Он при этом пристально окинул ее взглядом с легкой поволокой, и Оля даже почувствовала волнение. Не когда все немеет, ладони потеют, а сердце проваливается ниже позвоночника, нет! ЛЕГКОЕ волнение. Приятное и ненавязчивое.

Она инстинктивно одернула подол платья, случайно обнажившего ноги, и поймала взгляд Антона. Поволока исчезла, теперь это было неприкрытое желание, и она подумала… А почему нет? Сколько можно строить из себя девственницу?

В их последнюю встречу Аверин меньше всего походил на насельника святой обители. Загорелый, подтянутый, как будто он не в самой опасной стране мира был, а на курорте. Что ж, вешающиеся на его шею женщины вряд ли группируются по определенным ареалам[4]. Так что в Сомали он вполне мог обзавестись очередной толпой поклонниц.

«Чертов Аверин! Снова я о тебе думаю!»

Оля сердито отвернулась от окна и твердо решила не сводить глаз с Голубых. Но тут же пришлось снова отворачиваться, чтобы спрятать улыбку. Может, он все же сменит фамилию?

— Мне очень нравится твоя улыбка, Оленька, — сказал Антон, и ей сразу стало стыдно. Она мигом покраснела как вареный рак.

Позорище! Нашла о чем думать, о фамилии! Нет, фамилия «Аверин», безусловно красивее, но если взять самого носителя…

— Что там такое? — недовольным тоном проговорил Антон, и Ольга проследила за его взглядом.

Автомобиль вывернул на проспект и оказался зажат в плотной пробке. Поток машин полз со скоростью улитки, огибая собравшуюся впереди толпу людей. У Оли неприятно засаднило и заворочалось внутри от тяжелого предчувствия.

Они с Антоном переглянулись и одновременно выскочили из машины, явно подумав об одном и том же. Может, это и неплохо, когда рядом с ней будет не обычный мужчина, а такой же ненормальный, как и она сама?

Мама часто говорила, что для счастливого брака нужно, чтобы муж и жена смотрели не друг на друга, а в одну сторону. И кажется, Оля только сейчас начала понимать, что она имела в виду.

Ну почему это ДТП произошло именно здесь, именно сейчас, как раз в тот день и час, когда она собралась на свидание? Мысль мелькнула и исчезла, особенно когда Оля увидела, как Антон расталкивает людей со словами: «Я врач! Пропустите, я врач!»

Откуда у него в руках дежурный врачебный кейс? Она даже не заметила, когда он его взял — вот что значит военный человек, привык к дисциплине, не то, что некоторые…

Оля устыдилась своим порывам, быстренько растолкала свой уснувший профессионализм и принялась пробираться сквозь толпу вслед за Антоном. Сердце вдруг ощутимо екнуло, она даже на миг остановилась.

Но профессионализм проснулся и требовал действовать. Ольга протиснулась между двумя широкоплечими парнями и увидела лежащую на асфальте женщину. Или, скорее, девушку — та выглядела слишком молодо. Из слов очевидцев узнала, что девушку сбила машина на пешеходном переходе. Водитель с места происшествия скрылся.

Люди вокруг возмущались, делились тем, кто что видел, а Олино сердце снова зашлось в непонятном тревожном предчувствии, как будто сейчас что-то произойдет. Непоправимое. Антон склонился над потерпевшей, проверяя пульс, а Ольга скользнула взглядом дальше и остолбенела.

Рядом с девушкой прямо на асфальте сидела совсем маленькая, на вид младше племяшки Насти, девочка. Она периодически дергала потерпевшую за руку, шептала: «Мама! Мамочка!» — и смотрела на окружившую их толпу полными страха глазами.

Черными. Под черными вразлет бровями. Слишком узнаваемо, чтобы Ольга могла ошибиться. Потому что именно такой очень часто, особенно в последнее время, она видела во сне свою дочь. Свою и его.

— Мы пробовали ее уговорить встать, — тихо сказала полная немолодая женщина, проследив за Олиным взглядом, — не дается. Плачет.

Как заколдованная, Ольга подошла ближе и склонилась над девочкой и ее матерью, обогнув Антона. Тот оказывал первую помощь так профессионально, как будто с утра до вечера ходил по улицам и оказывал помощь потерпевшим в ДТП. Вот что значит военный медик!

— Скорая едет, — сказал кто-то в толпе, — и полиция тоже.

Девушка дернулась, глубоко вдохнула несколько раз, будто задыхаясь, и внезапно открыла глаза. Обвела окруживших ее людей мутным взглядом и схватила Ольгу за руку. Не Антона, а Олю!

— Помогите, — прошептала она, силясь подняться, — найдите его, умоляю!

— Кого? — переспросил Антон, а у Оли заныло в груди, но еще где-то в самой глубине теплилась крохотная надежда. Которая тут же рассыпалась пылью, стоило потерпевшей снова заговорить.

— Аверина… Костю… — она хотела еще что-то сказать, но дернулась и потеряла сознание.

Сирены неотложки и полицейского патруля завыли одновременно. Ольга в изнеможении присела возле малышки на корточки, ноги отказывались ее держать категорически.

— Как тебя зовут? — спросила тихо.

Девочка подняла длинные черные ресницы, и с Олей окончательно распрощались даже самые микроскопические крупинки надежды. Сходство девочки с Авериным было поразительным.

— Аня.

— Анечка, — она протянула руки, приказывая пальцам не трястись. Но пальцы отказывались подчиняться еще сильнее, чем ноги, — а я Оля. Я тоже врач, как и Антон. Не сиди на асфальте, Анюта, ты простудишься. Маму вылечат в больнице, но, если ты заболеешь, она расстроится.

«А твой папа меня вообще убьет за то, что я о тебе не позаботилась».

Девочка доверчиво к ней потянулась, хлопнула ресницами и заплакала, обняв Ольгу за шею, а у нее сердце будто в ошметки разорвалось и по округе разлетелось. И мечты дурацкие. И надежды надуманные. Ему не нужна ее призрачная дочка. У него уже есть своя, настоящая. Похожая на него как две капли воды.

***

Скорая приехала быстро. Пока Антон объяснялся с коллегами и помогал грузить пострадавшую в машину, Оля держала малышку за руку. Но когда медсестра подошла, чтобы забрать девочку, та вдруг обхватила Олины ноги и заплакала так горько, что у нее все внутри перевернулось.

— Анечка, тебе надо поехать в больницу с мамой, тебя должен осмотреть доктор… Айболит! — нашлась Оля. — Ты знаешь, кто такой доктор Айболит?

Но Анютка продолжала плакать, вцепившись ей в ноги, и тогда она сказала решительно:

— Я тоже поеду.

— Но, Оля, — растерянно проговорил Антон, — а как же… Как же наше свидание? Я столько ждал, — добавил он уже тише.

Ольга посмотрела на плачущего ребенка, подняла ее на руки и, ничего не ответив, пошла к машине. Голубых сунул руки в карманы пальто и с сердитым видом зашагал прочь.

В детском отделении Анюта цепко держалась за Олину руку. С горем пополам получилось оторвать от себя ребенка, чтобы ей сделали рентген. Ожидая перед дверью в рентген-кабинет, Оля пересилила себя и зашла в мессенджер.