О-Рю вырвалась из рук Санки и ушла. Он почувствовал, что свалял дурака, и еще больше разозлился на нее. Он лег на постель и стал поглаживать мягкий мех одеяла, чтобы успокоиться.

Дверь вновь распахнулась, в комнату втолкнули о-Суги. Она упала перед Санки и заплакала, не поднимая головы.

Санки наблюдал, как вздрагивает от рыданий ее склоненная спина. Пушок на шее о-Суги вызвал в нем слабое чувственное желание – как будто бабочка взмахнула крылом в животе. Он склонился, чтобы поближе разглядеть о-Суги, но почувствовал, что о-Рю откуда-то следит за ними, смутился, дернулся назад и позвал:

– Эй, о-Суги, иди-ка сюда.

Поднявшись, он взял ее на руки и отнес на постель. Она тут же села съежившись, продолжая плакать.

– Ну-ну, перестань, – сказал Санки и, откинувшись на спину, снова с наслаждением стал разглядывать профиль девушки, а затем дотронулся до ее плеча.

Едва рука Санки коснулась ее, как она вздрогнула всем телом, словно говоря: не надо, не надо. Не пытаясь встать с постели, она продолжала плакать, закрыв лицо рукавом.

Санки погладил ее руку:

– Послушай, послушай меня, хорошо? Давным-давно в некотором царстве, в некотором государстве, жили король с королевой.

Внезапно о-Суги отчаянно разрыдалась.

Санки сидел, свесив ноги с кровати, и хмуро молчал. Уставившись на лопасти вентилятора под потолком, он задумался о том, почему даже пальцем не может прикоснуться к девушке, которая ему нравится.

На это должна быть какая-то причина.

Он еще некоторое время прислушивался к рыданиям о-Суги, склонив голову, затем вышел из комнаты. Куда же подевалась его шляпа?

4

Коя отправился на пристань, но Санки там не нашел. Только грязные красные куртки дворников, шурша, мелькали в тумане. На скамье под липой, скучившись, застыли индийцы – их черные как смоль бороды были похожи на гнезда птиц. Коя прошел по краю лужайки. Из-за прилива река вздымалась волнами, и, борясь с ними, медленно двигалась груженная мрамором лодка. Коя дошел до центра лужайки, на которой цвели тюльпаны, потом повернул назад и, окликнув рикшу, помчался к танцевальному залу, где работала Мияко. Коя был уверен в своей неотразимой внешности.

А что, если Мияко откажется выходить за него замуж?..

Около танцевального зала, прилепившись друг к другу, теснились дома. Цепляющийся за трещины в стенах плющ так разросся, что укрыл фасады до самых крыш.

В зале архитектор и паназиатист[4] Ямагути сквозь мелькающие рукава кружившихся танцовщиц разглядел Кою и расхохотался.

Ямагути был в их веселой компании еще до того, как Коя отправился в Сингапур. Он уселся напротив Ямагути:

– Сколько времени прошло, подумать только! Как ты? Когда бы я тебя ни встретил, у тебя постоянно довольная рожа!

– Это из-за моего безобразного поведения. Стоит разок ступить на скользкую дорожку – и человеку конец! Ах да! Я на днях встретил Санки: говорит, что ты приехал искать невесту, неужели правда?

– Ну да, так и есть. Но где взять подходящую? Может, у тебя кто-то есть на примете, так я готов тебе довериться. Только, чур, свой секонд-хенд мне не подсовывать.

– Не знаю, честно говоря… А впрочем… Есть одна русская, Ольга. Как тебе? Хотел предложить ее Санки, но он такой Дон Кихот, что ничего путного, скорей всего, не выйдет, а как насчет тебя? Нет желания?

– Значит, тебя уже не тянет к этой – как ее? – к Ольге?..

– Напротив, но гораздо интереснее отдать ее кому-нибудь другому.

Коя, слушая болтовню Ямагути, искал глазами Мияко, которая только что мелькнула в толпе. Но та больше не показывалась.

– Если она станет моей женой, а ты по-прежнему будешь оказывать ей знаки внимания, выйдет еще интереснее!

– Так тебе необязательно жениться на ней. А надоест – другой займешься. Сейчас вполне достаточно двадцатки в месяц на содержание.

Ямагути приподнялся на локтях и вслед за Коей стал оглядывать зал, пытаясь понять, кого это он там выискивает в толпе. Мало-помалу дансинг заполняли иностранцы.

– Давай сменим тему. Как Фуруя? – спросил Коя.

– А, Фуруя! Так он покупает гейш в рассрочку и все время их меняет.

– Он что, по-прежнему здесь?

– Ну да. Он еще не расплатился за предыдущую.

– А что с Михаси?

– У Михаси тоже все прекрасно. Но слушай, он слишком заботится о своей содержанке, поэтому с ним трудно ладить. Парень – дурачок, вроде Санки.

Коя рассеянно слушал Ямагути, глядя на него пустыми глазами, а сам не переставая думал о том, куда же подевалась Мияко.

– Хм, а что с Кимурой?

– Я на днях случайно встретился с ним! Он, как обычно, помешан на скачках. Однажды привез шесть русских девиц – и те просадили все его деньги. Обычно, когда он проигрывает, тут же распродает своих любовниц. Тогда он вчистую продул, потому что в тот день продал всех шестерых разом, вдобавок еще загнал все, что на нем было: от пиджака до жилета, и, несмотря ни на что, выглядел невозмутимым, ведь для него наложницы – все равно что счет в банке! У меня по его милости были большие неприятности… И эта женщина, Ольга… Словом, она была одной из тех шестерых.

– Ну а ты чем занимаешься? – спросил Коя, обводя глазами заполняющийся иностранцами зал.

– Я-то? Последнее время архитектуру забросил и теперь вожусь с мертвецами. У меня обширная торговля скелетами, и это чрезвычайно прибыльное дело. Не желаешь присоединиться? Много занятного покажу!

– Чем-чем ты занимаешься? Спекулируешь на покойниках?

– Ну, это все-таки не такое варварство, как торговля живыми. Хотя можно и так сказать. Я скупаю трупы у китайцев, обрабатываю их и продаю скелеты, а на выручку от одного мертвеца можно содержать семь русских девочек – семь! Причем аристократок, представь!

Ямагути состроил гримасу, будто говоря: каково, а? «Да, для такого типа это не обременительно», – подумал Коя, глядя на танцующую толпу. Она напоминала густую лапшу, которую будто размешивали гремящие трубы оркестра, сверкающие сквозь силуэты танцоров. Внезапно в толпе Ямагути заметил изящную китаянку и восхищенно прошептал:

– Ах, да это Фан Цюлань!..

– Кто такая Фан Цюлань?

– Она среди коммунистов важная персона. Твой брат Такасигэ знает ее.

Коя повернулся, чтобы получше разглядеть китаянку, но в это время со второго этажа спустилась Мияко и подсела к нему. Это была стройная женщина с умными глазами.

– Добрый вечер! Что-то ты тихий сегодня…

– Да.

– Потанцуем?

– Нет, мы сейчас обсуждаем жен.

– А, ну тогда я вас покидаю.

Мияко обошла карликовую пальму и влилась в толпу танцующих, а Коя напомнил:

– Ты только что рассказывал о мертвецах…

– О мертвецах? Пожалуй, ты лучше пойди потанцуй. А мертвецы могут подождать.

– Ладно.

Коя