— Как тебя зовут, милая?

Милая? МИЛАЯ! Умираю прямо тут.

— Блисс[1].

— Это твоя черта?

Я покраснела:

— Нет, это мое имя.

— Очаровательное имя для очаровательной девушки.

Тембр его голоса был таким низким, что заставил все внутри меня сжаться: будто моя матка счастливо отплясывала прямо на остальных моих органах. Господи, я умирала самой длинной, самой мучительной и возбуждающей смертью за всю историю мира. Неужели при возбуждении всегда так? Не удивительно, что секс заставляет людей идти на безумства.

— Что ж, Блисс, я новенький в этом городе и уже успел захлопнуть свою дверь, оставив ключи в квартире. И как ни странно, сейчас я жду слесаря, поэтому и решил провести свободное время с пользой.

— Освежая в памяти Шекспира?

— Пытаясь, во всяком случае. Честно говоря, я никогда особо не любил этого парня, но сохраним это в секрете между нами, хорошо?

Я была почти уверена, что мои щеки все еще пылали, если жар, исходивший от них, был как-то заметен. На самом деле, все мое тело словно горело. Я не была уверена, было ли это от стыда или так на меня действовал его акцент, который чуть не заставил меня вспыхнуть прямо перед ним.

— Ты выглядишь разочарованно, Блисс. Ты любишь Шекспира?

Я кивнула, потому что мое горло, должно быть, сдавило.

Он поморщился в ответ, а мои руки так и чесались от желания прикоснуться к линии его носа, спускаясь ниже к губам.

Я сходила с ума. В самом деле, становилась абсолютно невменяемой.

— Только не говори, что ты — поклонница «Ромео и Джульетты»?

Ну вот. Тут я могла поспорить.

— Вообще-то, «Отелло». Моя любимая книга.

— О! Честная Дездемона. Преданная и Непорочная.

На слове «непорочная» мое сердце замерло.

— Я, э-э, — я попыталась собрать воедино свои мысли. — Мне нравится сочетание разума и страсти.

— Я и сам являюсь поклонником страсти, — он перевёл взгляд вниз и пробежался глазами по моему телу. Мой позвоночник покалывало, казалось, будто он может вылезти из моей кожи.

— Ты не спросила моего имени, — сказал он.

Я откашлялась. Соблазнительно это не выглядело. Я была такой же общительной, как и пещерный человек.

— И как тебя зовут? — спросила я.

Он наклонил голову, и его волосы почти закрыли глаза.

— Присаживайся ко мне, и я расскажу тебе.

Я не думала ни о чем, кроме того, что мои ноги были как желе, и сидение на стуле помешало бы мне сделать что-то неловкое, вроде падения в обморок от переизбытка гормонов, которых, определённо, было много в моём мозгу. Я опустилась на стул, но вместо облегчения почувствовала еще больше нараставшее напряжение.

Он говорил, а мои глаза были прикованы к его губам:

— Меня зовут Гаррик.

Кто бы мог подумать, что имена тоже могут быть такими возбуждающими?

— Рада знакомству, Гаррик.

Он подвинулся вперед, опираясь на локти, и я заметила его широкие плечи и то, как напряглись его мышцы под рубашкой. Затем наши глаза встретились, и пока я была в плену этих по-детски голубых глаз, бар вокруг нас из тусклого стал темным.

— Я собираюсь купить тебе выпить.

И это не было вопросом. По сути, когда он смотрел на меня, в нем не было ничего вопросительного, только уверенность.

— А потом мы можем еще поговорить о разуме и… страсти.

Я не могла сказать, было ли ощущение жжения в груди связано с взглядами, которые Гаррик тайком бросал на меня, или это служило напоминанием о первом Джеке с колой, который я просто проглотила, как воду.

По зову Гаррика к нам подошел официант, и я воспользовалась моментом, чтобы тихо проговорить про себя ободряющую речь, пока он заказывал себе выпить.

— Блисс? — позвал Гаррик.

Его голос отозвался дрожью во мне.

Я посмотрела на него снизу-вверх, затем на официанта, который оказался тем самым мальчиком-барменом, которого я видела раньше. Я открыла рот, чтобы заказать очередной Джек с колой, но бармен остановил меня, положив руку мне на плечо:

— Я помню — Джек с колой, верно?

Я кивнула, и он, улыбнувшись, подмигнул мне. На секунду я задумалась, откуда он знал мой заказ. Я была вполне уверена, что последней его мне приносила девушка-бармен. Он все еще улыбался мне, поэтому я заставила себя произнести:

— Спасибо, эм-м…

— Брэндон, — подсказал он.

— Спасибо, Брэндон.

Он мельком взглянул на Гаррика, а потом опять сосредоточил свое внимание на мне.

— Должен ли я сказать твоей подруге, что ты скоро вернешься?

— О, э-э, думаю, да.

Он улыбнулся в ответ и постоял так еще несколько секунд, глядя на меня, прежде чем отвернуться и направиться обратно к бару. Я знала, что мне нужно было снова посмотреть на Гаррика, но перспектива от возбуждения и неловкости превратиться в лужицу, еще раз встретившись с его великолепными глазами, ужасала.

— Знаешь, иногда я задаюсь вопросом, была ли Дездемона столь невинна, как притворялась? Возможно, она знала, какой эффект производила на мужчин, и наслаждалась тем, что заставляла их ревновать, — сказал он.

Мои глаза встретились с его, но они были сужены и изучали меня.

Я успокоилась и стала изучать его в ответ.

— Или, может, она была напугана настойчивостью Отелло и не знала, как с ним разговаривать. В конце концов, общение — это ключ ко всему.

— Общение, вот как?

— Оно могло бы решить многие их проблемы.

— В таком случае, я постараюсь быть как можно более понятным.

Он взял свой стул и поставил его лишь в нескольких дюймах от моего. Сел прямо рядом со мной и сказал:

— Я бы предпочёл, чтобы ты не возвращалась к своей подруге. Останься здесь со мной.

Глотай, Блисс. Я приказала себе глотать, иначе у меня потекут слюни.

— Вообще-то, моя подруга меня ждет. А что мы будем делать, если я останусь?

Он протянул руку и перебросил мои волосы через плечо. Его рука скользнула по моей шее, задержавшись на пульсе, который, должно быть, сходил с ума.

— Мы можем разговаривать о Шекспире. Можем поговорить, о чем захочешь. Хотя я не могу обещать, что не буду отвлекаться на твою очаровательную шейку.

Его пальцы прошлись по моей щеке, пока не достигли подбородка, который он приподнял указательным пальцем.