Только агенты Академии Летучей мыши могли додуматься беречь привидений, тогда как все нормальные люди стараются беречься от привидений!

«Итак, пора за работу. Надо выяснить, обитает ли в магазине привидение, а главное, зачем оно сюда повадилось!» – сказала я самой себе, сидя на ящике из-под бутылок.

Лондон спал, уткнувшись носом в коробку с сырными палочками. Я не стала его беспокоить. Вытащила из кармана фонарик и направилась к холодильному шкафу, из которого доносился душераздирающий вой.

«Как бы консервные банки снова не полетели мне в голову», – опасалась я, аккуратно пробираясь между стеллажами с продуктами и освещая верхние полки. К счастью, на этот раз обошлось без ущерба для моего здоровья.

Похоже, привидение хочет просто-напросто распугать покупателей, а вовсе не причинить им вред.

Интересно, что Туло Бесману всё-таки здесь понадобилось и чем перед ним провинился Конни Крут? Тем, что устроил в его лавке свой магазин?

Я отыскала заднюю дверь холодильной камеры и забралась внутрь. Кроме полок с молоком, сливками и маслом да жуткого холода, в ней ничего не было.

Итак, звук доносился отсюда. Я старалась понять, почему привидение выло. Чего, собственно, оно добивалось?

Вскоре до меня дошло! Разумеется, привидение таким образом заманивало меня в холодильник. Чтобы… Пока я соображала, задняя дверь камеры захлопнулась и у меня за спиной щёлкнул замок.

Я подбежала к двери и стала её судорожно дёргать. Но она была заперта снаружи! «Спокойствие, Нелли, спокойствие, – твердила я себе. – Самое время включить смекалку!»

Что же теперь предпринять? Ничего путного в голову не приходило, но и просидеть всю ночь в холодильнике мне совсем не улыбалось.

Я вспомнила про стеклянные дверцы холодильной камеры, которые покупатели открывают, чтобы взять с полок молоко или йогурт. Я просунула руку между молочными пакетами и толкнула дверцу. Безрезультатно.

Кто-то её заблокировал. Я направила фонарик в магазин, но разглядеть ничего не удалось. Стоило ли удивляться? Ведь привидение может быть невидимым. Холод начинал пробирать меня до костей, и я не знала, что делать.

В большой задумчивости я прислонилась к одной из тележек с маслом и яйцами. Под тяжестью моего тела она чуть-чуть сдвинулась с места.

Тележка-то на колёсах! Если толкнуть её как следует… Но для начала нужно оттянуть её подальше от стеклянных дверей и разогнаться.

Тащить тяжеленную тележку одной рукой, держа фонарик в другой, было ужасно неудобно. В конце концов мне всё-таки удалось отогнать её достаточно далеко. Я покрепче налегла на тележку и изо всех сил толкнула вперёд!

На неплохой скорости она с грохотом врезалась в стеклянные дверцы, которые мгновенно распахнулись. Преграду, которая их сдерживала, отшвырнуло в сторону, на стеллаж с мукой и сахаром. Из лопнувшего пакета муки вылетело белое облако. Вот тогда-то я и увидела Туло Бесмана в первый раз!

Лысый, в долгополом пальто, он сидел среди разбросанных товаров. Самого Туло Бесмана и всё вокруг него покрывал толстый слой муки.

Похоже, привидение никак не могло очухаться от удара. Лондон проснулся и тут же прибежал на шум. Он посмотрел сначала на меня, потом на белое привидение, сидевшее возле полок с продуктами. И только сейчас мы заметили невероятное: Туло Бесман плакал!

Он всхлипывал, и невидимые слёзы оставляли дорожки на его обсыпанных мукой щеках. По-моему, Лондон пожалел Туло: он подошёл к привидению старого лавочника и стал облизывать ему лицо. Вместе с мукой исчезла и одна щека Туло.

Я подозвала Лондона к себе, чтобы привидение не пропало совсем. Пора было поступить так, как меня научили в Академии Летучей мыши.

Я выбралась из холодильной камеры и встала перед привидением, широко расставив ноги и уперев руки в боки.

– Что вам нужно? – спросила я самым решительным голосом, на какой только была способна.

Туло наконец пришёл в себя, откашлялся и хрипло произнёс:

– Простите старое привидение. Я ни с кем не разговаривал почти сто лет. Отвык.

– Что вам понадобилось в магазине Конни Крута?

Лондон вновь приблизился к запорошённому мукой привидению и начал его обнюхивать. Туло Бесман тихонько погладил его по голове, и Лондон ничего не имел против этого. Мне стало спокойнее. Я знала, что Лондон проникается симпатией либо к добрым людям, либо к тем, кто его хотя бы угостит. Кормить Лондона Туло явно не собирался. Вместо этого он начал рассказывать свою удивительную историю.

– Позвольте представиться, – сказало привидение, поднимаясь с пола. – Меня зовут Туло Бесман. Бывший владелец этой лавки.

– Нелли Рапп. Агент Летучей мыши.

Мы пожали друг другу руки, и я вздрогнула от неожиданности. Рукопожатие Туло оказалось ледяным!

– Прошу прощения за свои холодные руки, – извинился он. – У нас, пришельцев с того света, температура тела пониже будет, чем у живых.

– Пустяки, – сказала я, подумав, что агенту Летучей мыши следовало бы лучше скрывать свои чувства. Уже не первый раз я допускаю подобную оплошность!

– При жизни я был дрянной человечишка, – начал Туло свой рассказ. – Не сразу, конечно, но с годами меня настигло золотое проклятие.

– Золотое проклятие? – с большим интересом переспросила я.

– Я вижу, маленькая фрёкен Нелли даже не слыхала о такой беде. Очень этому рад! А случилось вот что: однажды вечером, закрыв лавку, я сидел и подсчитывал выручку.

Туло прикрыл глаза, его лицо выражало страдание. Но вот он взял себя в руки и продолжил:

– Выручка за день составила девяносто девять крон и девяносто девять эре. «До сотни крон недостает какого-то жалкого эре», – подумал я тогда с досадой и снова пересчитал деньги. Увы, у меня по-прежнему было сто крон без одного эре. Хорошо помню, что с того самого вечера мне постоянно стало чего-то в жизни не хватать. Не то чтобы я без этого эре стал нищим, но мною овладела жажда наживы – золотое проклятие.

– Плохо дело, – заметила я.

– Я начал трястись над каждой монетой, понимаете, фрёкен Нелли? В этом-то и состояло проклятие. Мне хотелось всё больше и больше денег. Даже если в них не было острой нужды. Поэтому в один прекрасный день я поднял цены на все товары. Конечно, покупатели негодовали, но до другой лавки было слишком далеко, так что они продолжали ходить ко мне, несмотря на дороговизну. А потом я сделал кое-что ещё… Самое скверное! – Он опустил голову, и снова раздались тихие всхлипывания. Признание давалось ему с трудом.