В Америке много наших, – радостно заметил он. После словесной атаки Мария не знала, что и ответить. Пару минут она просто пыталась осознать услышанное, пока мозаика слов не собралась в смысл.

– Ты что?! Бросить нашу квартиру? Ателье и всех, кого мы знаем? – едва сдерживая крик возражала Мария.

– Лавка разорена. В любой день к нам может прийти с погромом люди заказчика, а друзей мы и новых найдем. И подумай о детях! Германия становится опасным местом. Незнакомцы обвиняют меня в связях с большевиками, только потому, что я еврей. Какие большевики? Я же предприниматель! Не удивлюсь, если однажды к нам заявится толпа неравнодушных и разнесут весь дом! Надо бежать, пока еще есть возможность! – сказал Амрам на повышенных тонах и разбудил Мозеса. Ребенок заплакал.

– Ты говоришь глупости! Такого никогда не будет. У нас здесь много друзей, – оставшись при своём, ответила Мария.

– Но ты только представь, если это так и будет…

Жена задумалась. Мысль о том, что к ним могут ворваться недоброжелатели, разграбить дом или даже покалечить семью ужасала. С такого ракурса эмиграция казалась не такой уж безумной идеей. Мария посмотрела в больше глаза Мозеса и вздохнула, а он ответил ей непонимающим взглядом. Подумав, она согласилась.

Амрам покинул дом дабы скорее сообщить Ноа, что они едут. А также надо было уладить еще одно важное дело.

***

– Нет, Ицхак, этого мало, – посмотрев на деньги и нахмурившись сказал Амрам.

– У меня всё равно сейчас нет больше. Я дома не держу много наличности. Это ведь всё-таки доллары! – пояснил Ицхак.

– Даже не хочу знать, откуда ты их взял. Но за ателье и квартиру с мебелью это сущие гроши! Понимаешь?

Конечно, – невозмутимо ответил он. – Не думаешь же ты, что я пытаюсь тебя обмануть?

– Не думаю, – натужно согласился Амрам, ибо другого выхода у него не было.

– Так бери пока то, что есть. Потом пришлешь мне свой адрес в Америке, и я сделаю денежный перевод, – с уверенностью не покупателя, но продавца сказал Ицхак.

– По рукам.

– Хорошо. Рафаил поможет нам с документами.

Амрам поставил несколько подписей в тех местах, куда указал пожилой мужчина в толстых круглых очках и с бородкой сверкающей белоснежной сединой. Пару движений стальным пером и теперь семья Циммерманов была официально бездомной. Полученная наличность должна была покрыть расходы на поездку до Америки и обустройство на новом месте. Амрам положил деньги во внутренний карман пиджака, попрощался с Ицхаком, глуховатым Рафаилом и поспешил домой.

Еще с порога своей уже бывшей квартиры Амрам почувствовал – «что, то не так». В нос ударил запах лекарств, словно он оказался в больнице. Из спальни доносился незнакомый голос. Легкими, едва слышными шагами Амрам вошел в помещение. Невысокий мужчина склонился над Мозесом и что-то делал.

– Прошу прощения! – возмущенно сказал Амрам. Мужчина вздрогнул от неожиданности и повернулся. Совсем лысый, с рыжеватой эспаньолкой и сверкающим пенсне на носу мужчина, улыбнулся тонкими как прут губами.

– Здравствуйте! Доктор Шульц, Йохан Шульц, – представился гость и протянул руку. Они поздоровались.

– Чем обязаны? – спросил Амрам.

– Мозесу стало совсем худо, – вмешалась Мария, – Это друг Селмы. Помнишь, она передала нам банку мяса?

– Добрейшая женщина! – восхищенно заметил Йохан.

– В общем, – потирая рукой плечо, начала Мария, – Мозесу необходимо продолжительное лечение, и боюсь, нам придётся отложить поездку.

– Уверяю вас, не стоит волноваться! При каждодневном и правильном лечении болезнь сойдет на нет совсем скоро! – жизнерадостно сказал Йохан.

– Но мы сейчас не можем… – начал Амрам, но доктор прервал его.

– Не можете себе позволить? Не беспокойтесь, Селма за вас очень просила, так что лечение не окажется непреодолимой денежной ношей, – доктор подмигнул и защелкнул замки своего металлического чемоданчика. – Но, если затяните с лечением, осложнений не избежать, – серьезным тоном добавил доктор. – Когда решитесь загляните ко мне на Т*** штрассе, – сказал он и ловко извлек из кармана визитку. – Всего доброго!

Циммерманы попрощались с Йоханом и в доме повисло невыносимое напряжение.

– Значит мы никуда не едем? – выглянув из дверного проема, спросила Сара. В ответ тишина. Уста родителей были неподвижны, но в глазах воспылал огонь противостояния.

– Я не оставлю его! – сорвалась Мария сотрясая глухую тишину. Она уже поняла, что замыслил муж.

– Здесь нам больше нечего делать, – тихо сказал Амрам. – Но Мозес не переживет путешествие.

– Значит не будет никакого путешествия! – воскликнула Мария и топнула ногой. – Я остаюсь здесь, в своём доме, с детьми, а ты езжай куда хочешь!

Амрам смиренно выслушал супругу, затем извлек из кармана пачку долларов и бросил на стол.

– Я продал квартиру, – без лишних сантиментов сказал Амрам. Лицо Марии исказили удивление и ужас. Считанные секунды оставались до вспышки ярости. Амрам приготовился. Критическая точка была достигнута и супруга начала осыпать мужа скверной. Амрам не возражал, лишь молча слушал. За годы брака он усвоил – «лучше не подливать масла в огонь, но дать свободно выплеснуться гневным чувствам, тогда ссора закончится быстро, а иначе, она может затянуться на несколько часов». Мария тяжело дышала и побагровела, но успокоилась.

– Какой же ты самоуверенный идиот, – заключила она.

– Ребёнка придется оставить. Так будет лучше для всех, – сказал Амрам не обращая внимания на оскорбления. – Заказчик может явиться в любой день, и что будет тогда, боюсь даже представить.

– Детский дом – ужасное место. Я не отдам туда своего ребенка! – начиная вновь заводиться сказала Мария.

– Может кто-нибудь из твоих подруг сможет позаботиться о Мозесе? – Мария задумалась. Она перебирала в уме всех женщин, помогавших её семье в последнее время, но остановилась на одном имени.

– Селма Мердер, – монотонно произнесла она.

– Добрейшая женщина, – усмехнулся Амрам повторяя интонацию Йохана. – Но ты ведь знаешь, кто её муж?

– Знаю.

– И ты считаешь разумным оставлять этим людям ребенка из нашей семьи? – Амрам приподнял черные брови.

– Да, – резко ответила Мария дав понять, что её позиция окончательна. – Но потом мы обязательно за ним вернемся.

– Вне всяких сомнений, – согласился Амрам. Мария взглянула на Мозеса глазами полными печали. Ребенок одарил её непонимающим взглядом. Мать уложила ребенка и пошла собирать вещи в прутовую корзинку.

Амрам сел в мягкое кресло, раскурил трубку и с многозначительным видом мыслителя стал пускать струйки дыма. «Сомневаюсь, что Мозеса с большой радостью примет семья национал-социалиста» – подумал он.

2.

Стрелки часов перевалили за полдень. Солнце в зените окинуло пламенным взором землю. Город вновь погрузился на самое дно преисподней. Среди замученных зноем грешников шла женщина. В её руках покачивалась прутовая корзинка, покрытая легкой тканью. Взгляд скользил по лицам прохожих и меньше всего женщина