Ответив тем же, тот поощрительно махнул нам рукой и двинулся в селение. Наш командир отправился за ним, мы трое и управляющий, нагрузившись подарками с упряжки, пошли следом.

Вождь обосновался в самом большом шатре. Сидел возле очага, потягивая из большой чаши исходящий ароматным паром травяной чай. Прямо скажем, он не походил великого воина – маленький, тощий, болезненно сгорбленный. А еще мне не понравилось упрямое выражение истощенного лица. Полубезумный блеск раскосых черных глаз напомнил мне о рогворках – воинах, одурманивающих себя перед боем грибами и травами.

– Приветствую тебя, вождь, – проговорил Атиус. – Прими наши дары.

По знаку мага мы сложили мешки грудой к ногам Ыргына.

– Здесь красивые ткани для твоих женщин, – распинался между тем Атиус, – зеркала, бусы и нитки. Еще мы привезли тебе муку, чтобы женщины могли печь вкусные белые лепешки, сахар, острые ножи для охотников и много других полезных вещей.

Маг замолчал. Вождь встрепенулся, милостиво покивал и с любопытством спросил:

– А жидкий огонь привезли?

При этих словах колдун недовольно нахмурился.

– Мы знаем, что ты его не любишь, вождь, – ответил Атиус.

– Благодарю, человек с большой земли, – во вздохе вождя мне послышалось разочарование. – Чего ты хочешь за все это богатство?

– Только поговорить с тобой, вождь. Попросить твоей помощи.

Колдун, делавший вид, что не понимает всеобщего языка, но тем не менее внимательно прислушивавшийся к беседе, что-то тихо произнес. Ыргын смилостивился:

– Хорошо, я буду говорить.

– Я знаю, что ты делаешь большое дело, – дипломатично сказал Атиус. – Да благословят боги твою дорогу. Но из-за войны мы лишились работников.

– У вас свои беды, у нас – свои, – приосанился вождь.

– Но твои люди подписывали бумагу…

Дальше начался длинный и нудный разговор, иногда больше похожий на перебранку, но чаще напоминавший торг. Мне стало скучно, я перестала вслушиваться и принялась рассматривать внутреннее убранство жилища, время от времени сталкиваясь с изучающим взглядом колдуна.

Беседа, казалось, подходила к концу, вождь все чаще соглашался с Атиусом, а маг сыпал обещаниями и посулами. Но тут вмешался Нанук. Он что-то коротко сказал Ыргыну, тот после некоторой заминки произнес:

– Договорились.

– Значит, ты даешь людей до лета, а я оставляю дары, выплачиваю деньги и сообщаю графу Стоцци обо всех твоих требованиях? – уточнил маг.

– Да. И еще оставь в дар ее, – вождь с некоторой опаской указал на меня.

Это заявление было столь неожиданно и нелепо, что Атиусу едва не изменила его обычная сдержанность. Он немного помолчал, изумленно приподняв белобрысые брови и борясь то ли с гневом, то ли со смехом, потом осторожно переспросил:

– Ее?… Но зачем?

– Сильная женщина. Сильные ноги, сильные руки. Высокая женщина. Хороших детей мне родит, – отрывисто пояснил Ыргын.

Однако, судя по его испуганному виду, он не испытывал ко мне никаких пламенных чувств и ничуть не жаждал остаться наедине. Зато взгляд колдуна сделался масленым.

– Мара, выйди, – приказал Атиус. – Ал с Наем, и вы тоже.

– Наконец-то, зеленая, ты хоть кому-то приглянулась! – расхохотался Най, когда мы втроем выбрались из шатра и отошли на почтительное расстояние. – Старик с тебя глаз не сводил!

– Завидуй молча, – парировал Ал. – Интересно, а зачем он нас выгнал?

Это я как раз отлично понимала. Хотя характер нордийцев и нельзя сравнить с орочьим, племенные обычаи очень похожи.

– Он правильно поступил. Для Ыргына женщина – низшее существо, почти товар, она не имеет права слова. Отказать ему в моем присутствии значит нанести оскорбление. С другой стороны, я такой же воин, как и вы. Поэтому уйти должны были все.

– А с чего ты взяла, что он откажет? – фыркнул Най.

Ал открыл было рот, чтобы ответить веселящемуся парню, но не успел: из шатра вышел Атиус. Вид у мага был довольный и даже несколько игривый.

– Возвращаемся, – сказал он.

Мы уже рассаживались по упряжкам, когда ко мне подошел колдун. Что-то проговорив, он протянул костяную безделушку.

– Охранный амулет, – перевел сопровождавший его воин. – Нанук говорит, будет беречь от стрелы и копья.

Я вопросительно взглянула на Атиуса. Тот кивнул и произнес:

– Мара благодарит за подношение и принимает его.

Круглый амулет покрывали искусно вырезанные на кости письмена, в отверстие с краю был продернут кожаный шнурок. Эта штука напомнила мне обереги, которые изготавливал Одноглазый Улаф. Вежливо улыбнувшись, я надела сомнительное украшение на шею. Физиономия колдуна приобрела довольное выражение.

Защелкали кнуты погонщиков, и мы отправились обратно в факторию. Усилившийся ветер поднимал поземку, низкое небо нахмурилось тучами, погрузив в сумрак и без того короткий зимний день. Но несмотря на капризы погоды, настроение у моих спутников было отличное. Атиус, довольный результатами переговоров, подтрунивал над управляющим. Ал весело переругивался с Наем. И только я отчего-то испытывала странную грусть. Все это: заснеженные равнины, настоящий мороз, какого не случается в Арвалийской империи, сумеречные короткие дни и непроглядные длинные ночи, а особенно селение нордийцев с такими знакомыми, такими уютными шатрами напомнило мне о Т'харе, всколыхнуло в душе острую тоску. Захотелось забыть о суетной, сложной и чужой империи. Может быть, раз дорога в родные степи мне заказана, остаться здесь, где все просто и понятно? И снова зимой охотиться на пушного зверя, а когда настанет лето, нестись на коне по бесконечному серебряному морю ковыля…

– Ты что?! – заорали мне в ухо. – Одурела?

Очнувшись, я обнаружила, что зачем-то перевесилась через край саней и не вывалилась только благодаря Алу, который крепко держал меня за шиворот.

– Куда собралась? – Возмущенно вопросил друг, отвешивая мне хорошую затрещину. – Ты рвалась выскочить, едва тебя удержал.

Я очумело помотала головой. Ал отпустил мой ворот, продолжая возмущенно бурчать что-то о безумных орках, которые дуреют от снега. Я же, ненадолго придя в себя, вскоре снова погрузилась в неясные мечты. Меня опять потянуло бросить все, забыть об этих людях, с которыми меня ничто не связывало. Разве могут они понять мою любовь к этим суровым землям, ощутить всю радость охотничьего азарта, восторг от бешеной скачки по степи…

– Мара! Еще одна выходка – и я сам тебя выкину!

Надо же! Оказывается, я снова едва не выпрыгнула из саней. Ал изрыгал ругательства, Най смотрел недоуменно, Атиус же только посмеивался. За время пути я еще три раза предпринимала попытки сбежать. В конце концов возненавидела себя.