Ты об этом подумаешь позже, а теперь вставай, приказал ему внутренний голос. Существо положило ладонь руки на траву. Только тогда оно обратило внимание на красное сияние вокруг запястья. Существо инстинктивно дотронулось до него одним пальцем и сразу же отдернуло его. Это место невыносимо жгло. На запястье другой руки был тот же самый знак.

Это не важно, тебе нужно подняться, не унимался голос. Существо и другой ладонью оперлось о землю. Невыносимо ныли мышцы обеих рук, равно как и ног. Оно стиснуло зубы: с губ вырывались глухие стоны. Существу с большим трудом удалось подняться. Оно задыхалось всякий раз, когда острая боль с новой силой пронзала его тело. Оно заметило, что и на его щиколотках были все те же отметины с красным свечением.

Живая кожа. Она что-то означает. Но существо не смогло бы сказать, что именно.

Шатаясь, оно наконец встало на ноги. Оно находилось посреди луга, но это открытие ни о чем не говорило ему. У него не было не малейшего представления о том, что с ним приключилось, где оно находится и даже кто оно такое. Оно осмотрело грудь, руки, ноги до самых ступней. Его поразило, что все это было его телом. Существо не узнавало его, оно было ему чужим. И даже осознание того, что оно было существом женского пола, ничего для него не значило. На нем была длинная туника, запачканная травой и кровью. Никакого нижнего белья. На бедре — полоски ткани, которые оно уже успело заметить прежде, и продолговатый предмет под ними. Существо неуверенно коснулось рукой рукояти предмета. Сжав ее пальцами, оно подняло предмет вверх. С легким свистом появилось нечто, искрящееся на солнце. Прищурив глаза, существо внимательно рассмотрело предмет: теплая коричневая рукоять как влитая лежала у него в ладони. Продолжением рукояти была часть из другого материала, сверкающего и холодного на ощупь. Оно имело змеевидную форму и было украшено непонятными символами, которые существу так и не удалось расшифровать. Оно провело пальцем по холодному острию и сразу же почувствовало боль. Оно одернуло руку и увидело длинную красную полосу на коже. И в эту минуту его осенило.

Это — кинжал.

Предмет, который был только что им извлечен, служил для того, чтобы наносить раны и защищаться, — подсказывал его инстинкт. Но сейчас он абсолютно бесполезен. Оно вложило его обратно и вновь огляделось вокруг. Казалось, что лугу не было конца и края.

Иного не дано, сказало оно себе с тупой тоской. Затем прямо перед собой вдали оно заметило тонкую темную полосу. Деревья?

Вот туда и нужно идти.

Существо спросило себя для чего, но не нашло ответа. Оно знало только, что сделать это было крайне необходимо. Осторожно шагнуло вперед: это все равно что заново научиться ходить. Ему с трудом удалось удерживать равновесие, ноги ныли, мышцы спины гудели от боли. Быть может, нужно сесть и передохнуть.

Я сяду и подожду, пока кто-нибудь придет, возникла в голове утешительная мысль, и на мгновение ему показалось, что так и следует поступить.

Никто не придет, ответило оно себе с хладнокровной уверенностью. Тогда оно обратило свой взор на зеленую линию и неуверенно, шаг за шагом, двинулось вперед. А вокруг при каждом легком дуновении ветерка склоняли свои головы цветы и медленно колыхалась трава. Оно не позволило себе отдыхать. И в той пустоте, где пребывало его сознание, в этом тягучем ужасе, что его объял, у него появилась цель, и ему нужно было ее достичь.

