вымышленные персонажи. Естественно, что и большинство связанных с ними ситуаций тоже вымышлено.