Возможно, воспоминание об этих глазах и побудило меня приехать в Бирмингем, когда Бернис сообщила, что Ширли использовала мое имя, выдавая за своего жениха? — спросил себя Уолт.

Нет, конечно, покачал он головой. Ни один нормальный мужчина не променял бы свободную холостяцкую жизнь на пару голубых глаз, какими бы огромными и интригующими они ни казались.

Уолт Рейнольдс всю жизнь следовал незыблемому правилу — никогда не давать женщинам обещаний и не совершать благородных поступков, выручая их из беды. Напротив, из-за его легкомыслия они нередко как раз и попадали в сложные ситуации.

Он подавил глубокий вздох, припомнив вопрос, который задала ему Бернис десять минут назад.

Зачем он сюда приехал? Уолт прекрасно знал ответ. Азиатки быстро надоели ему, точно так же, как и все женщины, с которыми он встречался в последние годы. Да и Калькутта утратила былую привлекательность, ибо развлекаться и консультировать богатых клиентов в Индии оказалось не намного интереснее, чем на родине.

Уолту было необходимо что-то новенькое, какая-нибудь рискованная игра. К тому же ему как-то не верилось, что праведница Ширли могла ввязаться в авантюру, насквозь пропитанную ложью и требовавшую изрядной сноровки. Он приехал домой исключительно ради того, чтобы насладиться прелестью этого момента, и, похоже, не прогадал. Помещение фирмы так и гудело, сотрудники перешептывались, поглядывая в их сторону, и только что пальцем не показывали. Дыхание Ширли участилось, глаза посылали сигналы тревоги, и надо было быть абсолютно бесчувственным типом, чтобы не прийти ей на помощь.

Он наклонился и почти прижался губами к ее уху. Стороннему наблюдателю этот жест мог показаться очень интимным, и при мысли об этом Уолт невольно улыбнулся.

— Успокойся, — шепнул он. — И хватит теребить лацканы жакета. У тебя такой вид, словно ты увидела чудовище.

Ширли прижала пальцы к его груди и слегка надавила на нее.

— Но я действительно нервничаю, — свирепо прошептала она в ответ. — Ты не понимаешь…

Уолт накрыл ее руки ладонями.

— Я все прекрасно понимаю, — произнес он тихо и почти нежно. — Мы с тобой помолвлены, и в течение последних недель я был идеальным женихом: посылал тебе подарки, но не лез в твою жизнь. Я бы и сам не отказался от такой невесты. Только не обольщайся, я — убежденный противник брака.

Он увидел, как ее шею медленно заливает краска, поднимаясь по щекам до самой линии волос. Мило, конечно, но чересчур сильно действует. Вообще-то Ширли была единственной женщиной, видевшей его насквозь. В свое время именно она сказала Бернис, что он не способен на прочные отношения, и Уолт отлично знал, что эта девушка ни за что не согласится играть в его игры. Нет, при обычных обстоятельствах он бы и близко к ней не подошел.

Уолт провел пальцем вдоль ее брови.

— Черт, Ширли, я и не предполагал, что ты так прелестно краснеешь. А ведь мужчине полагается знать такие вещи о будущей супруге, не так ли?

— Уолт!

Она еще сильнее надавила ему на грудь, словно пытаясь оттолкнуть. Сквозь тонкую ткань он ощущал тепло ее рук.

Он насмешливо наклонил голову набок, ожидая, что она скажет.

— Пожалуйста, уходи, — прошептала Ширли, — сию же минуту! Я очень занята.

Бросив взгляд на ее тщательно прибранный стол, с которого она уже успела убрать все бумаги, Уолт постучал по часам и покачал головой.

— Похоже, Бернис была права. Тебе надо научиться врать, а то ты несешь что-то уж совсем неубедительное. Почему ты так раздражена?

Он протянул руку через ее плечо, обдав жаром своего тела, и взял со стола коробку конфет.

— Хватит хмуриться, лучше возьми конфетку, родная. Шоколад поднимает настроение. Некоторые даже считают его чем-то вроде приворотного зелья. Наверное, поэтому я и посылал тебе это. — Тут он увидел надпись на коробке и скривился. — «С любовью, Уолт»? Что-то не припомню, чтобы я писал что-нибудь подобное. А у такого мужчины, как я, память должна быть получше, да и оригинальности побольше. В следующий раз, когда я буду посылать тебе что-нибудь, постараюсь более творчески подойти к делу, согласна?

— Убирайся, сквозь зубы прошипела Ширли. — Немедленно!

Уолт отодвинулся, положил ей руки на плечи и вгляделся в лицо.

— Скажи мне, Ширли, мы с тобой в первый раз ссоримся? А то я, честно говоря, забыл.

Ее пальцы с такой отчаянной силой впились в его руки, что он начал опасаться, что следы острых ноготков не сойдут еще по крайней мере несколько часов. Огромные глаза девушки стали еще больше, и нервозность в них сменилась откровенным ужасом.

Уолту стало не по себе. Ширли явно ударилась в панику, и он почувствовал, что переусердствовал, дразня ее. Она всегда была скромницей и тихоней, и в юности он часто потешался над этим, но в такой рискованной ситуации, как сейчас, эта девушка явно оказалась впервые. По словам Бернис, работа значила для Ширли очень много, и, хотя Уолт не вполне понимал, что заставило эту девушку отважиться на такой отчаянный и совершенно не характерный для нее шаг, он не мог не восхищаться ею. Она была настоящей леди, но сейчас выглядела перепуганной до смерти, и при одной мысли о том, что кто-то мог внушить панический ужас такому невинному созданию, Уолта охватила слепая ярость.

В этот момент за спиной у них раздался низкий рокочущий голос, и Уолт ободряюще сжал пальчики Ширли.

— Неужели наконец объявился ваш молодой человек, мисс Беннет?

Испуганный вскрик Ширли был едва слышен, но Уолт стоял достаточно близко, чтобы уловить его. Он почувствовал, как задрожали ее пальцы.

Ну, ясно, это Уилсон. Бернис кое-что рассказала ему о начальнике подруги, и Уолту захотелось хорошенько наподдать этому типу, но он понимал, что легче Ширли от этого не станет. И она его не поблагодарит, это уж точно. Поэтому, отбросив крамольные мысли, он протянул Уилсону руку:

— Позвольте представиться, Уолтер Рейнольдс собственной персоной. А вы, должно быть, легендарный Годфри Уилсон. Ширли столько о вас рассказывала… Она ваша самая горячая поклонница.

— Так вы тот самый сладкоречивый дьявол, который похитил сердце нашей малышки Ширли? — неуклюже пошутил Уилсон. — Что ж, очень приятно! А то я уже начал думать, что никогда с вами не познакомлюсь. Ширли не говорила, что вы возвращаетесь, и мы все думали, что вы пробудете в Индии еще несколько месяцев.

— Месяцев? — наигранно простонал Уолт, словно речь шла по меньшей мере о нескольких месяцах тюремного заключения.

Ширли подняла глаза и обнаружила, что он смотрит на нее таким взглядом, словно она в одночасье превратилась в какую-то неземную красавицу.

— Что ж, так оно и было, — сообщил Уолт. — Я действительно собирался некоторое время провести там, но… — Он обнял Ширли за плечи, и на нее повеяло приятным ароматом его одеколона. — Понимаете, Уилсон, я просто не выдержал. Есть все же предел, дольше которого мужчина не может прожить без женщины, которая составляет весь смысл его существования.