Существо увидело деревья, которые при приближении постепенно становились все выше и выше. Коричневые стволы, ветви, простиравшиеся к синему небу, и странного вида бледно-зеленые листья. Оно смотрело на них как на мираж, а тем временем его шаги мало-помалу становились все увереннее. Когда наконец оно смогло коснуться шершавой коры одного из стволов, то с облегчением улыбнулось. Совсем обессилев, оно сползло вниз по дереву: зацепившуюся за кору и обнажившую ноги одежду удерживал только пояс. Существо посмотрело на пройденный путь. Оно не смогло бы его оценить и даже сказать, сколько на это ушло времени. Оно не знало ни в чем измеряется пространство, ни как обозначается бег времени. Его охватило уныние. Оно почувствовало, как что-то сырое скатилось по его щекам, и когда оно коснулось их, то ощутило, что они стали мокрыми. Это еще больше его опечалило. Раскрыв рот, существо предалось отчаянию, а тем временем из его глаз на живот капали большие капли, вырисовывая на тунике безукоризненно круглые темные пятна. Из его горла вырывались лишь неясные стоны.

После его пробуждения свет стал другим. Уже не такой ослепляющий, как во время его блужданий по лугу, но золотисто-красноватый. Похолодало. Существо даже не заметило, как уснуло. Оно коснулось щек и почувствовало, что они покрыты чем-то шершавым. Потерев их немного ногтем, сунуло палец в рот. Соль.

У боли вкус соли, сказало оно себе.

Оно вновь попыталось порыться в памяти. Быть может, отдых пошел ему на пользу, и оно теперь вспомнит. Ничего. Из его совершенно чистого разума всплывали с вполне твердой определенностью только те ощущения, которые оно испытало после того, как проснулось на этом лугу. Поначалу никаких воспоминаний, только неопределенная и мрачная магма. И снова страх, холодный и вкрадчивый. Но теперь его терзало нечто другое, что-то вроде внутреннего жжения, ощущение невыносимой сухости, раздиравшей рот и горло. Уши уловили ритмичный клокочущий звук, более напряженный, чем тот, что послышался ему после пробуждения.

Мне непременно нужно добраться до него. Вряд ли оно сумело бы ответить на вопрос, для чего ему это, собственно, нужно, но оно чувствовало вполне определенно, что это было правильное решение и что после этого ему станет лучше.

Существо подумало про ту ужасную работу, которую оно совершило прежде, заставив себя встать на ноги. Оно вцепилось руками в кору и приготовилось к боли. А между тем все оказалось менее сложным и мучительным. Конечно, мышцы все еще были в оцепенении и нестерпимо болели суставы, тем не менее оно уже чувствовало себя лучше. Существо оторвалось от ствола и пошло вперед. Теперь оно умело ходить и шаг за шагом переставляло ноги вполне уверенно, сосредоточившись на ритмичном движении и ощущая сухую листву под ногами.

Наконец оно различило сверкающую серебристую ленту, прокладывающую путь между деревьями, бросая в глаза розоватые блики затухающего солнца. Оно кинулось к ручью и, погрузив в него лицо, принялось жадно пить воду.

Жажда, хочется пить, решило оно. Холодная и такая сладостная вода проникала все глубже в горло, утоляя мучившую его сухость. Существо открыло глаза. Оно увидело перед собой черно-синие волосы, обрамлявшие его лицо. Его волосы. Глубоко вздохнув, оно подняло голову. У него возникла идея. Обследовав глазами окрестность, существо обнаружило на некотором расстоянии от себя нужный ему объект. Оно оценило отрезок пути, который требовалось пройти, чтобы добраться до цели. Нужно было пересечь ручей, перепрыгивая по целой веренице камней, и ненадолго погрузиться в воду. Ему по силам было справиться.

Существо заметило, что движется с особой ловкостью, без труда перепрыгивая с одной каменной глыбы на другую. Оно добралось до желаемой цели. В этом месте гряда лежавших по кругу камней удерживала ручей в углу, образовывая маленький родник с почти стоячей водой. Солнце светило ему в спину. Существо наклонилось. На мгновение оно остановилось в страхе и нерешительности. У него вновь сжалось все внутри от ужаса увидеть в воде незнакомое лицо. Но существо побороло себя. Быть может, оно знало, что увиденное поможет встряхнуть память.