Он нахмурился. Она посмотрела на него, как мать на капризного младенца. Какая у нее милая улыбка! Нет, придется все-таки устроить себе незапланированные каникулы.

Ближе к концу работы Бекки занялась оформлением больничных карт пациентов. Пролистав карту Джетта Гарретта, она нахмурилась и окликнула медсестру, находящуюся вместе с ней в комнате.

— Послушай, Минди!

— Что такое? — откликнулась белокурая девушка с прической, состоящей из бесчисленного количества кудряшек.

— Мистеру Гарретту из четырнадцатой палаты давали какие-нибудь обезболивающие?

— Я ничего ему не давала. А ты?

Бекка прикусила нижнюю губу и просмотрела карту еще раз.

— И я ничего.

— Эти ковбои такие выносливые.

Бекки закатила глаза. Выносливые они или нет, но парню должно быть очень больно. Положив на место карту, она сунула ручку в карман халата, достала из холодильника пузырь со льдом и направилась в четырнадцатую палату.

По мере приближения к палате все громче слышалась песня о маленьком паучке, которую обожал ее четырехлетний сынишка, и Бекки не смогла сдержать улыбку.

Войдя в комнату, она сразу поняла, что ковбой пением пытался отвлечься от боли: мышцы лица напряжены, глаза зажмурены, красивые губы поджаты.

— Мистер Гарретт, — мягко позвала она. Пение прервалось. Веки мгновенно поднялись.

— Джетт.

— Хорошо. Джетт. Я принесла пузырь со льдом для вашего колена.

— Давайте. Старый уже не помогает.

Мужчина приподнялся на одном локте, и простыня соскользнула с его тела. Гримаса боли исказила лицо, и он откинулся назад.

— Вам нужно обезболивающее? Доктор Клейтон распорядился сделать вам укол, если понадобится.

— Укол?

В его голосе послышалась тревога, что почти заставило ее рассмеяться.

— Это ослабит боль. Я обещаю.

— Мне и так хорошо.

— Будет еще лучше, если вы не будете разыгрывать из себя супергероя. Физиология человеческого тела такова, что заживление проходит значительно быстрее, если мышцы расслаблены.

Он вскинул голову. Подняв бровь, погладил рукой свой мускулистый живот.

— Вы только взгляните на мои мускулы. Ну, и что вы теперь скажете?

Бекки попыталась проигнорировать возникший у нее интерес к красивому мужскому телу.

— Я уверена, что они отвечают мировым стандартам. Но все-таки, может быть, вам сделать инъекцию? Вы сможете лучше отдохнуть.

— Только при одном условии.

Она с подозрением посмотрела на него. С таким мужчиной никогда не догадаешься, какое это «условие». Интересно, что он задумал?

Он указал на зеленый пластиковый стул рядом с кроватью.

— Вы посидите здесь и поговорите со мной, пока лекарство не подействует.

Бекки с удивлением взглянула в его синие глаза, такие синие, что небо тускнело при сравнении с ними. Было ли его поведение флиртом мужчины, привыкшего добиваться своей цели с любой женщиной? Или же Джетт Гарретт, шикарный сорвиголова, действительно боится уколов?

Это заинтриговало ее. Взглянув на часы, она поняла, что смена заканчивается через пятнадцать минут. Потом ей надо будет отправиться в мастерскую Сида и проверить, не готов ли ее автомобиль, после чего забрать Дилана из детского центра. Итак, у нее всего пятнадцать минут. Одна из медсестер предложила подвезти ее — предложение, от которого невозможно отказаться, учитывая все обстоятельства.

Работы у нее сейчас нет, карты пациентов заполнены процедуры выполнены. Все готово к приходу следующей смены.

— У меня только пятнадцать минут, — с сомнением произнесла она. — Если хотите, могу посидеть с вами.

— Договорились.

Он снова закрыл глаза и лег.

Бекки смотрела на этого красивого мужчину с атлетически сложенным телом. Беспокойный и непредсказуемый Джетт Гарретт жил будто на краю пропасти, постоянно рискуя в поисках острых ощущений и никогда подолгу не оставаясь на одном месте или с одной женщиной. Его интересы всегда менялись, он вечно что-то искал. Джетт каждой своей клеточкой источал энергию, от которой и сам мог сгореть подобно метеору. И, глупый, он не понимал этого.

Но Бекки понимала. Напрасно она согласилась посидеть пятнадцать минут около этого ковбоя. Он слишком опасен. К ней сразу вернулись болезненные воспоминания, которые она старалась держать в самой глубине души.

Маленькое, озорное лицо сына возникло в голове Бекки. Дилан. Ее сердце сжалось. А что, если ему передались гены Криса, любящего риск? А что, если и с ним будут случаться всякие неприятности?

Видимо, заметив ее нерешительность, Джетт заговорил:

— Вы колеблетесь, не зная, как поступить, то ли сделать мне укол, то ли поцеловать? — Он лениво открыл глаза и усмехнулся. — И то, и другое одинаково хорошо для меня.

От смущения Бекка стала малиновой, как будто он прочитал ее мысли. Она быстро сорвалась с места и выскочила из палаты.

Джетт Гарретт относился к тому типу мужчин, которых она старалась избегать любой ценой. Но ее профессиональный долг требовал от нее вернуться к пациенту и сделать ему обезболивающий укол. Она постарается не замечать ни его совершенного тела, ни его красивого лица и не станет реагировать на его сексуальные замечания. А завтра, к тому времени, когда она придет сюда, Джетта здесь не окажется, так как он будет уже на пути в Амарилло.

Часом позже, когда Бекки свернула на освещенную солнцем автостоянку, она уже сумела выкинуть Джетта Гарретта из головы. Или, вернее, механик Сид сделал это за нее.

— Я даже не уверен, что смогу достать запчасти для вашего автомобиля, — сказал он. — Выкиньте его, Бекки, прежде чем он снова где-нибудь застрянет или, не дай бог, попадет в аварию.

Выслушав эти слова, она уехала домой на своем старом «ферлейне» с уверенностью, что необходимо найти способ купить другую машину, причем как можно скорее.

Выйдя из автомобиля, она открыла ворота и направилась по тротуару к Детскому центру, который организовала Кейти для дневного ухода за малышами.

В большой комнате она сразу же увидела своего сына. В компании трех других дошкольников он с невообразимой скоростью бегал вокруг пирамиды из деревянных блоков и игрушечных грузовиков, издавая звуки, имитирующие рев автомобиля и протяжные гудки поезда.

Бекки с неодобрением посмотрела на него. Ему нельзя так быстро бегать. Он может упасть. Разбить голову.

— Дилан! — громко крикнула она и побежала к нему. Ее охватило необъяснимое беспокойство.

Кейти Гарретт, игравшая с четырьмя девочками, изображающими чаепитие за маленьким столиком, поднялась, услышав голос Бекки. Она была на седьмом месяце беременности и поэтому передвигалась медленно.