– Ты сладкая, как сахар. Как тебя зовут? – спросил он.

Вопрос заставил меня запаниковать.

– Давай без имен.

Незнакомец отстранился и взглянул на меня, подняв брови.

– Как же мне тебя называть?

– Так, как называл раньше.

– Лепесточком?

Я кивнула.

– А как ты назовешь меня перед тем, как кончить?

Он снова легонько поцеловал меня.

Сердце подпрыгнуло у меня в груди.

– По-моему, неважно, как я тебя назову.

Пожав плечами, он согласился:

– Наверное, нет.

Я положила его руку себе на бедро.

– Последний год я только своими силами доводила себя до оргазма, – а затем, передвинув его пальцы к подолу платья, шепнула: – Ты можешь это исправить?

Когда он вновь наклонился для поцелуя, я ощутила, как его губы изгибаются в улыбке.

– Ты серьезно?

Идея отдаться этому человеку в темном закоулке выглядела слегка пугающе, но меня это не смутило.

– Я серьезно.

– С тобой легко вляпаться в неприятности.

– Клянусь, что нет.

Он отстранился ровно настолько, чтобы заглянуть мне в глаза. Несколько секунд его взгляд скользил по моему лицу, и, наконец, в глазах вспыхнули знакомые смешинки.

– И ты даже не знаешь, что доводит тебя до оргазма…

Он развернул меня, прижав к стеклу, так что я смотрела с балкона на извивающиеся внизу тела. Лучи стробоскопов, укрепленных на железных балках примерно на той высоте, где я стояла, освещали танцплощадку, но оставляли наш уголок почти в полном мраке. Из отверстий в полу повалил дым, окутав танцующих до плеч. От движений по нему бежали волны.

Палец моего незнакомца на одну мучительную секунду замер на подоле платья, а затем, подняв его, скользнул сзади мне в трусики, по ягодицам и между ног – туда, где все уже ныло от сладкой боли. Даже беззащитность этой позы не остановила меня, и я с готовностью изогнулась, прижавшись к его руке и быстро теряя разум.

– Ты вся течешь, крошка. Что тебя так возбудило? Мысль о том, что мы займемся этим прямо здесь? Или то, как я следил за тобой во время танца, когда ты воображала нас трахающимися?

Я ничего не сказала, сама боясь услышать правдивый ответ, и только охнула, когда внутрь меня скользнул длинный палец. Мысли о том, как я должнавести себя, подернулись дымкой. Я подумала о скучной Саре из Чикаго. О предсказуемой Саре, которая всегда делала то, чего от нее ожидали. Я больше не хотела быть ею. Я хотела быть дикой, беспечной и юной. Я хотела в первый раз пожить для себя.

– Ты такая малышка, но сейчас течешь так, что легко примешь все три пальца.

Незнакомец рассмеялся мне в затылок и поцеловал в шею. Широкий ноготь обвел клитор, дразняще и нарочито медленно.

– Пожалуйста, – прошептала я.

Не знаю, расслышал ли он. Он прижимался лицом к моим волосам, а его член давил на бедро, но все остальное терялось в тумане, кроме длинного, скользящего во мне пальца.

– У тебя изумительная кожа. Особенно здесь, – он поцеловал меня в плечо. – Ты знаешь, что шея сзади у тебя просто безупречна?

Обернувшись, я улыбнулась ему. Его глаза, широко распахнутые и ясные, прищурились от смеха, когда он встретился с моим взглядом. Я еще никогда не смотрела в глаза мужчине так близко, в то время как его пальцы были во мне – и что-то в этом человеке, в этой ночи и в этом городе подсказало мне, что принятое решение было самым правильным в моей жизни.

Дорогой Нью-Йорк. Ты просто сказка. С любовью, Сара.

P.S. И дело тут совсем не в количестве выпитого.

– Мне нечасто приходится любоваться своей шеей сзади.

– И это очень печально.

Он убрал ладонь, и по коже, которой только что касались его теплые пальцы, пробежал холодок. Сунув руку в карман, мой незнакомец извлек маленькую упаковку.

Презерватив. У него в кармане просто так завалялся презерватив. Мне никогда бы не пришло в голову взять с собой презерватив в какой-то случайный клуб.

Развернув меня лицом к себе, незнакомец крутанулся на месте, и я оказалась прижата спиной к стене. Затем он поцеловал меня – сначала мягко, а затем сильней, голодней и жестче. Когда я уже начала задыхаться, его губы спустились ниже, лаская мой подбородок, мочки ушей и шею, где истошно бился пульс. Подол платья вернулся на место, но пальцы незнакомца остались на самом краю, вновь томительно медленно задирая ткань.

– Кто-нибудь может зайти сюда, – напомнил он мне, давая последний шанс пойти на попятную – и одновременно спуская трусики так, чтобы я могла легко выступить из них.

Это меня совершенно не смутило. Ну просто ни капельки. А какая-то крошечная часть меня даже, возможно, хотела, чтобы кто-то забрел сюда и увидел, как меня ласкает этот идеальный мужчина.

Я не могла думать ни о чем другом, кроме его рук, кроме своей задранной выше бедер юбки и кроме его эрекции, настойчиво давившей мне на живот.

– Плевать.

– Ты пьяна. Может, слишком пьяна? Я хочу, чтобы ты запомнила, как я тебя трахал.

– Тогда заставь меня это запомнить.

Он приподнял мою ногу, подставив обнаженную кожу дуновению холодного воздуха из кондиционера над нами, и обвил вокруг своей талии. Хорошо еще, что я была на четырехдюймовых каблуках. Просунув руку между нами, я расстегнула его джинсы, стянула боксеры – ровно настолько, чтобы высвободить то, что они скрывали – и, сжав его напряженный член, потерла о нежную и влажную кожу.

– Черт, Лепесточек. Давай-ка я натяну это.

Его брюки были расстегнуты, но не спущены. Сзади могло даже показаться, что мы танцуем или просто целуемся. Но его член пульсировал в моей ладони, и осознание этого лишало меня рассудка. Он готов был взять меня прямо здесь, на балконе, нависшем над толпой внизу. И в этой толпе были люди, знавшие меня как Порядочную Сару, Ответственную Сару, Сару – верную подружку Энди.

Новый дом, новая работа, новая жизнь. И новая Сара.

Его член был длинным и увесистым. Я хотела его и в то же время немного опасалась, что он может причинить мне боль. Не уверена, что прежде мне попадались мужчины с таким размером.

– Ну и большой же у тебя, – брякнула я.

Он ухмыльнулся, словно волк, и вправду готовый меня съесть, и зубами порвал упаковку.

– Это лучшее, что ты можешь сказать мужчине. Можешь даже добавить, что не уверена, помещусь ли я.

Я провела головкой по входу и задрожала. От моего незнакомца струилось тепло: мягкая кожа, тяжелое дыхание.

– Черт. Я кончу сейчас прямо в твой кулак, если ты не прекратишь.