Офелии, которого Эристел сам и спрятал в далеком поселении людей. И снова годы печали и боли. И поиски. Далекие отголоски о тех, кто ушел.

Калейдоскоп времен завертелся колесом, стирая их последовательность и нумерацию, превращая в сплошной временной поток. Мурлыкающий ужас остался вдалеке и более не пугал меня. Теперь я подглядывала за метаниями Эристела в его бесконечных, как само время, поисках своей нареченной. Вокруг него толпами кружились обалденные женские особи, экземпляры изысканной красоты. Но Эристел, словно больной на транквилизаторах, холодный, как лед, и невозмутимый, как кладовщик, равнодушно держался на расстоянии от праздника жизни, где дамы сами танцуют кавалеров. Они меняли их, как перчатки. Роскошные, элегантные дамы, слегка вальяжные, уверенные в своей неотразимости и праве. Ни одна не задела сердце мужчины. Даже краешка. В нем, огражденное ото всех, лелеялось нежное чувство к неизвестной любимой, единственным внешним признаком которой была белая шкурка — первоначальный признак родственной связи с Офелией.

В жизни младшего представителя второй королевской ветви встречались идеальные блондинки с идеальными шкурками, в число коих попала и Дриколания Субанулатус, вызвав мимолетный интерес, но отвергнутая впоследствии, так как имела несчастье родиться просто блондинкой. Время безжалостно шло, а суженую Эристел так и не мог отыскать. И это давало надежду дроу-змее.

В день, когда я ввалилась через потаенную дверь, его что-то беспокоило. Бесформенные ощущения мешали мыслям и тянули проверить входы для «ищущих». По сути, одним из них никогда не приходили будущие адепты, только пользовались устроители академии во времена, когда все создавалось. Эту червоточину в пространстве нашел сам Эристел, когда подыскивал место для Академии. Теперь вход, и вообще, бездействовал. А потому, зная истинную нелюбовь к людям, сюда был поставлен в качестве охраны на время прибытия адептов ненаследный принц королевства тайпанов, чтобы адептов лишний раз не трогал и не пугал.

Я видела, как ректор наблюдал за моими препирательствами с Сираном. Немного растерянно. И недоуменно. Его вело-тянуло странно-тревожное чувство к худенькому, ершистому существу, лица которого он не видел. Непонимание билось в мозгу: что могло его заинтересовать у входа для полулюдей? Он легко читал мысли девушки. Мои мысли. Они были бесхитростны. Жуткий страх змей и полное незнание куда попала. Но храбрость, упрямство фонтанировали.

А вот и глубокий капюшон курточки. Целую вечность, втиснутую в секунды, он сползал с моей головы, явив перед глазами зрителей пшенично-белую шевелюру. Мое зрение трансформировалось в ощущения, и я не услышала биения сердца Эристела. И дело не в картинках памяти нага или «испорченном телефоне» его эмоций. В ту самую секунду сердце мужчины остановилось. Оно еще долго не могло выйти на свою ритмическую волну. Мысли клубились тысячью вопросов. И главный из них: КАК? Такая маленькая. И получеловек? Ведь ребенок Офелии неизмеримо старше. Неужто принцесса Нагов ошиблась в своем предсказании?

«И станет суженной твоей белоснежная дочь Нагов. По силе равная мне и частица крови моей. И открыв переход обратно, вернет спокойствие в мир Мерцающей Звезды. И хаос обернется порядком. И взойдет на престол мира нашего рука об руку с наследником Священных.»

В памяти нага эти слова были глубоко выбиты. Я читала, и перед глазами ярко вспыхивала каждая буква. Эристел знал наизусть все предсказание. Слово в слово. То последнее, что сорвалось с губ умирающей Офелии.

Из всех пришедших вслед за принцессой, он один оставался без пары, свято веря сказанному. Все остальные, кто раньше, кто позже, влились в змеиный поток земной реальности, дав начало земным истинным. А он… Мужское сердце заполошно трепыхалось при виде взъерошенного цыпленка с пшеничными локонами. Мысли путались. Эристела мучительно тянуло к человеческому недоразумению — КО МНЕ!

Я продолжила свое странное путешествие. Одним из пунктов на карте памяти нага пульсировало недавнее неприятное событие — ментальная атака на меня, его сканирование моих воспоминаний, и очередное обмирание: Чаррод Арчер — их с Шантером начальник охраны и … мой дед.

Клубок чувств Эристела искрил светящимися нитями мыслей. Словно блуждающие молнии, они то выскакивали из него, то снова зарывались глубоко внутрь. Я осторожно взяла в сторону, обходя этот фейерверк чувств. Совсем рядом отчетливо услышала некоторые из них: «Вот пройдоха! Очевидно, он стал парой дочери Офелии. И значит, девочка потомок белой нагини!» Сомнения Эристела разрешали два факта: принцесса Священных в роле ангела-хранителя для «идущей к звездам», то бишь меня, что могло быть спорным само по себе. И активация символа власти клана «Детей Света» — принудить сапфир в кольце светится никто не мог. Лишь кровь рода пробуждала его из спячки.

И Эристел поверил. Поверил, что его мытарства окончены и впереди реки счастья. Осталось лишь дождаться ответных чувств от девушки и защитить ее от любых напастей. И даже смерти. От последней мысли меня передернуло. Но тепло от его веры окутало меня, отряхивая негатив, как кошка отряхивает лапы, вступив в воду. Я видела тугой комок терзаний, часть которого вопила: «Откройся!» Вторая же предупреждала: «Не спугни!» А ректор держал в крепкой связке свои чувства. «Не спугни! Защити!» — стали его путеводными звездами. Академической стерве места в его душе не было. Даже крохотного закоулочка.

Глава 3

Мои сомнения, боль, обида стали отступать. Они обнажили другие чувства, которые крепко скрывались. Как ростки бамбука, они устремились в приоткрытые двери, стали расти. Вверх. Все выше. Быстро-быстро, заполняя всю мою душу, чтоб ответить истомившейся душе Эристела.

Где-то там, извне, кто-то прерывисто, осторожно выдохнул. Улыбка расползлась по моей мысленно-эфемерной мордашке. Пришло время признать: я тоже тебя люблю, вредный особь. И кажется — очень… С самой первой встречи ты запал мне в душу, мозг, сознание и под него, в подсознание, то есть. Наверное, это любовь с первого взгляда. В душе было — ХОРОШО! Хотелось всего и сразу — мотыльков, моря, чего-то еще… Но пора возвращаться. Хватит блуждать чужими закоулками!

По моим рукам скользили крепкие пальцы, будя в теле восторг от нехитрых прикосновений. В последний раз окинула взглядом лужайку чужого сознания и памятных событий. Собралась вернуться в себя. Край глаза зацепился за роскошное дерево. Оно было похоже на нашу обычную плакучую иву — большую, старую, раскидистую. Ее густые ветви свешивались вниз, тянулись к траве, стараясь коснуться шелковых нитей, чтобы напитать листву сочными красками. Да, красивое дерево. Руки чесались обнять его. Почувствовать тепло коры. Вспомнить дом… Потрогать что ли?

Ласковые руки извне в момент стали жестко-хватательными… конечностями. Они вцепились в меня с неимоверной силой, снова пытаясь не пустить, удержать на месте, силой вернуть в реальный мир.