негромко застонала. Напрочь позабыв про Аллана, она как ошпаренная подскочила на ноги и одним ударом прикончила сразу троих многоножек.

– Ты что делаешь? – удивился парень, проследив за судорожными движениями девушки. – Зачем ты… топчешь пол?

– Я только что раздавила маленького паука, – с непроницаемым выражением лица соврала Мелинда, возвращаясь на свое место. – Не сдержалась, прости.

Парень кивнул, удовлетворившись объяснениями девушки. Прочистив горло, он сказал:

– Думаю, ты куда быстрее избавишься от депрессии, если вернешься к творчеству и начнешь строить планы, как и хотела в прошлом году. Я же сказал, что оплачу любой университет, который ты выберешь.

Когда парень закончил говорить, и до Мелинды долетел смысл каждого сказанного слова, она испытала чувство, словно в голову впечатали тяжелую шипованную булаву. Аллан упомянул про перспективы, но одна только мысль об этом уничтожала ее изнутри…

– Я не хочу обсуждать сейчас эту тему.

– Но почему?

– Если ты действительно хочешь знать, скажу так: я не вижу смысла строить творческую карьеру, так как больше не человек.

– Разве это так важно?

– А ты хочешь сказать, что нет? – раздраженно выпалила она. – Я навсегда застряла в восемнадцатилетнем возрасте! Из-за внешности люди даже всерьез не станут меня воспринимать, а тот факт, что я не старею… Со временем он вызовет невероятный скандал, особенно если придется общаться с одними и теми же людьми в кругах киноиндустрии.

– Ты всегда можешь творить дистанционно. Зарабатывать признание и писать крутые сценарии, при этом не мелькая на каждом мероприятии, интервью и представлении.

– Но не о такой жизни я мечтала, Аллан. Не о жизни затворника.

– Неужели творчество тебе нужно лишь для того, чтобы все люди мира знали тебя в лицо? Ради какой-то мнимой популярности и глупых светских вечеринок? Я думал, что, прежде всего, это твоя отдушина и любимое дело, которому ты хочешь посвятить свою…

– Так и есть! – прервала его девушка на полуслове. – Писательство и кино – моя отдушина, моя страсть, мой смысл существования. Но и в тени я прятаться не желаю, потому что хочу прочувствовать жизнь сполна.

– А разве кто-то говорил, что придется прятаться в тени? Мне просто хотелось сказать, что иногда придется проявлять осторожность. – Уголки рта Аллана дрогнули в улыбке. – Посмотри на меня, я уже сто двадцать четыре года живу полноценной жизнью, а в прошлом вообще регулярно гастролировал с сольными музыкальными выступлениями. Как видишь, ничего плохого не произошло, и никто не уличил меня в том, что я какой-то не такой.

– Даже если я осознала свое призвание писать, то растеряла вдохновение. Садясь за работу с отличной, казалось бы, идеей, я открываю чистый лист и всякий раз его закрываю, потому что в голову не идет ничего. Ноль. Мне не под силу написать ни строчки.

– Я знаю, что сейчас тебе трудно это осознать, – накрыв ладонь девушки своей, тихо произнес Аллан. – Но рано или поздно все наладится, а творческий кризис пройдет. От тебя требуется лишь взять себя в руки и с мужеством пережить этот непростой период.

Девушка фыркнула.

– Звучит не слишком убедительно.

– Уверен, если ты поступишь в университет и вольешься в деятельность, обязательно почувствуешь творческий подъем.

Аллан вздохнул и рассеянно пригладил рукой темные волосы.

– Я знаю, как ты мечтала учиться, и мне бы очень не хотелось, чтобы ты так просто отказывалась от своей мечты. Когда меня только обратили, я тоже испытал что-то похожее на кризис, но со временем это прошло, и я смог дальше заниматься музыкой…

– Нет, – твердо отрезала Мелинда и высвободила свою руку. – Я не желаю говорить о гребаном университете, потому что никуда поступать не собираюсь. А то, что ты пытаешься сравнить меня с собой, это… это глупо! Ты обратился при других обстоятельствах, твои родные не умирали и…

– Но мне, как и тебе, было тяжело. После обращения братья на долгие годы отрезали меня от человеческого общества. Я тяжело переживал разрыв с друзьями и одиночество.

– Это все очень грустно, но тем не менее ты не терял комфортную жизнь, дом и семью, а значит, не можешь с уверенностью раздавать мне советы.

– Мелинда, я всего лишь хочу сказать, что у каждого в жизни случаются сложные периоды. Суть в том, что нельзя опускать руки без боя.

– Мне не становится лучше, когда ты пытаешься навязать стремления, к которым я больше никогда не вернусь.

– Не говори глупостей.

– В отличие от тебя, я не боюсь посмотреть правде в глаза и принять очевидные факты.

– О чем ты вообще? Какие еще очевидные факты я не могу принять?!

– Признайся, ты покончил с музыкой не потому, что перестал видеть себя в профессии, а потому, что с обращением тебя покинуло творческое вдохновение. Это проклятие для таких, как мы.

Стоило этим словам сорваться с губ, как лицо Аллана из растерянного и печального сделалось непроницаемым и жестоким, словно железная маска. Его словно накрыла какая-то необъяснимая мрачная тень, в которой не было ни намека на снисходительность. Аллан выглядел так, будто Мелинда только что затронула самые болезненные струны его души.

– Никакого проклятия не существует, Мелинда!

– Я не верю.

– Я покончил с музыкой, потому что меня бросила девушка, когда-то значившая для меня все. Она так прочно связывала меня с миром музыки, что всякий раз, когда я садился за инструмент, перед глазами всплывал образ той, что плюнула мне в лицо и растоптала сердце. После того как Ленора меня оставила и ушла к другому, я не мог подходить к инструменту двадцать лет, а когда боль, наконец, отступила и я сел за рояль, то обнаружил, что музыка захватывает меня так же, как и раньше.

Тему бывших отношений Аллана они обсуждали всего раз, когда Мелинда настояла, чтобы парень рассказал ей о своем прошлом. Тогда он не сообщил ей ничего нового, потому что незадолго до этого Вэлла уже успела раскрыть ей всю информацию. Позднее Мелинда даже не пыталась выпытать у Аллана что-то еще, так как не хотела в очередной раз наблюдать за его болезненной реакцией на эти тяжелые воспоминания. Поразившись внезапной откровенностью, Мелинда оцепенела.

– Почему ты не рассказывал об этом раньше?

– А почему я должен рассказывать тебе вещи, о которых не то что говорить, а даже думать не желаю?

– Потому что мы с тобой рассчитываем на совместное будущее. Это нечестно, ведь ты знаешь о моей жизни все.

– Что бы тебе дала эта информация? – Его ясные светло-серые глаза угрожающе потемнели, плечи напряглись. – Мы живем здесь и сейчас, Мелинда. Я не хочу бередить старые раны и вспоминать трагические