Оно осторожно наклонило голову и посмотрело на свое отражение. Черные гладкие волосы обрамляли небольшой овал его головы. Тут и там ниспадали блестящие тонкие пряди темно-синего цвета. Вытянутое, худое лицо, но при этом с довольно круглыми щеками. Высокий лоб, вокруг которого волосы расходились в стороны, словно занавес. Маленький, хорошо очерченный рот с гладкими розовыми губами, заметно выделявшимися на фоне бледного цвета кожи лица. Прямой вытянутый нос. Тонкие брови. Как оно и опасалось, это было лицо чужака. Тень пробежала по его лбу и глазам, которые вмиг прояснились.

Вот как, оказывается, возникает страх на моем лице, подумало оно про себя.

Однако более всего его поразили огромные, несколько удлиненные глаза, один из которых был очень черным, а другой ярко-лиловым, чистым и каким-то тревожным. Не так много существует на свете людей с глазами разного цвета: по какой-то непонятной причине ему это было известно. Лоб отражаемого лица стал ровным. Добрый знак. Должно быть, теперь будет легче узнавать его с такой характерной чертой.

Существо встало на ноги, с решимостью, которой прежде у него не было.

Мне нужно идти.

Еще один приказ, смысл которого существо не понимало, но в категоричность которого слепо верило. Оно не узнавало собственного тела, но тем не менее с уважением относилось к его влиянию на свои действия: когда его мучила жажда, именно тело подсказало ему, что нужно делать. Существо понимало, что должно использовать неосознанную уверенность, которая время от времени мелькала в его мозгу. Именно эта уверенность до сего момента оказывалась для него спасительной.

Существо двигалось вдоль ручья, поскольку все еще хотело пить, и не знало, как можно унести с собой хотя бы немного воды. И потом, оно было убеждено в том, что если оно хочет кого-нибудь встретить, кто бы мог знать, кто оно такое, либо просто мог ему помочь, то следовало бы держаться реки.

Солнце описало на небе свой невидимый за верхушками деревьев полукруг. Янтарный свет сменился на розоватый, а затем окрасился в бледно-голубой. На какое-то время все стало фиолетовым, а чуть позднее в неизменном окружении тьмы медленно опустилась ночь.

Девушка не знала точно, сколько дорог прошла. Она знала только то, что было темно и она очень устала. Ей нужен был отдых.

Она взобралась на дерево. Каким-то странным образом она предчувствовала, что именно так ей следовало поступать. Она села верхом на одну из ветвей и спиной прислонилась к стволу. Ее мышцы изнывали от боли, но она сильно отличалась от той, которая мучила ее после пробуждения. Сейчас это была боль усталости.

Девушка подняла глаза к небу. Деревья позволяли ей видеть только небольшой его квадрат, черный как смола, сплошь усеянный десятками маленьких дрожащих белых огней. В воздухе пахло влагой и прохладой, и на мгновение она почувствовала себя почти умиротворенной. А вокруг дневные шумы уступили место новым звукам: далекое и протяжное завывание, осторожная поступь зверя в лесной чаще, умиротворяющее стрекотание насекомого, название которого она никак не могла вспомнить. Ей не было страшно. Ее отнюдь не путала сдержанная и осторожная жизнь в ночном лесу: страх был вызван скорее абсолютной пустотой в ее мозгу, бездной, которая, как казалось, ее и породила. Девушка увидела, как за плотной завесой деревьев выплыла огромная и чистая луна, и она почувствовала, как ее сердце стало наполняться мимолетной безмятежностью и хрупким спокойствием. Довольно большая птица с приплюснутой головой и маленьким крючковатым клювом стремительно пронеслась между нею и луной. Она услышала ее мрачный и торопливый голос. Девушка проследила за ее полетом, насколько смогла. Она так и уснула, пытаясь вспомнить ее название.

Все последующие дни превратились в одно беспрерывное движение. Время было ориентировано на солнце, встававшее и садившееся на всем протяжении пути, и на потребности ее тела.

Впервые, когда девушке захотелось есть, именно желудок направил ее внимание на красные плоды, висевшие на низких кустах. Она набила ими рот и набрала немного с собой в дорогу. Чтобы не поранить ноги, она обмотала их длинными полосками ткани, оторванными от туники, которая теперь стала заметно короче. Однако все это странствование казалось бесполезным. Окружавший девушку лес на всем своем протяжении выглядел совершенно одинаково, и ни единой тени подобного ей существа не встречалось на пути.

Быть может, кроме этого нет ничего, а мир — это один-единственный безграничный лес.

Но в один из дней она услышала далекие и непонятные голоса. Девушка помчалась вслед за ними, словно за миражем, по листьям папоротника и кустам ежевики, раздиравшим в кровь ее ноги.

Неожиданно она оказалась на поляне и увидела их перед собой: они были заметно моложе девушки.

Дети, подсказал ей внутренний голос. Девочка и два мальчика: один пониже, а другой повыше. Все трое, глядя друг на друга, замерли на месте на какое-то время, которое, как ей показалось, длилось бесконечно долго.

Заговори с ними. Скажи что-нибудь. Пусть они тебе помогут.

Девушка сделала несколько шагов вперед, попыталась открыть рот и протянула к ним свои руки. С губ слетел только бессвязный вой, который даже для ее собственных ушей показался мрачным и безумным.

Все рухнуло. Девочка поднесла руки ко рту, самый маленький из детей спрятался за ее юбку, а другой просто заревел. Все трое помчались из леса так быстро, как только могли.

Девушка побежала вслед за ними. Во время своих скитаний она только и делала, что ждала этого момента, пытаясь отыскать кого-нибудь, кто бы мог ее спасти. И она ни за что не упустит эту возможность.

Но дети были заметно ниже ее ростом и проворнее увертывались от папоротника и кустов ежевики. А вскоре она и вовсе потеряла их из виду. Тогда она побежала на звуки их тяжелого дыхания. Так продолжалось до тех пор, пока и они не стихли. Девушка снова осталась одна.

Она остановилась на мгновение: слепая ярость переполняла ее грудь. Она сжала кулаки и сдержала слезы. Нет, ей нельзя было останавливаться. Она продолжила свой путь, стараясь отыскать тропу, по которой направились дети.

Когда она уже потеряла всякую надежду настичь их, деревья неожиданно, как занавес, расступились, и ей открылась равнина. Ее взгляд, скользя вдоль линии горизонта, потерялся между сверкающей зеленью травы и неумолимой голубизной неба. Вдалеке, как раз там, где земля касалась облаков, она увидела нечто огромное. Оно казалось коричневым, но на таком расстоянии было довольно сложно определить цвет: это нечто, возвышавшееся над землей, было изящным и одновременно приземистым. Девушка от удивления раскрыла рот. Она не знала, что это было — может, гора, а может, что-то другое; по земле к нему вела коричневая лента.

Там есть люди, подумала она, много людей. И среди этих людей наверняка есть кто-то, кто смог бы ей помочь.

А если я окажусь там прежде, чем снова захочу есть и пить?