– Сумка! – Девушка крутанулась на месте и попыталась схватить ее, но было уже поздно. Она проглотила очередное вдохновенное проклятие и наградила деревянную створку бесполезным ударом.

– Только не говорите мне, что ключ остался в вашей сумке, – сказал Квин.

Ее плечи уныло поникли.

– Именно так... Вы в состояний спуститься с третьего этажа по балконам?

Вообще-то он был в состоянии, однако его больше привлекала возможность остаться запертым наедине с прелестной незнакомкой.

– Но ведь кто-то должен прийти вас искать? – озаботился он.

Девушка вздохнула.

– Сегодня на работе почти никого нет. Но, может, кто-нибудь отправит лифт обратно к нам.

– А как они узнают, что нам нужен лифт?

– У вас нет сотового? – В ее глазах зажглась надежда.

Квин представил себе свой сотовый телефон – как он спокойно полеживает на пассажирском сиденье в машине.

– К сожалению, нет.

– Тогда идите сюда...

Квин встал рядом, вдыхая дразнящий аромат роз – ее духи.

– Придется нам отказаться от высоких технологий, – сообщила она. – Звук может дойти вниз по лифтовой шахте. – Сжав кулаки, она подняла руки, нацеливаясь на деревянную дверь лифта. Пристально, значительно взглянула. – Чего вы ждете? Трахните ее как следует!

Он задохнулся.

– Именно об этом я и думал.

– Помогите! Мы застряли!

Николь Уайтейкер врезалась всем телом в лифтовую дверь, гораздо крепче, чем требовалось. Потому что хотела не только быть услышанной (это сработало недели три назад, тогда она оказалась заперта на первом этаже, для разнообразия), но мощный удар должен был принести облегчение ей самой, снять хотя бы частично неприкрытое желание. Присутствие этого мужчины само по себе завело ее настолько, что каждый миг она могла сорваться. Вот прямо сейчас вцепится во все эти мужественные, твердые мышцы, один вид которых прямо-таки останавливает сердце.

– Помогите! – Еще один удар плечом вытряхнул у нее из волос карандаш.

Услышав смех, Николь остановилась.

– По-вашему, это комично?

Она постаралась изобразить грозный взгляд, чтобы насмешник не догадался, как ей хочется и засмеяться, и одновременно заплакать. Все же обидно, что именно ему ее курорт показался трущобой!

В его карих глазах сверкнула искорка.

– Смотреть на вас действительно забавно.

Забавно. Ну да, конечно. Сценка для настоящей комедии – полуголой свисать с потолка. Вспомнив, куда заехала ее юбка, Николь вся сжалась внутри.

Хорошо еще, что она отменила встречу, которую ей старался навязать банк. С той большой шишкой из Нью-Йорка, специалистом по недвижимости. С могущественным Квином Макгратом из «Йоргенсен девелопмент корпорейшн». Лифт забастовал намертво, а один из ее двоих – нет, уже троих – постояльцев во всеуслышание обзывает гостиницу кошмарной и развалившейся.

А любопытно, как это он ухитрился зарегистрироваться так, что Салли Чамберс не кинулась тотчас в кабинет к Николь с сообщением, что ночевать к ним явилось божество шести футов и двух дюймов ростом?

Прикусив губу, она прислонилась к теплому дереву створки, стараясь отыскать утраченное душевное равновесие. Только бы не проговориться, что трущоба принадлежит ей. Помрешь со стыда.

Боже, ну что за день! И что за год! Вся ее жизнь полетела в тартарары уже больше четырнадцати месяцев назад, когда на острове вздумал погостить ураган «Данте». Гость оказался хлопотным, правда, никого не убил, но его хватило на то, чтобы выдуть все очарование из курорта «Морской ветерок». Понадобились всего лишь ураган да небрежно составленный страховой полис – и гостиница, задуманная и выстроенная ее дедом, увидит скорый конец своего славного шестидесятилетнего существования.

– Наверняка кто-нибудь сюда да придет. – Новый постоялец повернул голову к другому концу коридора. Что за поворот: призывный, сексуальный – залюбуешься. – Вон рабочие оставили здесь свои инструменты.

– Ммм... не думаю. – Рабочие. Ха. Ты сейчас смотришь на всех этих рабочих сразу. – На третий этаж ходят не часто, Мак. Мы можем проторчать тут порядочно.

Очень малая доля страховой суммы была выплачена после того урагана, и потому все бремя ремонтных работ легло непосредственно на плечи владелицы – гордые плечи, но очень уж бедные. Настолько бедные, что она согласилась на встречу с возможным покупателем. И слишком гордые, чтобы от назначенной встречи уклониться.

Складка между его бровями углубилась.

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

Так это его имя?

– Мак? Я так зову всех, с кем встречаюсь тыльной частью тела.

Он рассмеялся. Бархатный, возбуждающий смех отозвался в струнах ее сердца.

– Вы что, все еще беспокоитесь об этом? Забудьте. Я так уже забыл.

Врет.

– А вот я не забуду вас никогда.

– Ого! – Он широко улыбнулся. – Польщен.

– Зря. Это будет только в играх. Знаете: «расскажи, что тебя больше всего смутило».

Он оперся плечом о дверь и сложил руки на широкой мускулистой груди.

– А что вас еще смущало?

Николь больше прислушивалась к чарующей мелодии этого голоса, чем к смыслу вопроса. Смотреть на этого типа, слышать его – какое пьянящее ощущение.

– Ваша очередь рассказывать.

Он наклонился к ней ближе.

– Вам за это придется платить.

Девушка взволнованно вздохнула. Пряди черных волос, падающие на его лоб, были влажны. «Кондиционеров-то нет» – так он уколол ее недавно.

– А я уже заплатила, – выдавила она, – вы видели мое белье.

– По правде, нет.

Она изогнула бровь, демонстрируя сомнение.

– Только ма-аленький кусочек кружева, – признался Квин. Он придвинулся еще ближе. Темные шоколадные глаза пылали, скользя по ней. Между полураскрытыми губами Николь заметила кончик языка. Голова у нее закружилась. – Синий – определенно ваш цвет. Белье под цвет глаз. Вы можете ввести новую моду.

Она попыталась улыбнуться, но мешали дрожащие губы. Сердце отчаянно билось, умоляя только об одном: «Целуй, целуй, целуй!»

– Целуй...

И он это сделал – еще до того, как она сообразила, что только что произнесла.

Прикосновение его губ, легкое вначале, сразу же стало сильнее; руки легли на ее бедра, притянули, прижали к твердой, точно скала, груди.

Николь отстранилась, но он не снимал рук. Коснулся губами ее уха.

– Вы сказали «целуй». – Его дыхание шевелило волосы на ее шее.