Слово тихо, аккуратно сорвалось с губ. Фрэнка можно было легко вывести из себя, сказав что-то не так. Он превращался в монстра с кулаком из металла, которым любил дубасить людей.

– Сидни, – перебил он меня, – это деловое соглашение. Ты выйдешь замуж за Скотта. Ваш брак продлится минимум три года. В течение этого времени на публике вы двое будете вести себя как любящая супружеская пара. Вы не сделаете ничего, что могло бы опорочить имя Блэкстоун. Вы будете успешно управлять этой компанией, гарантируя, что правление даже не заикнется о чьей-либо некомпетентности. После этого вы двое сможете поступить так, как вам заблагорассудится. Разведетесь без шумихи. Потом будете вольны делать все что душе угодно. Скотт сможет вернуться к тому, чем, черт возьми, занимается, а ты продолжишь руководить этой компанией как полноправная Блэкстоун. Я ясно выразился?

Он не шутил, когда сказал, что ему нужно было время – и он потратил его на составление адских планов. Фрэнк, однако, всегда ценил мое мнение и мое метафорическое мышление. Иначе никогда бы не назначил меня своим заместителем. Я никогда не уклонялась от прямого ответа, не стала и в этой ситуации.

– Не могу.

Фрэнк нахмурился. Его взгляд был скорее озадаченный, чем неодобрительный. После многозначительной паузы он спросил:

– Ты влюблена?

Сомнение смягчило его тон. Как будто ему только сейчас пришло в голову, что я могла быть несвободна. С другой стороны, за все годы, что его знала, я никогда никого не приводила ни на одно из многочисленных мероприятий компании, которые посещала. И он понятия не имел о Джоше.

– Нет.

– Ты ходишь на свидания с каким-то перспективным мужчиной?

Я чуть не рассмеялась. Свидания? Что это? У меня не было времени на встречи уже несколько месяцев. Семидесятичасовая рабочая неделя точно не способствовала насыщенной личной жизни.

– Нет, конечно нет…

– Тогда в чем проблема? – спросил он, снова перебивая. – Или ты не согласна с самой идеей брака? Ты считаешь его священным?

Это вызвало у меня улыбку.

– Нет.

– Значит, у тебя нет достойной причины отказываться от заключения сделки века?

Фрэнк и его преувеличение. Я должна была положить этому конец, пока ситуация не набрала обороты.

– Я могу попросить разрешения говорить начистоту?

– Разрешение получено.

– Как бы помягче выразиться?.. Скотт – свинья. Я бы не вышла за него замуж, даже если бы мне приставили пистолет к виску.

Фрэнк усмехнулся.

– Он немного хамоват.

Преуменьшение века.

– Мне всегда нравилась твоя способность во всем видеть светлую сторону. Он худший женоненавистник, с которым я когда-либо имела несчастье повстречаться.

Его улыбка стала шире.

– Он истинный мужчина.

– Да ладно тебе, Фрэнк. Даже ты знаешь…

– Отлично. Он не в твоем вкусе. Я понял.

Он наклонился вперед, как будто все, что собирался сказать дальше, имело первостепенное значение.

– Ему и необязательно тебе нравиться, Сид. Ему нужно всего лишь пробыть твоим мужем достаточно долго, чтобы доказать совету директоров, что ты более чем способна взять на себя руководство компанией. И чтобы на протяжении этого времени они не пытались подловить тебя на каждом шагу, за спиной у тебя должен быть Скотт. Он будет для тебя сильным союзником.

Скотт – союзником? Он почти никогда не просыпается в первой половине дня, но неважно. Я не собиралась придираться к мелочам. Однако решимость быстро таяла. Я многого не хотела. Если не брать в счет карьеру, я ничего не ожидала от жизни. Я научилась этому на собственном горьком опыте моего детства. Желание приводило к разочарованию, а этого у меня было предостаточно. Но предложение Фрэнка… я этого хотела, одна мысль об открывшейся мне перспективе заставляла кровь закипать, а пульс учащаться. Управление «Блэкстоун Холдинг» стало бы главным достижением моей жизни.

