Играет отвратительно, но голос хорош, да и сама куколка. Если бы не дрянной характер, возможно, я бы даже признала, что она прекрасна в главной роли, но ведь она даже удовольствие не умеет получать от процесса. Премьера удалась, а она все сосредоточена на сопернице. Вот репейник!

Я пропустила девушку вперед, сдавленно улыбаясь, чтобы держать ее в зоне видимости. Уже давно поняла, что ревнивая актриса способна на все: раскрученный болт софита, исчезновение одежды, да даже какую-то химию в воду, лишь бы выбить меня из роли. Но если бы я легко пугалась сложностей, то не пела бы в мюзиклах.

– Дамы, вы были неотразимы! – Миша протянул две руки – мне и Леди, и та первая положила свою куриную лапку в открытую ладонь.

Глаза моего мужчины блестели, как маслины. Мужчина посмотрел с улыбкой на меня, дождался, пока я тоже вложу руку, и поцеловал каждую ладонь: и мою, и соперницы.

– Не ссорьтесь, леди. Вы так прекрасны, когда улыбаетесь.

Ах эта его мальчишеская улыбка! Как вижу ее, так сразу злость улетучивается! Такой милый, всегда старается нас примирить, а эта Леди так и тает. Еще бы, у Михаила было какое-то невероятное обаяние. Он мне всегда говорил, что будет моим буфером от таких злодеек, и у него это неплохо получалось. Раздражение у дамочки пропало, настроение поднялось, и она ушла в гримерку, покачивая бедрами, где уже накрывали праздничный стол.

Миша крепко притиснул меня к себе и защекотал мое ухо комплиментами о том, как я хороша в этом платье. Он получил эпизодическую роль, но говорил, что этого достаточно. Голос у него был приятным, но режиссеры упорно ставили его на роли мальчиков на побегушках. Даже не знаю почему!

Празднование в гримерке было таким же стихийным, как и все мероприятия актеров: быстро началось и быстро закончилось. Ведь сезон открылся, завтра вечером мы снова выходим на сцену, поэтому должны быть в форме, чтобы собирать полные залы вновь и вновь.

Я села в машину, вытянув ноги дальше педалей, и откинулась на спинку сиденья. Миша наклонился к открытому окну водительской двери и обдал меня жарким взглядом. Откуда у него столько энергии? Моим единственным желанием сейчас было лечь спать, но до этого было еще далеко.

– Пока, мой бриллиантик! – подмигнул он мне. – Позвони, как доедешь до родителей.

– Хорошо. Ты тоже набери, как будешь дома. И рыбок покорми.

Рыбки – такие же яркие, как отношения с Мишей. Надеюсь, наши чувства так быстро не сдохнут, как некоторые хвостатые в аквариуме двух творческих личностей.

Миша поцеловал меня в губы, и в нос ударил смутно знакомый запах. Вот только чего? Впрочем, какая разница? Мало ли, новый грим…

Я нажала на педаль газа и видела в зеркало заднего вида, как Миша провожает меня взглядом. Душка!

С выходом на пенсию родители перебрались в частный домик в область. Они у меня оба технолога и настолько увлеклись фермерством, что постоянно подкидывали любимой дочке квест по нахождению и доставке очередного ноу-хау из столицы. Например, сегодня в багажнике лежал агрегат на колесиках, который сам удаляет сорняки. Чудо чудное!

К родителям я приезжала пару раз в месяц, но сегодня был особенный день: мне не терпелось поделиться с ними радостью успешной премьеры. Я сжала покрепче руль, включила погромче любимую станцию и представила с улыбкой, как обрадуются родители. Мама с папой всегда поддерживали меня, как никто другой. Переночую у них, а завтра поеду в город – готовиться к вечернему выступлению. У них в доме я всегда отдыхала не только телом, но и душой.

Я хотела подключить телефон к магнитоле, чтобы запустить любимый трек, протянула руку в сумочку и нащупала там пустоту. Пришлось тормозить на обочине, чтобы убедиться: я забыла телефон в гримерке.

Придется возвращаться, ведь в телефоне вся жизнь современного человека!

Когда я подъехала на ставшую родной парковку, театр уже скинул крошки зрительской любви и блестел свежевымытым полом. Я прошла по краю зала, чтобы не следить. На цыпочках добралась до гримерки, напевая про себя партию Шарлотты, и…

– Миш, твоя леска позавчера не сработала. Софит вчера упал мимо. Я не пойму, ты действительно хочешь играть главную роль или нет? Помоги мне от нее избавиться, и я сделаю тебя сначала заменой Бродяги, а потом у тебя будет шанс выступить и показать свой талант режиссеру. Так он никогда тебя не заметит! – капризный голос главной актрисы невидимой стеной врезался мне в грудь.

Я вздрогнула, и картинка размылась. Перед глазами замелькали воспоминания подстав, добрая улыбка Миши, наши романтические прогулки.

Я провела рукой по волосам и сжала их в хвостик, а потом отпустила в растерянности.

Голос главной актрисы звучал нетерпеливо, но с еще большим нетерпением я ждала ответа Миши.

– У Адель сильнейшая аллергия на лекарства. Если добавишь… – начал этот паршивец, и я резко открыла дверь, боясь, что если не прерву его сейчас, то позорно убегу.

Я ввалилась в гримерку, а сама держалась за шатающуюся дверь и качалась на месте вместе с ней. Склонила голову набок, будто так я могла увидеть то, чего раньше не замечала в Мише – его змеиную суть. Он, словно анаконда, оплел меня, шипя о своей неядовитости, а сам заглотил целиком, усыпленную любовью, и приготовился переваривать. А теперь своим раздвоенным языком хочет дать оружие моему врагу!

В голове детской каруселью с издевательской мелодией крутились софиты, лески, отрава в кофе, соль в платьях.

И это мой Миша, которого я за собой, как локомотив, тащу на все кастинги? Это мой мужчина, с кем я делю еду, кров и постель?

Наконец я готова была опустить взгляд на виновников жара в глазах, боли в горле и спазма в груди. Но я все равно не была готова увидеть Леди, сидевшую на коленях у Мальчика на побегушках. Она изогнула спину, а улыбка была достойна коварства главной злодейки мюзикла. И сразу эти примирительные поцелуи Миши в ладошки мне и ей после премьеры стали выглядеть противно двусмысленными. Мне захотелось самой швырнуть в них софит, опутать леской, а потом споить тот отравленный кофе.

Миша задергался под Леди, да только на нем была змея куда хитрее удава – положила руку мужчине на плечо и плотнее к нему придвинулась. Повела плечами, показывая, что верх корсета распущен, а груди полуоголены.

Я бы сейчас все отдала, чтобы телепортироваться в тот же миг, остаться одной и зализать раны. В голове вертелись Мишины признания в любви, его прикосновения, и мне хотелось воскликнуть: «Когда это все началось? А тогда уже было? А вот тогда?»

Где тот момент, когда Миша играл на два фронта? Любит ли он ее? Любил ли в самом деле меня?

– О, страшила пришла! – Врагиня даже не думала вставать с колен мужчины.

Как долго это у них? Хорошо повеселились?

Съесть себя готова за то, что такая доверчивая лохушка! А я еще проталкивала Мишу везде, тянула за собой, верила в его талант! Наивная, использованная, преданная…