кровати, подошла к парню сзади и обняла, прижавшись к его спине всем телом. Она почувствовала, как напряглись мускулы Аллана и участилось сердцебиение. Большими пальцами девушка начала поглаживать его живот, осторожными прикосновениями вырисовывая поверх майки невидимые узоры. В какой-то момент Аллан накрыл ее тонкие руки своими и крепко прижал их к себе.

– Мелинда, я не хотел портить тебе жизнь, но… получилось все с точностью до наоборот.

– Ты не испортил мне жизнь, – возразила девушка. – Не говори такого, пожалуйста. – Она вздрогнула, мысленно возвратившись в тот день, когда вышла к беседке, с ног до головы выпачканная в грязи и запекшейся крови. – Ты защитил меня. В противном случае Себастьян убил бы меня… во второй раз.

– Все равно я виноват.

– Аллан. – Она настойчиво развернула парня к себе и взглянула в его несчастные глаза, которые при свете яркого солнца отливали серебром. – Я люблю тебя.

Аллан робко улыбнулся.

– Ты самое лучшее, что случалось со мной в жизни, – шепотом произнес он. – Мой маленький ангел, ради которого я продолжаю жить и с надеждой встречать каждый новый день.

Девушка открыла рот, чтобы ответить, но неожиданно увидела за спиной Аллана гигантскую бурую сколопендру, ползущую вверх по тяжелой белой шторе, оставляя за собой влажный кровавый след. Циклопическое насекомое двигалось плавно и быстро, подергивало длинными усами в такт своим движениям и проворно переставляло острые, ядовито-желтого цвета, лапки. Слова застряли у девушки в горле, когда за отвратительной сколопендрой потянулась вереница более мелких, но таких же мерзких и шустрых сородичей.

– Мелинда? – встревоженно спросил молодой человек, после чего нахмурился и обернулся. – Куда ты смотришь?

Мелинда сглотнула, понимая, что Аллан не видит роя многоножек. Глубоко втянув носом воздух и закрыв глаза, девушка постаралась внушить себе мысль, что сколопендра – всего лишь галлюцинация, порождение ее воспаленного мозга. Когда Мелинда распахнула веки, тошнотворных сороконожек, как и кровавого следа, на шторах не оказалось. Почувствовав некоторое облегчение, девушка перевела взгляд на Аллана и с усилием улыбнулась.

– Никуда, – сказала она, пожав плечами. – Это… ничего страшного, просто задумалась.

Аллан наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Мелинда была благодарна юноше, что он не допекал расспросами, а вместо этого дарил чудесные мгновения близости, заставляя чувствовать себя как никогда хорошо. Исходивший от Аллана кофейно-древесный аромат с нотками свежей мяты служил для нее своеобразным защитным куполом.

– Послезавтра вечером мы сможем куда-нибудь съездить, – неожиданно проговорил он, отстранившись. – Я специально перебросил часть нагрузки на другие дни, чтобы у нас была возможность побыть вместе.

– Было бы замечательно, – с улыбкой произнесла она, на секунду забывая обо всех горестях. – Можно съездить до Тампы.

– Ты хочешь в какое-то определенное место?

Мелинда задумалась, выуживая из глубин памяти все свои «хотелки» относительно упомянутого города.

– Парк аттракционов, – уверенно постановила она. – Я хочу в парк аттракционов.

– Господи! Неужели мне придется кататься на горках и есть гигантские мотки сахарной ваты?

– Это будет незабываемо! Сначала мы прокатимся на всех американских горках и чертовом колесе, затем пойдем на карусели, а после обязательно посетим комнату кривых зеркал…

Аллан потрепал Мелинду по гриве рыжих кудрей и звонко рассмеялся. От его печали не осталось и следа.

– Поверить не могу, что моя девушка хочет затащить меня на карусели. Вместо того чтобы посидеть вечером в каком-нибудь уютном ресторане, Мелинда Джонс желает острых ощущений! Невероятно!

– Не обижайся, Аллан, но мне кажется, что свидания в ресторанах – это прошлый век. Слишком скучно, учитывая тот факт, что в двадцать первом столетии существует множество альтернатив крутого времяпрепровождения.

Аллан скрестил на груди руки.

– Мелинда, не забывай, что я сам из прошлого века. Мне сто двадцать четыре года, и в силу своего почтенного возраста искренне надеюсь, что старомодные вкусы мне простительны.

Каждый раз, когда Аллан упоминал о своем реальном возрасте, у Мелинды захватывало дух. Не верилось, что парень приходился современником ее любимым режиссерам, актерам и музыкантам. Это знание не пугало, наоборот, воодушевляло на бесконечные расспросы о минувшей эпохе.

– В двадцатых годах прошлого столетия молодые люди приглашали дам именно в рестораны, милая. Извини, если сейчас это принято считать отстоем или чем-то вроде того.

– Ну не знаю. Многие люди отрывались тогда на полную катушку. Джаз-бэнды, вечеринки, танцы! – Мелинда с мечтательным видом заглянула парню в лицо. – Готова поспорить, в ресторанах ты надолго не задерживался.

– Кто-то у нас просто любит смотреть красивое кино и верить всему, что показывают.

Мелинда легонько ткнула его локтем в бок.

– Да-да, я уже много раз слышала истории о том, какой ты старый и консервативный. Не прикидывайся, Мортис, мне прекрасно известно, что ты без ума от новых коллекций Тома Форда, техники «Эппл», дорогих машин и прочих благ цивилизации. Ты не такой уж дремучий, каким иногда пытаешься казаться.

Молодой человек театрально закатил глаза.

– Ладно, сдаюсь. Парк аттракционов так парк аттракционов.

Мелинда гордо вздернула подбородок.

– Так-то лучше.

* * *

Сразу после завтрака Аллан второпях набил черный дипломат документами, нежно поцеловал девушку на прощание и уехал в Кристал. Смирившись, что очередной день придется провести в компании компьютера, конспектов и прогрессирующего безумия, Мелинда с тоской пошла готовиться к онлайн-занятиям, обычно отнимавшим добрую половину дня. Когда встал вопрос о ее рабочем месте, Аллан предоставил Мелинде прекрасно оборудованное помещение и уйму свободного времени, которое она всецело посвящала саморазвитию. Всю неделю девушка занималась по скайпу в просторном кабинете на втором этаже дома.

По идее, Мелинда должна была сходить с ума от счастья, потому что наконец-то имела в своем распоряжении все, о чем так страстно мечтала: крутую технику, финансовую возможность для реализации творческих проектов и море книг в симпатичных новеньких изданиях. Обрушившиеся на нее блага казались приятным бонусом, однако Мелинда резко перестала видеть в них смысл: все, чем девушка буквально жила раньше, потеряло ценность и не питало ее радостью. За последний год девушка написала лишь пару-тройку приличных сцен и добила злосчастную концовку конкурсной работы, которую по итогу сочла невероятно идиотской и никуда не отправила.

Иногда у нее появлялось желание творить, но стоило сесть за компьютер и открыть чистый лист, как она тут же закрывала файл. В голове больше не возникали интересные задумки, а прежнее стремление поступить в университет на профессию кинорежиссера как будто испарилось. Прошлогодняя трагедия нанесла Мелинде серьезную рану, так что, кроме мыслей о прошлом и сомнений в настоящем, в ее душе больше не осталось места ни для чего другого.

Когда в конце августа Аллан спросил, чему именно она хотела бы посвятить грядущий год, Мелинда впервые за