боится ветра за окном. Приходилось спать втроем, уложив капризулю между двух взрослых, при этом Ламиль прижимался к Лексу и «как бы спросонья» пинал Сканда. А еще Звезда висел на любимом рыжике, как обезьянка на пальме, и отказывался есть иначе, чем сидя на руках у взрослых. У Лекса от такого груза к концу дня разламывалась поясница, а Сканд так скрипел зубами, что было даже странно, что они не выкрошились к концу сезона.

Приходилось каждый раз одергивать себя, чтобы не накричать или не отшлепать. Ламиль каждый раз закрывал глаза и готовился к тому, что его сейчас накажут, отругают и скажут, что он плохой и его больше не любят. А у Лекса все внутри переворачивалось и он садился рядом и прижимал к себе ребенка, уверяя, что ничего плохого и непоправимого не произошло. И туника ему не нравилась, и из гостей он и сам рад уйти пораньше, и вообще, все хорошо.

Труднее было объясниться с мужем. Он, как второй ребенок, ревновал, требовал внимания и не понимал, почему Ламилю с некоторых пор разрешают все, что угодно. Сканда утешала только мысль, что скоро начнется поход и Лекс будет только его! Он даже, когда торжественно покидал город во главе первой когорты, довольно щерился, понимая, что Ламиль останется в Столице, а любимый супруг сам приедет в его объятия!

Кирель закончил разговор со жрецами Саламандры и, выпустив детей первыми, вышел сам. Перед храмом была маленькая площадь, на нее выходили двери нескольких гильдий, и сейчас она была заполнена ожидающими людьми. Храм Саламандры начал «работать» буквально накануне сезона штормов и отнюдь не все видели красивые витражи прародительницы рода Лекса и Лины.

Лекс обводил взглядом знакомые лица и коротко кивал главам гильдий. Орис – глава гильдии оружейников, еще позавчера передал ему несколько клинков дамасской стали для возможных подарков или взяток. Мало ли что может случиться во время долгого похода. Клинки были красивы, из нескольких видов стали и с ажурным кружевом сплетения металла на клинке. Лекс курировал изготовление таких клинков последние полгода и тайно гордился успехам кузнецов. С каждым разом клинки становились изысканней и совершеннее, хотя на взгляд Лекса, до истинного Дамаска там было еще идти и идти. Но для этого мира и такие мечи были подобны чуду.

Бэл, Пин и Крин стояли рядом и кивнули рыжику почти синхронно, а Мэл отвлекся, разговаривая с женой, которая возвышалась возле него и что-то недовольно шипела на окружающих. Сестрички Зи и Зу отправлялись вместе с Лексом, как его личная охрана, и во время штормов принесли в семью по яйцу, у дев копья было принято, прежде чем отправляться на войну, оставить после себя потомство. У Бэла и Тургула тоже был ребенок. Ма порадовала их крепким карапузом еще год назад, и сейчас, сбросив все дела на Сью, занималась детьми и мужьями.

Крин в прошлом году согласился стать мужем сына Ориса, они тоже сошлись на равноправном браке и теперь подыскивали для себя подходящую жену. Крин стал главой гильдии фарфорщиков, и он даже получил свой собственный герб в виде чашки с ручкой. Из-за этой чашки в прошлом году в Столице была самая настоящая война. Все началось с того, что Кирелю понравилось пить, держа чашку за ручку, и он заявил на одном из пиров, что подобное – настоящее доказательство развития цивилизации. В итоге, гильдия гончаров стала выпускать чашки с ручкой, сделанные, естественно, из глины, хотя и неплохого качества, с рисунками на стенках.

Крин возмутился на подобный плагиат и отправился на разборки в гильдию гончаров, требуя возмещения убытков. Ему ответили, что они и раньше выпускали кувшины с ручками, а чашки, по сути, это маленькие кувшины, и это гильдия фарфорщиков им должна за воровство идеи. Крин разнервничался и в итоге перебил им несколько стеллажей, на которых сохли чашки. В ответ из гильдии гончаров отправилась толпа взрослых мужчин, вооружившихся палками и горящих желанием отомстить за нанесенное оскорбление. Скорее всего, они думали, что в новом квартале фарфорщиков будут только подростки и пара младших, которые занимались росписью фарфора, но мало того, что там оказалось несколько ветеранов, так еще Зи с Зу раскидали мужчин как детей, при этом надавав всем оскорбительных поджопников и едких комментариев в отношении мужества тех, кто приходит к детям с палками.

Побить посуду в отместку не получилось, а гордость пострадала еще больше, и глава гильдии гончаров подал иск в Сенат, что гильдия фарфорщиков украла у них идею, не спросив разрешения, и получает прибыль за чужой счет. Ведь кувшины с ручками гильдия гончаров делает уже с давних времен, а чашка это, по сути, маленький кувшин. И поэтому гильдия фарфорщиков должна им денег за использование чужой идеи.

Город штормило несколько недель. Мнение народа, как волны, металось то в одну сторону, то в другую. Чашка – это маленький графин? Или таких маленьких графинов никогда и не было и все всегда пили из стаканов? И с одной стороны, как бы, гильдия фарфорщиков – это как бы гильдия младших, и женщины были готовы порвать горло за тех детей, но с другой стороны, чего это местных мастеров под зад коленом прогнали через весь город черные амазонки? Пусть они своих чернокожих мужчин бьют! А уж своих они как-нибудь сами приструнят! Хотя, с другой стороны, эти самые мужчины шли с палками к детям? А чьи это дети? Те самые младшие, что прислали из монастыря! А вот ради тех детей женщины и сами готовы были порвать на клочки негодяев, кто собирался обидеть сирот!

Сенат заседал пару месяцев. Вызывал свидетелей и со стороны гильдии гончаров, и со стороны гильдии фарфорщиков. Сенаторы сравнивали глиняный кувшин для воды и фарфоровую чашку. Тонкий, полупрозрачный, с нежными завитками цветов фарфор пел как колокольчик, стоило щелкнуть по нему ногтем, и казался нежнее лепестков цветов, и как это совершенство можно сравнивать с обычным предметом плебса? Но тем не менее, сравнивали, и пускались в философские беседы о сути вещей и развитии цивилизации. Сканд, когда понял, что этот вопрос не будет решен с наскока, плюнул на умников и, бросив Сенат на плечи отца, умчался с инспекцией дальних гарнизонов. Надо было проверить накануне сбора войск, как выросли ящеры и как хорошо наездники с ними управляются.

Лекс по совету Пети тоже не лез в разборки Сената, все и так знали, на чьей он стороне, но не стоило лишний раз противопоставлять