– Всё хорошо с твоей семьей, – предельно серьезно ответила она, – и с тобой тоже всё хорошо. Ты не умер, ты не болен. Ты остался там, где и был. Но теперь будешь еще и здесь.

– Звучит как бред, ничего не понял, – я осторожно слез с лавки и прошелся из стороны в сторону, болезненно морщась в моменты наступления босыми ногами на частички мусора.

– Иди-ка сюда, – бабулька достала из складок одежды небольшое зеркало в простой деревянной рамке, – гляди, пока я еще могу связь поддерживать.

Предельно заинтригованный необычным предложением, я взял зеркало в руки. Изображение было слегка мутноватым, тем не менее, интерьер моей квартиры в нем легко угадывался. Вот только это была прихожая, а в данный момент она была пуста.

– Ты пальцем-то подвигай, – подсказала старушка в ответ на мой вопросительный взгляд.

Я недоверчиво хмыкнул, но промолчал. Пользуясь поверхностью зеркала, словно экраном планшета, я «перешел» в кухню, где обнаружил жену и дочь. Затем в детской комнате нашелся делающий уроки сын, а в зале, уткнувшись в экран ноутбука, сидел я собственной персоной. И картинка не была статичной, все персонажи двигались, жили своей обычной жизнью. Повинуясь сиюминутному порыву, я развернул и увеличил изображение таким образом, чтобы был виден нижний угол ноутбучного дисплея: девятнадцать пятьдесят шесть, двадцать четвертое апреля…

– Почему двадцать четвертое? – внезапно осипшим голосом спросил я – память отчаянно кричала, что вчера было тринадцатое.

– Долгим переход получился. Не на то я рассчитывала. Разбойники вмешались.

– Я реально десять дней провалялся? И как так может быть, что я и здесь и там? – я развернул зеркало изображением к всезнающей бабуле.

– Князь обречен был, болезнь его пожирала. Душа уже едва держалась в теле, а тут и удар по голове, и купание в ледяной воде, и ранение. Не выдержал горемычный… Теперь тебе за него придется быть.

– То есть как? – от всей услышанной бредятины да от перспективы оказаться в теле умершего человека мне реально поплохело.

– Как, как? Умер Михаил Васильевич Бодров, нет его больше. Теперь ты князем будешь! Тебя как величали-то?

– Сергеем, – механически отозвался я, от греха подальше присаживаясь на лавку.

– Так вот, Сергей. Меня зовут Настасья Фоминична, целительница я, знахарка. Понятное дело, кто-то ведьмою кличет. Князь ко мне ехал, последняя надежда для него была. Да не доехал. Хорошо, что у меня всё готово было – я как выстрелы в лесу услышала, так сразу и запустила процесс.

– Процесс чего?

– Подселения.

– О, господи! – я схватился за голову. – По-русски объяснить можешь?

– Это как? – оторопела Фоминична.

Куда я попал? Что со мной сделали? Почему именно со мной? Вот ей-богу, дурной сон какой-то! Только он никак заканчиваться не хочет. И интуиция мне подсказывает, что сон этот может быть для меня реально опасным и даже смертельным. Но, несмотря на чувство опасности и всю абсурдность ситуации, паники у меня не было. Непонимание было, а вот паника – нет. То ли в силу природной уравновешенности, то ли отвар бабкин роль сыграл, но я продолжал смотреть на происходящее словно бы со стороны, словно не со мной всё это происходит, а с похожим на меня героем фильма.

Так. Нужно прекращать гадать и задавать самому себе вопросы, на которые не могу ответить. Какова бы ни была ситуация, надо брать ее под контроль. Пока эта… целительница под рукой, необходимо выяснить как можно больше. На чем тут мы остановились? Она не знает, что такое «по-русски», хотя объясняется со мной на вполне понятном русском языке. Разве что он какой-то слишком правильный, под старину стилизованный, без современных словечек. Ладно, мы понимаем друг друга, все остальное – вторично. Попытаемся прояснить другие вопросы.

– Настасья Фоминична, – я привычным жестом взъерошил волосы, отмечая их увеличившуюся длину – стричься пора, – давайте-ка по порядку. Князь был болен и ехал к вам на лечение. Но не доехал, попав в разбойничью засаду. Пока всё правильно?

– Всё так! – кивнула головой знахарка.

– В то же самое время я там, – указываю пальцем на зеркало, – нарываюсь на шайку хулиганов, с которыми у меня завязывается драка. И вот, когда я уже почти вырвался от них и до спасения остается один шаг, я вдруг переношусь в лес, в чужой одежде, с чужим оружием. И мне приходится биться с чужими противниками. Потом из кустов полезли люди в синих мундирах, и я потерял сознание. А пришел в себя уже здесь, спустя десять дней. Тоже правильно?

– Всё правильно рассказываешь, родимый!

– Теперь вот объясни мне, родимая, – в тон собеседнице спросил я, – как всё это произошло?

– Князь наш чахоточный был. Да еще, похоже, травили его помаленьку. Так что я сразу поняла, что шансов вылечить его уже нет. То есть нет шансов вылечить по-обычному.

– А как?

– Ну, есть такой способ, меня учили когда-то давно. В другом мире нужно отыскать человека, душа которого совместима с больным. После чего отделяется маленькая часть души этого человека и помещается в нужное тело. Фокус заключается в том, что потерявший частичку души почти не замечает потери, а получивший ее в другом мире, напротив, излечивается от тяжелых болезней и получает большой запас жизненных сил.

– За счет чего? – я скептически пожал плечами.

– Того не ведаю, – пожала плечами Фоминична, – то ли хвороба местная против другого мира бессильна, то ли процесс живительный сам по себе, но даже безнадежные больные выздоравливают. Ритуал тот давно известен, только сейчас уже умельцы перевелись. Может, я последняя и осталась. Тяжело это. И знания нужны, и сила немаленькая.

– То есть ты не просто целительница, – задумчиво протянул я, размышляя о том, как в этом мире поступают с ведьмами, – тут у нас колдовством попахивает. Князь этого стоил? Таких затрат и такого риска?

– Моя жизнь стоит этих затрат и этого риска, – усмехнулась хозяйка, – когда тебе грозят виселицей за отсутствие результата, выбирать не приходится.

– Понятно. И как же ты справилась? Ведь всё пошло не так.

– У князя еще хватило сил выбраться из реки и забраться в лес. Там он и умер. Связь между ним и тобой уже была установлена, но мне пришлось приложить еще больше сил, чтобы действовать на расстоянии. А частичка твоей души столкнулась с необходимостью осваивать всё тело. Потому и пробыл ты без сознания десять дней.

– М-да, похоже на байку из клиники для душевнобольных. И что же мне теперь князем быть? А если я не хочу?

– Так ведь у тебя, милок, выхода другого нет, – бабка ласково потрепала меня по голове, – либо ты князь Михаил Бодров, либо ты мертв.

– А назад меня никак нельзя отправить?

– В ближайшие лет десять я на подобные эксперименты точно не решусь. Да и к чему? Твоя частичка души уже заняла всё тело и стала душой полноценной. Отколоть от нее часть и отправить обратно? Остальное-то здесь останется.