– Когда ты так на меня смотришь, очень хочется на тебя запрыгнуть. Одному богу известно, как давно у меня не было нормального мужчины, – тут я окинула его наглым взглядом, утратив последние остатки приличий. – И нечто подсказывает мне, что ты не просто справишься с работой… боже правый, да ты только посмотри на себя!

Незнакомец смотреть на себя не стал, а вот я продолжила пожирать его взглядом. Затем перевела дыхание и смело ответила на его насмешливую улыбку.

– Но я никогда не знакомилась с мужчинами в барах, и потом, мы тут с подругами празднуем умопомрачительную свадьбу, которая предстоит одной из них, так что… – я взяла заказанные напитки, – сначала мы употребим все это.

Мужчина медленно кивнул. Его улыбка стала еще шире, как будто он принял вызов.

– Увидимся позже, – добавила я.

– Сильно на это надеюсь.

– Наслаждайся своими тремя пальцами, незнакомец.

Он расхохотался.

– Наслаждайся своими «Минетами».

Я обнаружила Джулию и Хлою, вспотевших и выдохшихся, за столиком, и поставила перед ними бокалы. Джулия передвинула один к Хлое и подняла второй.

– Чтобы все минеты давались вам так же легко!

Она обхватила губами край бокала, подняла без помощи рук, запрокинула голову и выдула коктейль одним глотком, даже не моргнув.

– Господи помилуй, – поперхнулась я, с ужасом уставившись на нее.

Хлоя, сидевшая рядом, рассмеялась.

– Мне что, тоже надо так сделать? – спросила я, понизив голос и оглядываясь. – Как настоящийминет?

– Чудо, что у меня вообще остался рвотный рефлекс, – Джулия без особых церемоний вытерла рукой рот и подбородок. – Я в колледже не отлипала от пивных кальянов. Давай.

Тут она подтолкнула Хлою.

– До дна!

Хлоя, нагнувшись над столом, тоже проглотила коктейль без помощи рук, а затем наступила моя очередь. Обе подруги выжидающе уставились на меня.

– Я только что встретила классного парня, – брякнула я, не подумав. – Действительно классного. И ростом не меньше семнадцати футов.

У Джулии отвисла челюсть.

– Так на кой хрен ты тут с нами занимаешься фальшивымиминетами?

Покачав головой, я рассмеялась. Что можно было на это ответить? Я могла уйти с ним, и в чьей-нибудь куда более рискованной жизни все это и вправду могло привести к настоящему минету.

– У нас девичник. И ты здесь только на два дня. Обойдусь.

– Да наплюй ты на этот балаган. Иди и поимей его.

Хлоя пришла мне на помощь.

– Я рада, что ты повстречала парня, который тебе понравился. Прошла вечность с тех пор, как ты так радостно улыбалась при мысли о мужчине.

Тут ее собственная улыбка угасла, и она призадумалась.

– Вообще-то я никогда не видела, чтобы ты так радостно улыбалась при мысли о мужчине.

После того как Хлоя столь безапелляционно выложила горькую правду, я взялась за свой бокал и, не обращая внимания на вопли Джулии о том, в какой я плохой форме, выпила его до дна. Коктейль оказался сладким и вкусным – именно то, что надо, чтобы выбросить из головы мысли об оставшемся в Чикаго придурке и о прекрасном незнакомце у бара. Опустошив бокал, я потащила девчонок на танцплощадку.

Не прошло и нескольких секунд, как я почувствовала восхитительную пустоту в голове и гибкость и легкость во всем теле. Хлоя и Джулия прыгали вокруг меня и громко подпевали всем песням, растворяясь в массе обступивших нас потных тел. Мне хотелось, чтобы юность не уходила еще немного. Теперь, вдали от своей монотонной, вдоль и поперек распланированной жизни в Чикаго я наконец-то увидела, что не успела как следует насладиться молодостью. Лишь здесь, под непрерывно меняющиеся треки, я осознала, какую жизнь вела с тех пор, как мне стукнуло двадцать: на ярком свету, в чопорном платье, танцуя с мужчинами, которые ни в грош меня не ставили, и с завистью глядя на подруг, позволявших себе делать глупости, веселиться до упаду и быть молодыми.

Не надо было съезжаться с Энди, когда мне исполнилось двадцать два.

Тогда мне не пришлось бы жить в строгих и тесных рамках своей роли в обществе под градом фальшивых улыбок и приветствий.

Вместо этого я могла бы быть вот этойдевчонкой – разодетой, как на картинке, и танцующей до упаду.

К счастью, было еще не слишком поздно. Хлоя возбужденно улыбнулась мне, и я ответила ей такой же улыбкой.

– Я так рада, что ты здесь! – прокричала она мне сквозь грохот музыки.

Я уже открыла рот, чтобы ответить ей такой же восторженно-пьяной клятвой в вечной дружбе, но тут увидела, что как раз за спиной у Хлои, в тени у самого края площадки, возвышается мой незнакомец. Наши взгляды встретились, и ни один из нас не отвел глаза.

Незнакомец прихлебывал свои «три пальца» виски, стоя рядом с приятелем. При этом он ничуть не смутился, когда я застукала его за подглядыванием – значит, уже давно следил за каждым моим движением.

Эта мысль подействовала на меня сильнее, чем весь выпитый алкоголь. От нее вспыхнул каждый дюйм моей кожи, она прожгла дыру в груди и ниже, до самого живота. Подняв стакан, незнакомец сделал глоток и улыбнулся. Я ощутила, как мои глаза закрываются. Мне захотелось станцевать для него.

Никогда в жизни я не чувствовала себя такой сексуальной, никогда так полно не контролировала свои желания. Я закончила магистратуру, нашла хорошо оплачиваемую работу и даже обставила дом. Но никогда прежде я не ощущала себя настолько зрелой женщиной, как в эту секунду, отплясывая, как бешеная, для прячущегося в тенях и наблюдающего за мной прекрасного незнакомца.

Я страстно захотела, чтобы именно этот миг – этот и никакой другой – стал началом моей новой жизни.

И что это значит – быть «съеденной»? Говорил ли он это в самом прямом смысле: его голова зажата между моих бедер, руки сжимают талию, и я полностью открыта для него? Или он имел в виду, что хочет быть надо мной, внутри меня, хочет целовать меня в губы, в шею и в грудь?

Широко улыбнувшись, я подняла руки к потолку. Подол платья сразу задрался вверх, обнажая бедра, но мне было плевать. Я думала лишь о том, заметил ли он. Я надеялась, что заметил.

Если бы незнакомец ушел, момент был бы безнадежно испорчен, поэтому я больше не глядела в его сторону. Я понятия не имела, каковы традиции барного флирта – может, мне удалось привлечь его внимание на пять секунд, а может, и на всю ночь. Неважно. Главное – представить, что он там, в темноте, пока я тут, в ярких лучах стробоскопа. Я привыкла к невниманию Энди, но сейчас мне хотелось, чтобы взгляд незнакомца прожег кожу и плоть и достиг самого сердца, неистово стучащего в груди.

Я полностью растворилась в музыке, в воспоминаниях о его руке на моем локте, его темных глазах и слове «съесть».