Отсутствие хороших карт было большим минусом при реализации всех трех набегов. Во время первых двух (на Инкоу и Хайчен), производившихся в более южной части Маньчжурии, были, правда, прекрасные 2-верстные карты от Ньючжуана до Инкоу и района железной дороги к югу от Ляояна, но для движения приходилось пользоваться 20-верстной картой и 4-верстным маршрутом (при набеге на Инкоу), которые оказались неудовлетворительными. В майском набеге, кроме 20-верстной карты, по которой пограничная полоса Монголии представлялась ненаселенной пустыней, были розданы в части еще и отлитографированные копии какой-то захваченной японской карты, переведенной на русский язык. Карта внесла еще большую путаницу.

Все это заставляло широко пользоваться опросом местных жителей. На основании перекрестных расспросов китайцев штаб отряда составлял схему пути движения отряда на следующий день. Схема рассылалась в войска вместе с приказом. Также на основании расспросов китайцев составлялась и общая схема расположения частей сторожевого охранения на ночь.

У драгун на Тайдзыхе.

Движение конных отрядов производилось во время Инкоуского набега сначала четырьмя, затем тремя, а в майском набеге – двумя колоннами. Колонны двигались на расстоянии 2–4 км от направляющей. Связь со средней колонной в Инкоуском набеге поддерживалась дозорами, срочными донесениями и командированием в соседние колонны офицеров с несколькими нижними чинами – для доставки донесений. В майском набеге, кроме цепи дозоров впереди головных отрядов, двигался один взвод на высоте авангардов главных сил обеих колонн, связываясь с головами колонн также цепью дозоров. Но после первого же перехода выяснилось, что одного взвода для связи недостаточно. На следующие переходы каждая колонна отделяла от себя по одному взводу под командой офицера; этот взвод должен был все время видеть свою колонну и соседний взвод другой колонны.

Поддерживание связи при движении на Инкоу было в целом удовлетворительно, и при всех столкновениях с противником на походе головы колонн быстро сходились. Исключением было движение в первый день набега, когда колонна вьючного транспорта под прикрытием 1-го Читинского полка отстала и все колонны ушли вперед. Аналогичная ситуация случилась и в ночь на 1 января, когда левая колонна, переправившаяся через р. Ляохе в стороне от других, благодаря сильному туману потеряла соприкосновение со средней колонной и была в это время атакована японцами. Офицер, посланный из левой колонны с донесением о приближении японцев, заблудился в тумане и прибыл в 8-м часу утра.

У драгун на Тайдзыхе.

В майском набеге поддержание связи между колоннами было поставлено неудовлетворительно – несмотря на принятие особых мер в виде высылки взводов для связи. Главная причина – недостаточная подготовка Кавказской дивизии к совершению походных движений с поддержанием связи и невтянутость ее артиллерии в продолжительную работу. Кавказская дивизия постоянно отставала, вовремя не сообщая о задержках движения. 7 мая подошла лишь около 12 часов, после окончания боя уд. Цинсяйпао. Движение конного отряда 11 мая при обходе передовой линии японского расположения может служить отрицательным примером службы связи – не только была утрачена связь с Кавказской дивизией, но и от главных сил оторвался авангард Урало-Забайкальской дивизии. Когда у переправы через р. Си-Ляохе связь была возобновлена, то оказалось, что впереди главных сил левой колонны идут главные силы правой колонны, авангард левой колонны оказался правее правой колонны, а авангард правой колонны – левее. В результате у переправы произошло столпотворение артиллерии, обозов, многочисленных китайских арб с ранеными и пленными.

У драгун на Тайдзыхе.

Осведомленность о противнике и в Инкоуском, и в майском набегах была неудовлетворительна, что вызывало движение отряда вслепую и неожиданные столкновения с японскими заставами, нередко переходившие в нежелательные бои. Причина этого заключалась в том, что конные отряды двигались без «глаз». Насколько кавалерия служит «глазами и ушами» армии, настолько «глазами» для конных отрядов являются летучие разъезды, высланные вперед на расстояние одного или нескольких переходов.

Этому разъезды, высылаемые в Инкоуском и в Факумыньском набегах, удовлетворять не могли. При движении на Инкоу разъезды высылались лишь в получасовом и даже четвертьчасовом (28 декабря от средней колонны) расстоянии впереди.

В средней колонне только один раз (приказ 29 декабря) был выслан разъезд с точно определенным назначением – «до соприкосновения с противником». Цель движения разъездов указывалась очень неопределенной: «по пути движения на Калихе» (27 декабря), «к Ньючжуану для освещения местности» (28 декабря), «в южном направлении на Инкоу» (30 декабря) и т. д.

Эти разъезды являлись скорее дозорами походных застав, как они сами на себя и смотрели, участвуя в стычках (например, с хунхузами на р. Хунхе), что даже вызвало приказ Мищенко от 28 декабря «разъездам, особенно фланговым, не ввязываться в перестрелку с противником, а задаваться лишь целями разведки и донесений». Нельзя не подчеркнуть, что вопреки требованиям Полевого устава разъезды стремились главным образом не к разведке, а к бою. Состав разъездов – силой около взвода (для самостоятельной задачи «обследования и устройства переправы через р. Тайцзыхе» 29 декабря была выслана сотня).

При майском движении за Факумынь разъезды высылались за час до выступления отряда, первые два дня силой в один взвод, а затем в сотню, по 2–3 сотни от колонны веером. Эти разъезды 4–6 мая, пользуясь медленным движением отряда, успевали отойти от него довольно далеко, до полуперехода, но, попав в тыл японцев, занимались там партизанскими действиями и не успевали вовремя ориентировать начальника отряда.

Как смотрел на дальние разъезды начальник конного отряда, видно из записки командующему Кавказской дивизией 3 мая: «Дальним разъездам, сохраняя данное им направление, вернуться к ночи на линию сторожевого охранения, которое будет выставлено завтра, возвращаясь по другой дороге для исследования таким образом целого района».

Таким образом, эти разъезды были лишены широкой самостоятельности, должны были на ночь возвращаться к отряду и по этой причине терять соприкосновения с противником.

Из-за этого движение отряда совершалось вслепую, и в результате 4–5 мая отряду пришлось, вследствие стычек с противником, три раза останавливаться и менять направление, а 7 мая отряд был совершенно неожиданно встречен огнем японской пехоты с пулеметами – спереди, справа и отчасти слева. Таким образом, из-за отсутствия разведки отряд попал в мешок, из которого пришлось пробиваться к югу. В таких условиях, когда разъезды двигались почти всегда непосредственно перед авангардом и являлись скорее охраняющими, а не разведывательными частями, начальники отряда и колонн не могли быть своевременно ориентированы в том, что находится впереди них – ведь разъезды не успевали вовремя информировать.