В Русско-японской войне повторилась печальная практика Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., когда вместо самостоятельного применения кавалерийских соединений имело место их раздергивание по отрядам. Война не дала поучительных примеров массового использования конницы. Оргвыводом стало упразднение в октябре 1906 г. 1-го и 2-го кавалерийских корпусов (входившие в них кавалерийские дивизии стали входить в армейские корпуса: 4-я и 6-я – в 6-й, 5-я и 14-я – в 5-й, 7-я и 13-я – в 19-й, а 15-я и Сводная – в 15-й). В январе 1907 г. были расформированы Сводный кавалерийский корпус и входившая в него Сводная Кавказская казачья дивизия. Прекратила существование Терская казачья бригада (1-й Сунженско-Владикавказ-ский полк был направлен во 2-ю Кавказскую казачью дивизию, а 1-й Кизляро-Гребенской полк подчинен наказному атаману Терского казачьего войска). Тогда же была расформирована Сводная кавалерийская дивизия (при этом армейские полки вновь составили 3-ю отдельную кавалерийскую, а гвардейские – Отдельную гвардейскую кавалерийскую бригады).

Наконец, в декабре 1907 г. в регулярной кавалерии полкам были возвращены прежние наименования и номера, бывшие у них до реформы 1882 г. После этого в каждой из пятнадцати номерных кавалерийских дивизий вновь имелись драгунский, уланский и гусарский полки, номера которых совпадали с номером дивизии. В Кавказскую кавалерийскую дивизию по-прежнему входили три драгунских полка (16-й драгунский Тверской, 17-й драгунский Нижегородский, 18-й драгунский Северский). Отдельные кавалерийские бригады стали состоять из: 1-я бригада—19-го драгунского Архангелогородского и 16-го гусарского Иркутского полков, 2-я бригада – 17-го Черниговского и 18-го Нежинского гусарских полков, 3-я бригада – 16-го Новоархангельского и 17-го Новомиргородского уланских полков.

Теперь остановимся на формах применения русской конницы и одновременно охарактеризуем наиболее значимые дела последней в Русско-японскую войну.

В годы Русско-японской войны даже относительно немногочисленной коннице русской действующей армии пришлось в основном бездействовать – благодаря неверному пониманию кавалерийских задач высшим армейским командованием. Во время боев она редко была объединена в одних руках и получала чисто кавалерийские задачи. Вне периодов боев занималась главным образом службой на передовых постах и ближней разведкой.

На левом фланге Маньчжурского ТВД действиям конницы препятствовал гористый и пересеченный характер местности, тогда как на правом, наоборот, условия местности были более благоприятны для широких действий конных масс. Поэтому те немногие чисто кавалерийские задачи, которые получила русская конница, имели целью действия против левого фланга и тыла противника. Таковы два набега (рейда) конных отрядов под командованием генерал-лейтенанта П. И. Мищенко на Инкоу 27 декабря 1904 г. – 2 января 1905 г. и за Факумынь 4—11 мая 1905 г., а также набег летучего отряда полковника Я. Т. Гилленшмидта к Хайченскому мосту 5—10 февраля 1905 г. Кратко их сравним.

Местность театра военных действий (ТВД) представляла собой богатую запасами открытую равнину, но коммуникационная линия японцев (железная дорога) и тыловые учреждения были прикрыты с левого фланга системой р. Ляохе и ее притоков. Реки эти хотя в то время и замерзли, но, имея крутые берега и будучи укреплены от весенних разливов высокими валами, были не везде проходимы. После Инкоуского набега японцы охраняли все броды на р. Ляохе, и во время Хайченского набега пришлось совершить переход через р. Ляохе в настолько болотистом и труднопроходимом месте, что переправа даже не наблюдалась японцами, «местность представляла здесь из себя сплошное болото, еще плохо промерзшее, пришлось спешиться, лошади скользили, падали и проваливались»5.

Во время майского набега условия были более благоприятны, так как больших рек, прикрывающих слева тыл японской армии Ноги, не было. Местность также представляла собой совершенно открытую равнину, переходившую на западе в Монгольскую степь с песчаными барханами, которые способствовали скрытному движению конных масс, а на востоке около г. Факумыня и восточнее первой коммуникационной линии японцев Синминтин – Факумынь местность имела холмистый и пересеченный характер. Пересеченный характер местности не служил препятствием действиям конницы и даже облегчал скрытное движение (прорыв 7 мая 1-го Читинского казачьего полка на Мукден-Факумынскую дорогу).

Набег на Инкоу отряда генерала Мищенко.

В Инкоуский набег конный отряд выступил в составе 69 сотен, 4 конно-охотничьих команд, 4 пеших поршневых (с посаженными на местных лошадей расчетами) и 18 конных орудий и 4 вьючных пулеметов. Кроме того, в состав отряда входил вьючный обоз из 5 транспортов в 1500 вьюков. Вьючение 5 лошадей одним проводником было крайне затруднительно и отнимало много времени. Состав проводников был набран из нестроевых пехотного запаса и представлял из себя недисциплинированную толпу (объяснять присоединение к отряду подобного транспорта возможностью продовольственных затруднений во время набега нельзя, так как задолго до набега информация генерала Телешева и пограничников Ляохейского отряда подтверждала факт, что долины Ляохе и Хунхе изобиловали фуражом).

Рейд полковника Гилленшмидта в годы Русско-японской войны.

Кроме Урало-Забайкальской казачьей дивизии и Кавказской конной бригады, уже входивших в состав отряда генерала Мищенко, 3 полка Донской казачьей дивизии, 3 драгунских полка и конно-охотники прибыли накануне выступления в набег, причем драгуны (2-я отдельная кавалерийская бригада и 4 эскадрона Приморского полка) образовали Сводную дивизию под начальством совершенно незнакомого им генерала А. В. Самсонова. Наконец, на время боя под Инкоу Сборный отряд в 19 сотен (16 отдельных частей и подразделений) был объединен под командованием полковника И. 3. Хоранова, выслужившегося из осетинских милиционеров при генерале М. Д. Скобелеве, – человека храброго, но без общего и военного образования, вся военная карьера которого заключалась в ординарской службе и по линии военно-народного управления.

Майский набег отряда генерала Мищенко.

В майском набеге отряд Мищенко состоял из 45 сотен, 6 орудий и 2 вьючных пулеметов. Причем кроме частей Урало-Забайкалье-кой дивизии и 2 сотен Кавказской конной бригады в состав отряда накануне выступления вошла Сводная Кавказская казачья дивизия, в начале апреля прибывшая с Кавказа. Генерал Мищенко не был знаком с дивизией и ее командованием. Дивизия пришла с очень слабой подготовкой мирного времени; в составе дивизии было 2 полка (1-й Екатеринодарский Кубанского и 1-й Кизляро-Гребенской Терского казачьих войск), не входившие в мирное время в состав дивизии. Соединение не имело боевого опыта.