Ее найдут, успокаивал я себя, непременно найдут. До дома оставалось два квартала, я продолжил путь. Надо будет позвонить матери и Матео, сказать, что сценарий готов, надо будет почитать сценарий и купить уже кусок хоть какого-то торта. Я не заметил, как врезался в кафе. Стеклянные высокие двери, панорамные окна, бренчащие медные палочки, подвешенные у двери. Почему бы не отметить свой день рождения здесь? Куда лучше, чем дома.

Я заказал кофе и кусок шоколадного пирога, сел напротив окна, выбрав самый маленький столик. На кого он, интересно, рассчитан? Наверное, на таких, как я. Сегодня я не пригласил друзей. Как будто у меня были друзья. У меня был лишь один Матео, но он постоянно занят, он человек семейный, а я…

Мне принесли кусок торта, шоколадный бисквит, пропитанный вишневым сиропом, по центру кремовая начинка, сверху стружка из шоколада.

– И какие у тебя мысли на этот счет? – услышал я рядом. Подумал, что мне, оглянулся не резко, а так, полубоком, покосился, но не смотрел.

Двое мужчин сидели сзади, я опять уткнулся в торт.

– Не будь она дочерью сержанта, никто бы и не дал объявления, – говорил один.

– Уже больше трех недель прошло, как пропала дочь моего друга, и хоть бы кто предал это огласке. Все молчат.

– Просто твой друг не сержант полиции.

– Он обычный посыльный…

– Потому и молчат.

Я уже не чувствовал, как пахнет торт, тот кусок, что успел проглотить, как-то странно встал поперек горла.

– Это все очень странно, – продолжали они.

– И концов не найдут.

– Не найдут.

– Они следят за нашей жизнью.

– Да.

– За жизнью каждого. Почему они не следили за преступником?

– Думаешь, один?

– Не знаю. Думаешь, банда?

– Я думаю, жертв гораздо больше.

– Больше, чем две?

– Думаю, да.

– Около двух месяцев назад я видел странную женщину.

– Так.

– Она расклеивала объявления на столбах.

– Так нельзя же их клеить.

– Ей так и сказал полицейский, он потом сорвал все и попросил ее пройти с ним.

– И что?

– Я видел, кого она искала.

– Ты видел объявление?

– Да.

– Ну и?

– Молодую девушку, похоже, что дочь, похоже, полиция не делала ничего.

– Она и не может ничего сделать. Там одни идиоты.

– Ты прав.

– Мне скоро шестьдесят, и я впервые вижу такое, чтобы люди пропадали.

– И я не припомню.

– И они не припомнят, эти сосунки в униформе, откуда они знают, как искать, если никогда не искали.

– Они догадались дать объявление на телевидение, – засмеялся один.

– На этом все и закончится.

Я еще долго сидел в кафе после того, как ушли эти двое.

Это уму непостижимо, думал я.

Это не твоего ума дело, – говорил внутренний голос.

Но если что-то страшное?

Тебе-то что?

Может, я смог бы что-то предпринять?

Ты? Предпринять? Не смеши меня.

Надо мной смеялся я сам.

С трудом дошел до дома и рухнул на кровать. В комнате было как-то странно, чего-то не хватало, только я не понимал чего. Не хотел ни о чем думать, в голове крутились слова диктора: …если вы располагаете какой-либо информацией о данном человеке, просьба… Рост 170, среднего телосложения, длинные светлые волосы. Была одета в серые джинсы и блузку с цветочным принтом. На данный момент о местонахождении девушки ничего не известно. О господи! Я накрылся подушкой, в висках нещадно гудело, сознание постепенно покидало меня, не помню, как заснул.

Когда я встал, по радио шел прогноз погоды: пасмурно, небольшие осадки опять. Протер глаза и оглядел комнату. Все как и раньше – небольшая студия имела тот же непритязательный вид. Протянул руку, нащупал сценарий, что кинул на стол. Три листа, крупный шрифт, большие интервалы. Вот она, вся моя жизнь.

Ну приступим. Я женюсь в сорок лет, тогда же, когда выйду на пенсию, и меня переведут на бумажную работу, а все это время, все двадцать лет, я обязан пропахать на министерство. Что это за профессия такая, что мне даже жениться нельзя?

«Осведомитель», – прочитал я вслух, пробежался глазами и уже чуть четче понял, в чем суть моей работы. Моей будущей жизни на ближайшие двадцать лет. Мне нужно будет прийти в министерство завтра утром, после ознакомления мне выдадут ключи от моей новой квартиры и – отлично! – машины. Я не знал, какая будет машина, но лучше, чем ничего. Права я получил в шестнадцать, как и все. Не у всех будет машина, не всем разрешат водить, но учиться нужно было каждому, мало ли что. У меня будет своя машина, даже у Макса ее нет.

Точно! Макс! Вот чего не хватало. Я не слышал бренчания, потому и заснул. Тишина оказалась такой убаюкивающей, что я буквально провалился в сон. И проснулся, видимо, от нее же, от этой непривычной тишины. Может, он спит? Кого я обманываю, он никогда не спит, постоянно мучает струны, а если не мучает, то слушает, как это делают другие. Макс молчал.

– Макс! – крикнул я. – Макс, ты спишь?

Тишина. А вчера он был? Этого я не помнил.

– Просыпайся, мне дали сценарий. Хочешь поржать, Макс?

Тишина.

Кровать скрипнула, моя кровать, я вышел в общий коридор и окликнул его там. Днем он всегда был дома, только ночью пропадал. Я медленно подходил к двери.

А ты и правда ссыкун, – говорил мне внутренний голос, – ну же, иди еще медленнее, как раз к вечеру доберешься.

Коридор стал непомерно длинным, а дверь Макса непривычно далекой. Кажется, я топтался на месте.

Иди уже, говорил я себе. Я потянулся к металлической ручке, повернул и толкнул от себя. Из комнаты повеяло холодом, на меня смотрело раскрытое окно, на кровати лежала гитара, как-то криво, норовя соскользнуть. Я подправил ее. Огляделся.

– Макс, ты в туалете, что ли, сидишь?

Комната не издала ни звука. Я подкрался к двери ванной комнаты, прислушался – тишина. Выждав пару секунд осторожно приоткрыл дверь. Никого. Куда же ты делся?

Побыв еще немного у Макса, заглянув на кухню и даже в шкаф, я поплел к себе. За дверью своей квартиры услышал чьи-то шаги. Это Макс. Точно. Я облегченно выдохнул и открыл.

– Ну привет, – сказал я.

– Ну привет, – обернулся Матео, – с днем рождения, друг!

– Спасибо, – протянул я.

– Не ожидал? Я тоже не ожидал, но так получилось.