Глубже погрузившись в кресло, я запрокинула голову и стала изучать оригинальную картину Рене Магритта, висящую на стене. На полотне изображен мужчина в деловом костюме, у которого вместо лица окно, выходящее на облачное небо. Я была почти уверена, что какой-нибудь искусствовед нашел бы в этой картине глубокий смысл.

– Могу я подумать об этом?

– Конечно. Ты как раз можешь поразмыслить над этим по пути в Вайоминг. Самолет «Блэкстоун» стоит наготове в аэропорту Тетерборо.

Фрэнк уговаривал меня, и я ему позволяла. С первого дня нашего знакомства он научился втягивать меня в свои планы.

– Но…

– Сидни… – Выражение лица Фрэнка внезапно стало серьезным. – Ты наследник, которого у меня никогда не было. Я не буду покоиться с миром, зная, что кто-то другой занял мое место.

Искреннее чувство благодарности словно обхватило пальцами мое горло и сдавило.

– У тебя будут статус, деньги, твое фото разместят на обложке журнала Forbes, возможно, даже Time, в обмен всего на три года жизни.

Если бы я согласилась – а это все еще было большим «ЕСЛИ», – я бы сделала это не ради статуса (на него мне было наплевать), или фото на обложке Time (под вопросом), или денег (которые у меня уже были). Я бы сделала это ради Фрэнка.

– А что в Вайоминге? – кисло поинтересовалась я.

По лицу Фрэнка медленно расплылась улыбка.

– Твой будущий муж.

– Мой будущий муж… – повторила я, качая головой от абсурдности происходящего. До этого момента пятница была совершенно обычной. – Скотт знает… о твоей болезни? И об этом дурацком плане?

– Пока нет.

Я тяжело вздохнула, закрыла глаза и устало потерла переносицу.

– Почему ты считаешь, будто он вообще подумает о том, чтобы пойти тебе навстречу? Насколько нам известно, у него могут быть серьезные отношения.

У Фрэнка вырвался сухой смешок.

– Скотт? В серьезных отношениях?

Это было больше, чем просто предположение. Это была последняя отчаянная попытка пустить под откос несущийся поезд.

– Он согласится, иначе я оставлю его без единого цента.

Скотт был женат на деньгах. Как еще он мог вести жизнь расточительного расточителя? Единственная надежда выпутаться из этого фиктивного брака по договоренности, которая у меня была, заключалась в том, что Скотт категорически откажется. Но под угрозой лишения наследства он, без сомнения, капитулирует – и быстро.

– Что насчет сделки с «Уилсон и Бош»?

Я тянула время, мы оба это знали. Тем не менее я должна была попытаться. Как истинный юрист я до последнего не хотела соглашаться на участие в рискованном деле, не просчитав все риски. Впервые в жизни я почувствовала, что нахожусь не в своей тарелке.

– Гастингс возьмет их на себя, – небрежно ответил Фрэнк, не зная, каким значением для меня обладали его слова.

Деймон Гастингс был моим заклятым врагом, если хотите знать. Единственный человек, который активно боролся за то, чтобы отобрать у меня работу, как только я ее получила.

– В любом случае, тебя не будет всего несколько дней. А к тому времени, как ты доберешься до Вайоминга, я все улажу со Скоттом.

– Тогда зачем мне ехать? – спросила я, переживая из-за сделки с «Уилсон и Бош».

– Ты докажешь ему серьезность моих намерений. Иначе он подумает, что это один из розыгрышей.

Мне пришлось согласиться с его логикой.

– И, Сид?

– Да?

– Не упоминай о болезни. Я не хочу, чтобы Скотт согласился из-за какого-то неуместного чувства долга.

Я понятия не имела, что Фрэнк имел в виду. И уже давно оставила попытки разобраться в тех проторенных путях, по которым шел