Фактория оказалась довольно большим поселком с приземистыми бревенчатыми строениями. В центре стояла контора управляющего, там и остался наш командир. С нами же отправились провожатые, которые быстро расквартировали всех по домам. Здесь, как и в любом владении Стоцци, все было сделано с умом и на совесть. Мулов отвели в длинный барак для караванов, где под присмотром приказчиков работники фактории занялись разгрузкой товара. Измученных погонщиков устроили в доме неподалеку. К моей радости, конюшня в поселке тоже имелась, и очень приличная – бревенчатая, утепленная тесом, с дощатыми полами и денниками, застеленными толстым слоем чистой соломы. Здесь даже была печь, которую топил немолодой конюх. Несмотря на уверения старика, что он справится, Зверя и Нарцисса я обиходила сама. Убедившись, что с лошадьми все будет в порядке, отправилась в казарму охранников фактории, где выделили место и нам.

Казарма оказалась большим домом, состоявшим из просторных сеней, заставленных какими-то бочками и ящиками, и длинного спального помещения. Вдоль стены на расстоянии шага друг от друга в ряд выстроились топчаны, застеленные оленьими шкурами. В двух печах, расположенных в противоположных углах жилища, весело потрескивали дрова. Наши ребята уже устраивались в новом обиталище: выбирали лежанки, скидывали тулупы, избавлялись от доспеха, переговариваясь с местными воинами, которых сейчас в казарме было пятеро.

– Мара, иди сюда, я тебе удобное место занял, – окликнул меня Ал.

– Женщина? – удивленно вытаращился на меня молодой светловолосый парень. Потом, когда я сняла тулуп, обалдело уточнил сам для себя: – девушка… орка!

Немного поглазев на меня, работники фактории возобновили расспросы:

– Ну как там, на большой земле? Что новенького?

– Уже три года тут сижу, – жаловался широкоплечий мужчина средних лет. – Обрыдло все! А что делать? Семью кормить надо, а здесь платят хорошо.

– Вот и сиди, пока сидится, – вступил в беседу Най. – Тебе ли жаловаться? Мы вот на Безымянных землях еле от проклятия отбились.

– Да уж ты-то отбивался! – расхохотался Ал. – Все руки, можно сказать, отбил!

В казарме воцарилось молчание. Воины глазели на нас, как на мортов, вылезших прямо из царства Десида. Потом заговорили все сразу, перебивая друг друга и задавая множество вопросов. Никто из нас не горел желанием на них отвечать, никто не стремился вспоминать пережитое, возвращаться мыслями в пропитанный безумием мертвый город. Один лишь Най оживился, приосанился и, довольный всеобщим вниманием, завел длинный подробный рассказ.

– Похоже, настал его звездный час, – подмигнул Ал.

Я улеглась на топчан и прикрыла глаза. Разговаривать не хотелось. Больше всего я мечтала уснуть и забыться хотя бы на пару часов. Но знала, что даже в сновидениях картина гибели Дея не оставит меня в покое. А может, и Тир-на явится со своими загадками.

– Хватит пожирать себя, – вдруг произнес Ал.

Я снова открыла глаза и уставилась на друга, пытаясь понять, чем вызвано его заявление.

– Хватит, говорю, – повторил он. – Думаешь, не вижу: ты коришь себя за смерть эльфа. Нет в том твоей вины!

– А ты ничего странного тогда не заметил? – осторожно спросила я, толком не зная, какой ответ мне нужен.

– Дай-ка подумать… – Ал сосредоточенно поднял глаза к потолку, изображая усиленную работу мысли. – Кучка людей, орка и эльф, недавно выжившие там, где не выживал никто, перевал, обрыв, метель и гигантские черви, выскакивающие прямо из скал… Нет, ничего особенного, все как всегда, обычный денек.

Да уж, мой товарищ перестал бы быть собой, если бы не попробовал шуткой поднять мне настроение.

– Мара, – проговорил он, становясь серьезным, – не пытайся искать себе оправдания. Просто потому что тебе не в чем оправдывать себя. Ты была слишком далеко и ничего не могла сделать. Погиб – значит, так ему суждено было, значит, Лак'ха оборвала нить его жизни. На том и конец.

– Прав, – кивнула я.

Наверное, я действительно цепляюсь за воображаемые обстоятельства, стараясь заглушить чувство вины.

– Слушай, – вдруг нерешительно произнес Ал, – ты только не злись. Но я хочу тебя спросить: ты в этого эльфа не того…

– Чего – того?

– Ну, мало ли… может, он тебе приглянулся… А то уж больно убиваешься.

– Приглянулся?… – До меня медленно доходил смысл его слов, и я не знала, сердиться мне или смеяться. – Ал, ты его видел? А меня? Да он мне по плечо! И весит немногим больше моего Пламенеющего.

– Ну, мало ли… – поняв, что я не собираюсь злобно скалиться и лупить его кнутовищем по затылку, друг облегченно выдохнул и принялся развивать тему: – он – парнишка хороший. Смазливый, такие девчонкам нравятся… Опять же, лекарь знающий, и маг неплохой. А что уши острые – так что с того? Уши в этом деле не главное.

– Прекрати, – я поморщилась. – Он погиб, а ты так…

– А что я? – внезапно разгорячился Ал. – Вот сколько тебе лет, Мара?

– Девятнадцать.

– Взрослая женщина. А только ведешь себя дико.

– Хм, – я уселась на топчане и приготовилась слушать. Парень явно хотел высказаться. – И что же во мне дикого?

– Ты – великий воин, Мара. Я правду говорю. И отличный товарищ. Но, прости меня за грубость, женщина из тебя, как из коня – певчая птичка.

Я пожала плечами в знак того, что не могу сообразить, куда он клонит. Ал вздохнул и скорчил рожу, словно бы сетуя на мою непроходимую тупость:

– Вот ты красивая девушка. Вокруг полно мужиков. И что же мы видим? – он картинно повел рукой. – Ни игры в тебе, ни живости, ни кокетства. Хоть раз бы подмигнула кому, так нет же! Прет себе по жизни этакая зеленая орясина с фламбергом – не баба, не мужик, а вернее, бабомужик!

Я потихоньку начинала закипать. Это как же он себе представляет: кокетка среди воинов?! Охранник, заигрывающий со своими товарищами?! В спорах я не сильна, поэтому подняла было руку, чтобы отвесить Алу хорошую затрещину, но вместо этого расхохоталась, вдруг осознав, что он таким образом просто пытался отвлечь меня от горестных раздумий.

– Ну вот, так уже лучше, – подмигнул друг. – Пошли в трактир, есть охота.

В местном питейном заведении было не продохнуть – столько туда набилось народу. "Когда же они тут работают? – подумалось мне, – Должны же шахты охранять". Однако вскоре все разъяснилось.

С трудом отыскав себе свободное местечко за длинным столом, мы уселись и заказали хмурому прислужнику жареной оленины. Другого мяса здесь не имелось. Сразу вслед за нами в трактир явился Най в сопровождении целой свиты местных, каждый из которых желал угостить новоявленного героя. Для него тут же очистили место в середине зала и поставили на стол большую кружку с элем. Жаждущая рассказа толпа скрыла его от наших глаз, и мы могли слышать только громкий голос: