Не раздумывая, Петич бросился вперед.

- Куда ты? - только и успела крикнуть Вилька.

Но Петич не обратил на неё внимания. Тем более что он ясно увидел, как вспыхнул огонек и стремительно побежал по жгутику!

Петич оттолкнул крайнего малыша, рванул вверх связку петард увесистой оказалась связка! - и замахал ею над головой.

"Сейчас рванет", - мелькнуло у него в голове.

Но куда же отшвырнуть? Да ещё подальше? Раздумывать было некогда. Поднапрягшись, Петич метнул страшный груз, как ковбой свое лассо, подальше от пацанят. И от Вильки тоже.

Петарды рванули ещё в воздухе. К счастью, успев отлететь на приличное, уже безопасное, расстояние. Первый взрыв разорвал связку, и, разлетевшись, петарды стали рваться оглушительной очередью - каждая по отдельности. Будто с вертолета кто-то стрелял по земле из пулемета, вздымая в песке бурунчики взрывов.

Ошеломленные малыши даже не присели - они попадали в песок. Приземлились своими мягкими местами, по которым их, конечно же, надо было как следует отлупить. Но не Петичу же этим заниматься! Он только заорал, делая страшные глаза:

- Вы что, мелочь пузатая, совсем оборзели? Глаза бы вам сейчас повышибало!

Малыши моргали уцелевшими глазами, перепуганные и скоростью всего произошедшего, и громом петард, и криком Петича. Правда, у одного из них у того, что был постарше и чиркал спичками, - лицо все-таки сияло от счастья. Наверное, он был счастлив оттого, что добился своей цели. Петич вырвал из его рук коробок и яростно растоптал спички в песке.

- А ну, по домам! - рявкнул он.

Уговаривать малышей не пришлось. Они улепетывали от опасного места со всех ног. Тем временем в доме захлопали открывающиеся окна, послышались женские вскрики. Петич огляделся и заметил, что и священник остановился, постоял в раздумьи - наверное, хотел вернуться - а потом быстро зашагал дальше. И скрылся за углом дома.

Петич с Вилькой оглядывали окна - но что они могли объяснить испуганным мамашам?

- Да ну их! - сердито махнул рукой Петич. - Не смотрят за детьми, а ещё орут! Пошли.

И он дернул Вильку за рукав.

Лифт в подъезде художника, конечно же, не работал.

- И какой этаж? - поинтересовался Петич.

- Четырнадцатый! - весело ответила Вилька, как будто радуясь этому.

Где-то этажа с десятого ребятам стало казаться, что к их свистящему дыханию прибавляется ещё какой-то странный звук. Прислушавшись, они поняли, что это жалобное мяуканье, иногда срывающееся на шепот. Так может звать на помощь только маленький котенок, который толком-то и не умеет орать. Или просто надорвал голос.

Сообразив все это, Петич метнулся вверх, как ракета! На площадке тринадцатого этажа, рядом с лифтами, была до отказа откинута вниз фрамуга узкого окна, которое располагалось на высоте человеческого роста. А на ней... На ней были видны вцепившиеся до посинения кисти человеческих рук! У Петича отвисла челюсть. Он сам не понимал, что в голове его вертится самая глупая, наверное, за всю его жизнь мысль: "Кто это их сюда прицепил?.."

Значит, человек висел снаружи дома. И это на высоте тринадцатого этажа! На высоте птичьего полета... У Петича похолодело все внутри.

Сзади на него с разбегу налетела Вилька.

- А где котенок? - воскликнула она.

Петич только и смог, что кивнуть на высокий подоконник, за которым действительно раздавалось мяуканье. Но не человек же издавал такие жалобные звуки? И тут Петич наконец пришел в себя. Ведь он знал, по собственному опыту знал, как недолго может человек провисеть на руках! Потому что однажды поспорил с пацанами, что сможет висеть на турнике сколько угодно. И что же? Не прошло и минуты, как пальцы сами стали разжиматься... А сколько времени этот человек держится сейчас за подоконник, было неизвестно. Может, силы его уже на исходе!

- Быстрей звони в квартиры! - крикнул Петич Вильке. - Может, кто-нибудь откроет! И принеси что-нибудь вроде стула, стола - короче, что-нибудь повыше! Видишь, так я не достану!

Сам он торопливо обводил взглядом все закутки на лестничной площадке. Глаза Петича при этом вращались, как у терминатора. Он одновременно и видел руки на подоконнике, и оглядывал все вокруг в поисках хоть чего-нибудь подходящего.

"Подходящее" нашлось за мусоропроводом - длинный кусок перепачканной краской веревки. Видно, кто-то поленился выбросить его в мусорку и просто швырнул за толстую трубу. Пока Петич разматывал веревку, что заняло считанные секунды, сзади в спину его толкнула Вилька. Она еле тащила какую-то огромную раздвижную треногу.

- Это мольберт! - крикнула она. - Слышишь, Петич, у него квартира открыта, а его нет! Я схватила первое, что под руки попалось. А ведь это он, я узнала его руки! Быстрей, быстрей, Петечка!

Но Петича и не надо было подгонять. Он подставил треногу под стену, ловко вспрыгнул на нее, скомандовав Вильке поддерживать, чтобы ножки мольберта не заскользили по кафельному полу. Потом несколькими рывками обвязал руки висевшего веревкой. Внизу раздались какие-то звуки - наверное, этот человек пытался что-то сказать, но Петич ничего не расслышал. Спрыгнув на пол, другой конец веревки он туго замотал за горловину мусоропровода.

- Теперь не сорвется, - задыхаясь, сказал он. - Главное сделано. А вот сейчас, сейчас надо постараться...

И Петич опять вскочил на мольберт. Одной рукой он изо всех сил уперся в подконник, а второй схватил человека за запястье.

- Постарайтесь, - крикнул он, - постарайтесь хоть немного подтянуться! Царапайте ногами по стене, ползите вверх! Я буду тяну-уть!

И с этим длинным звуком "у-у" он потянул. Казалось, глаза у него от напряжения сейчас вылезут из орбит. Но Петич не жалел ни глаз, ни своих рук, ни всего тела, которое натянулось как струна. Он представлял высоту... Страшную высоту! И сил у него от этого стало больше.

"А он не очень тяжелый, - успел подумать Петич. - Совсем как подросток. Вот если бы оказался толстяк, тогда..."

Что было бы тогда, он не успел подумать. Потому что висевший человек, как вдруг показалось, стал ещё легче. Он подтянулся немного, перехватился удобнее за подоконник - и уже вылезал из окна, помогая себе локтями.

- А откуда вы... взялись? - бормотал он при этом.

- Молчите! Молчите, не тратьте силы! - крикнул Петич. - Еще не все. Еще не конец!

Рядом повизгивала от страха и нетерпения Вилька.

- Ганнибал Абрамыч! - воскликнула она. - Вы живой?

Художник - конечно, это был он! - через силу улыбнулся, выдавливая из себя по одному слову:

- Как. В анекдоте. Все цело. Но. Еще лечу.

- Да молчите вы! - заорал что есть мочи Петич.