Открыв заднюю дверцу машины, Левицкий негромко скомандовал:

– Вперед! Сидеть тихо. – И неожиданно разоткровенничался: – Нам еще по одному адресу заехать нужно.

Он сел за руль и взял направление на Сокольники. Остановив джип напротив районного отделения милиции, позвонил дежурному по сотовому телефону. Минута, и милиционер в звании сержанта вывел на улицу девушку лет пятнадцати. Он и Левицкий перебросились несколькими фразами. Кивнув, Вадим завел двигатель, и джип снова тронулся в путь. В этот раз с тремя пассажирами.

– Тебя как зовут? – спросил Наймушин, подаваясь к переднему сиденью, на котором устроилась девушка.

– Тамира.

– Тамира? Узбечка?

– Турчанка наполовину. Мать русская. Она меня Дикаркой называла.

– Разговоры! – прикрикнул водитель.

Он вел машину на высокой скорости. Еще прибавил газу, когда джип выехал за Кольцевую дорогу, и взял направление на Подольск.

Наконец он сбросил скорость и с четверть часа ехал по проселочной дороге. Остановился, когда фары выхватили из темноты ворота с красными звездами на створах, и посигналил. Ворота открылись. Джип въехал на территорию воинской части, огороженной колючей проволокой. Остановившись напротив приземистого кирпичного здания, Левицкий сказал подросткам:

– Добро пожаловать в «Инкубатор».

1

Москва, август 2006 года, два года спустя

«Чем больше шкаф, тем он громче падает». Это высказывание пришло на ум Александру Матвееву на плановом совещании в оперативном управлении ФСБ. Он не понимал, почему его, отставного офицера контрразведки, пригласили на планерку.

Матвеев научился предчувствовать, когда и для кого плановое совещание перейдет в экстренное или непредвиденное. Еще никогда он не слышал столько резких слов в адрес Центра антитеррора. Моложавый и энергичный генерал-майор Бурцев, личный помощник директора Службы, начал спокойно, рассудительно, даже вкрадчиво:

– Меня удивляет не существование «Альфы». – Потом вдруг сорвался на крик: – Меня бесит уровень ее неудач! Карабах за Карабахом![1]Даже я, видевший все, не видел такого. Мы стали походить на отряды МЧС, которые только и делают, что выкапывают из-под руин трупы и хоронят, выкапывают и хоронят. Ничего похожего на то, что издавна называется профилактикой. Пленку! – по старинке распорядился он и повернулся к огромному экрану плазменного телевизора. Вначале на экране промелькнул интеллигентный директор Федеральной службы безопасности; он сидел в окружении замов и готовился увидеть показательные выступления спецназовцев. Едва здоровый парень за сто килограммов весом пистолетным огнем и эффектными приемами карате условно уничтожил пятерых противников, Бурцев немедленно прокомментировал:

– На этом показательном фоне должны бы проглядывать успехи. За последнюю неделю на Северном Кавказе мы потеряли тринадцать человек. Пятеро погибли во время спецоперации в Ингушетии. Причем, заметьте, противник окопался в доме. Как волк, был обложен ротой армейского спецназа, бойцами территориальной группы «А» под прикрытием роты мотострелков. Я попросил сравнить две вещи: сколько боеприпасов было потрачено на плановых учениях, на которых присутствовал шеф, и сколько расстреляли наши спецы в Ингушетии только в одной операции. Так вот, сравнение не в пользу вышеназванной республики. Хронология событий. Вначале пятеро бандитов заняли третий этаж жилого дома, затем были вынуждены спуститься этажом ниже. Смешки в зале!.. Я повторяю: этажом ниже. Поскольку вышеназванного этажа больше не существовало – его снесли огнем из пушек и минометов. Затем бандиты, потеряв двух товарищей, в течение пяти часов огрызались ответным огнем с первого этажа. Там их ряды поредели до двух человек, и, больше не имея над головой крыши, они спустились в подвал. Оттуда по рации запросили двухчасовую передышку. Еще двенадцать часов они противостояли полку, включая милицию, контрразведку, спасателей и бойцов прочих силовых ведомств. Меня так и подмывает вслух поразмышлять о системе коммуникаций между домами. Мы бы там камня на камне не оставили. И я хочу спросить: почему мы вдруг перешли на странную тактику: хоронить бандитов всех мастей в подвалах жилых домов? Кто назовет мне имя этого стратега? Десять лет назад эта пятерка бандитов не продержалась бы и часа. Дом остался бы цел. И тому одна причина: спецгруппа не превышала бы десяти человек. Действовала бы скрытно, как и полагается. Примером могут послужить успешные спецоперации за рубежом. Хотя и в этом направлении у нас не все ладно. Мы провалили секретную операцию в Кувейте. Даже тем, кто не в курсе этой операции, я хочу сказать: мы снова потеряли опытных агентов. Полковник Матвеев, вижу, у вас есть возражения.

– Никак нет, товарищ генерал! – слегка опешил отставной контрразведчик. Он не выдал себя ни жестом, ни голосом; боялся почесаться под грозным взглядом человека, которого Матвеев в свое время назвал прекрасным исполнителем – азартным, виртуозным. И всегда удивлялся, почему Бурцев не закажет себе оригинальную форму: не кургузый мундир, а фрак.

– Что же у вас есть?

– Реплика, – признался Матвеев.

– Не вижу разницы, – хмыкнул генерал. – Так что ты хотел сказать?

Эту привычку – называть подчиненных то на «вы», то на «ты» – знали все присутствующие в зале.

– Чем больше шкаф, тем он громче падает, – заявил Матвеев, тут же отмечая гробовую тишину в зале. Он посчитал, что морально имеет право рискнуть вставить реплику, ибо он уже три года не работал в службе безопасности.

– Большими шкафами ты назвал бойцов группы «Альфа»? Объяснись! – повысил голос генерал.

«Сей-час», – раздельно и с выражением бросил Матвеев. Прислушался к внутреннему голосу: «Бросай дуть на искру».

Он встал, застегнул пуговицу на пиджаке, одернул полы.

– «Альфа» сейчас и «Альфа» образца хотя бы 1991 года – два разных подразделения, – начал Матвеев, вдруг почувствовав, что в нем родился строгий критик, или умер, неважно. – Теперь в каждом регионе функционирует территориальное подразделение, именуемое «Альфой». Чаще всего бойцов, имеющих документы прикрытия, называют «тяжелыми фейсами», что не мешает им относиться к Центру антитеррора. То есть любой мало-мальски подготовленный спецназовец в штурмовой униформе – «легендарный ашник», – продолжал Матвеев, все еще чувствуя на себе суровый взгляд генерала. – Предназначение «Альфы»[2]– борьба с терроризмом. «Альфа» была создана после того, как в 1974 году террористами был захвачен и угнан в Турцию пассажирский самолет «Ту-154». Тогда еще погибла бортпроводница Надя Курченко, – вспомнил Матвеев. – Затем был сформирован отдел из двадцати пяти хорошо подготовленных сотрудников, который отрабатывал тактику освобождения заложников, приемы рукопашного боя. И в этом плане, товарищ генерал, вы правы: к чему сотни «ашников», когда двадцать пять профессионалов могут выполнить любую боевую задачу.