Он рассмеялся и приказал остановиться. Один из воинов подвел коня. Дик чуть замешкался, взбираясь в седло, и это спасло ему жизнь. Над головой просвистело и, не задев, стукнуло о борт кареты. Ричард оглянулся и с недоумением увидел кончик оперения стрелы. Ничего большего он разглядеть не успел. Кто-то налетел на него сзади и сшиб с ног.

От удара о землю зазвенело в ушах. Видимо, из-за этого Дик не сумел расслышать, какая команда прозвучала: «К бою!» или все-таки «Измена!» Он тщетно пытался выбраться из-под навалившегося на него тела. Понять, что происходит вокруг, было решительно невозможно.

Наконец крики прекратились.

Недовольно храпели кони, и лязгала сталь – вовсе не так, как мгновение назад, почти мирно.

– Ваша светлость!

Дышать стало легче. Тяжесть, прижимающая к земле, отпустила. Дика ухватили за плечи и подняли на ноги. Колени немедленно подогнулись, но упасть Ричарду не позволили.

– Кто?.. – единственное удавшееся произнести. Голос не слушался, и очень хотелось пить.

– Разбойники, ваша светлость. Они обычно не нападают на хорошо вооруженные отряды. Но кто ж знает, какая блажь стукает в головы подобного сброда, – воин с окровавленной рукой и шрамом во всю щеку ощерился, показав редкие желтые зубы.

– Вам лучше пройти в карету, ваша светлость, – распорядился тот, кто все еще поддерживал Ричарда под локоть.

Мальчик кивнул и полез в приоткрытую дверцу. Взгляд внезапно зацепился за что-то знакомое и до боли неправильное. Он не сразу понял. У заднего колеса лежал Фердинанд. Голова ветерана свесилась набок. Череп был проломлен в нескольких местах.

– Дикон! – Джордж ухватил брата за плечи и притянул к себе.

– Это всего лишь разбойники, – повторял Ричард, словно молитву, и не мог замолчать. – Разбойники… Разбойники… не ланкастерцы…

* * *

Происшествие не заставило отряд ехать быстрее, не притушило свет солнца и не превратило весну в осень, но будто бы убило радость от поездки. Младший Йорк теперь сидел в карете безвылазно и читал. Дик и не заметил, когда путешествие окончилось и они достигли Кале.

Сам город произвел на братьев сильное впечатление. Крупная прибрежная крепость. Серые стены, воздвигнутые некогда графом Болонским на месте неприметной рыбацкой деревушки, гордо подпирали небосклон и грозили волнам. Эдуард III Английский не мог взять его в течение целого года.

– Мы в Англии, Дикон! – воскликнул Джордж.

Ричард кивнул. Скоро они будут дома.

Улочки пестрели самым разнообразным народом. Люди громко переговаривались. Часто на нескольких языках одновременно или вставляя в привычную английскую речь французские выражения. Все куда-то спешили, ругались, толкали друг друга.

– Чего же ты хочешь? – усмехнулся Джордж. – В портовых городах всегда так.

Брат отвернулся от окна и сморщил нос. Рыбный запах забивал все остальные. Казалось, он начал преследовать их карету, как только миновали ворота, а на рыночной площади стал вовсе невыносим. Но, как только Ричард увидел корабли, все неприятные проявления жизни потеряли для него значение.

Они переплыли Ла-Манш и отправились в замок Ричмонд, где ждал их Эдуард. Король восседал в зале Сколлэнд-Холл. Вокруг стояли приближенные.

Дик улыбнулся. Легендарного Артура он представлял себе именно таким. Солнечный луч, протиснувшийся из-за пелены облаков, окружал золотым ореолом голову молодого монарха. Лицо казалось задумчивым. Взгляд темно-карих глаз – устремленным в неведомые дали. Рука придерживала меч.

Эдуард посмотрел на младших братьев и рассмеялся.

– С возвращением! – воскликнул он и, сорвавшись со своего места, обнял и расцеловал обоих.

– Ваше Величество… – начал было Дик, но брат остановил его.

– Преклоните колени, – велел он и обнажил клинок. – Властью, данной мне Господом Богом нашим, я провозглашаю своего брата Джорджа герцогом Кларенсом, а своему брату Ричарду даю титул герцога Глостера. Поднимитесь! Отныне вы рыцари ордена Подвязки, – он выдержал паузу и обратился уже ко всем присутствующим в зале: – Они будут воспитываться в замке нашего кузена и соратника Ричарда Невилла, графа Уорвика. Такова наша воля.

Ричард лишился дара речи. Он предполагал, что теперь их жизнь изменится, но не рассчитывал на подобное. Свое решение Эдуард объяснил ему лишь вечером наедине.

Брат выглядел таким же, каким Дик его запомнил: слегка легкомысленным весельчаком. И вместе с тем неизвестная доселе задумчивая складка залегла меж его бровей.

– Герцог! – Эдуард отсалютовал ему кубком и кивнул на место подле себя.

В просторном зале не присутствовал больше никто, значит, и разговор окажется столь же непростым, сколь и откровенным. Это Дик понял сразу.

– Ваше Величество… – Ричард склонил голову и опустился у ног короля на расстеленную там волчью шкуру.

– Honi soit qui mal y pense,[1] – произнес король знаменитый девиз наиблагороднейшего ордена Подвязки. – Рад?

Мальчик нахмурился и неопределенно повел плечом. Он мечтал о рыцарстве, но позже, когда научится обращению с оружием. А что если его вызовут на бой, а он окажется неготовым?!

– Граф – соратник отца, – продолжил Эдуард, не дождавшись ответа. – Уорвик Кингмэйкер… создатель королей, – он рассмеялся, но тотчас посерьезнел. – Во многом благодаря нему я взошел на престол.

Ричард кивнул. Брат вновь отпил из кубка.

– Знаешь, – прищурился он. – Порой мне кажется, Невилл помог лишь из желания править самостоятельно. Молчи, – велел Эдуард. – Уорвик не желает короны. Он предпочтет действовать из-за моей спины, но… Я не позволю ему.

Дик недоуменно воззрился на брата. Если тот не уверен в кузене, то зачем повелел им с Джорджем ехать в Миддлхейм?

– Граф на сегодняшний день самый влиятельный вельможа Англии. Создатель королей! Тебе будет чему поучиться у него, – продолжил Эдуард. – Заклинаю тебя лишь об одном: не доверяй ему всецело.

Дик поднялся, но лишь для того, чтобы преклонить колени:

– Ваше Величество, моя жизнь и верность принадлежат вам. Всегда. Какие испытания ни преподнес бы нам Господь. Клянусь!

– Ричард, герцог Глостер, – голос короля прозвучал уверенно и чуть сипло. – Я, милостью Бога нашего Эдуард IV, принимаю твою клятву, – брат кивнул, и на некоторое время в зале воцарилась тишина. – Встань. Можешь идти, – выдержав торжественную паузу, проронил он.

Дик поднялся, поклонился кивком головы и направился к двери.

– Господь не дал Невиллу сыновей. У него только дочки, смотри не влюбись… – усмехнулся Эдуард ему в спину.

Дик фыркнул.

– Ладно, – усмехнулся король, – вернемся к этому лет через десять.