— Учись прилежно, Фрая. Не опозорь нас, веди себя достойно, — в волнении, глядя на приближающиеся огни экспресса, напутствовала мама, хотя и дала себе слово не провоцировать и без того взбудораженную дочь. Украдкой стёрла с глаз выступившие слёзы и отступила, давая возможность и младшей попрощаться.

— Ты там голову себе чем попало не забивай. Пошла она, эта учёба... — обнимая, на ухо сестре шепнула Гралла. — И привези мне что-нибудь из Межмирья. Жуть как интересно!

— Развели сырость, и без того тут мокро, — сурово отчитал отец. — Фрая, ты весточку пошли, если там худо будет. Я тебя обижать не позволю, даже высшим. Ты ж моя дочь, как ни крути. Домой заберу.

Фрая слушала вполуха, сосредоточенная на медленно останавливающемся перед ней вагоне и поглощённая переполняющими её счастьем и радостью. Ну как может быть плохо в такой знаменитой академии, куда все рвутся попасть? И ни один выпускник не пожалел о зачислении, наоборот, все возвращались с привилегиями и почестями!

— Чувствую, добром это не кончится, — тяжело вздохнула родительница, когда последний вагон экспресса исчез вдали, она сама и её муж не торопясь двинулись обратно к дому, а неугомонная Гралла бросилась следом за акабсой, решившей поохотиться на оставшихся сплюшек.

— Всяко может обернуться, — разделил её тревогу мужчина, но всё же выразил большую оптимистичность: — А может, и обойдётся. Тут ведь загодя не предугадать. Отбор она прошла, не отпустить её мы права не имеем. Переть против воли высших себе дороже.

— Эх, зря мы тогда... — начала было женщина, но муж её осадил:

— Сделано, и всё тут! Что есть — то есть.

— Может, надо было ей сказать? Ну хоть намекнуть.

— Тьфу, твою ж грязь! — сплюнул в сердцах мужчина. — Зачем девчонку зря накручивать, если ничего не ясно? Ну как ложная тревога? А она изведётся вся понапрасну.

И так вон едва в себе. Ежели виноваты, будем отвечать. Гралла выросла, не пропадёт и без нас, на крайняк брат твой за ней присмотрит. Да и дом у неё никто не отнимет. Ну а ежели мы не ошиблись, правильно поступили, так и переживать не о чем.

Больше к опасной теме они не возвращались. Действительно, того, что осталось в далёком прошлом, уже не изменить...

* * *

Привет, дневник (зачёркнуто).

Привет, Фрая.

Твою ж грязь! У меня раздвоение личности разовьётся быстрее, чем найдётся душевное равновесие, если я эти записи буду продолжать вести. А с другой стороны, всё равно ведь мне сейчас нечем заниматься. Скукотища. В комнате ожидания космопорта пусто, как в банке из-под жута, вылизанной акабсой. Даже смотреть особо не на что. Каменные стены, пластиковые кресла, информационное табло, окон нет. И я тут сижу одна, как древесная сплюшка на ветке, потому что только из моей провинции экспресс прибывает так рано, остальные, видимо, позже.

В дребезжащем вагоне экспресса было ещё терпимо, можно сказать интересно — за окном мелькали остановки, поселения, чахлые лесные массивы, болотные топи, жуткие каркасы старых разрушенных заводов, корпуса новых, недавно построенных предприятий. Сквозь разрывы в свинцово-серых тучах иногда даже проглядывали крошечные фрагменты голубого неба — редкое зрелище для нашего Чёрного Мира. Я уже молчу про Дариум — как выглядит наше космическое светило, мы знаем только из видеозаписей. И это, кстати, ещё одна причина, по которой я так мечтала попасть на станцию — там можно будет видеть и звёзды, и оба мира, Белый и Чёрный, одновременно! Ух! Аж дух захватывает от одной мысли о такой возможности!

А ещё меня в экспрессе укачало, и я задремала. Всё же как ни старалась вчера успокоиться, а выспаться толком не удалось. Хорошо контролёр разбудил, толкнув и недовольно проворчав: «У тебя не кругосветный круиз заказан. Проедешь лишнюю станцию, будешь из своего кармана платить».

В зоне досмотра пассажиров едва ли не на зуб попробовали письмо-приглашение, проверив подлинность печатей, а меня саму просветили сканером на предмет припрятанного оружия. И сумку выпотрошили, досконально осмотрев каждую мелочь, даже дневник заставили открыть и потрясти, проверяя, нет ли чего запрещённого между страниц. Безопасность, видите ли! Угроза для высших. Можно подумать, кто-то в здравом уме осмелится им навредить.

Нет, оно как бы понятно, но выводит из себя похлеще выходок Граллы. Мои же вещи! А их лапают все кому не лень. И упаковкой в сумку заново заниматься пришлось. Не хотелось бы потом носить мятую одежду. Я же не в своем мире буду. Дома я, само собой, и заморачиваться бы на этот счёт не стала. И никого это не шокировало бы — подумаешь, не успела привести в одежду порядок, или гладилка сломалась. А в академии придётся учитывать присутствие рядом высших, чтобы не травмировать их тонкую душевную организацию и не оскорбить с детства культивированное чувство прекрасного.

А с другой стороны, вот реально всё равно ведь нечем заниматься в ожидании своих будущих сокурсников.

Интересно, кого ещё выбрали? Может...

— Здесь ждите. Проходите, занимайте места, из зала не выходить.

— Куда садиться будем?

— Наплевать куда, я счас сдохну! Кто ж знал, что в «плавнике» три интервала в духоте и тесноте стоять на ногах придётся.

— Так работяги же на завод ломанулись...

— Вот гадство, все шмотки перерыли! Сволочи!

— Было бы из-за чего морочиться. Не стырили ничего, и на том спасибо.

Прислушиваясь к заполнившим помещение голосам, Фрая, так и не дописав фразу, захлопнула дневник и с любопытством уставилась на весело гомонящую группу из двух парней и девушки. Они несомненно были её ровесниками и тоже получили приглашения в академию Межмирья.

Разместились прибывшие на первом ряду и так же, как ранее Фрая, взялись за наведение порядка в своём багаже.

— Я жрать хочу, встала ни свет ни заря, торопилась! — жаловалась полненькая девушка-шатенка с очаровательными ямочками на щеках и курносым носиком. — Захватила еду из дома, а контроль её конфисковал как запрещённую к перевозке.

— Это ты зря, подруга, — цыкнул долговязый тощий парень с повязанной на волосах чёрной банданой. — В приглашении же написано, что нельзя брать.

— Я думала, в дороге перекушу, и не вышло.

— Похудеешь зато. А то вон пузо отрастила, в складках запутаешься, пока до сладких мест доберёшься, — беззлобно рассмеялся третий и чуть наклонился к девушке, подставляя голову под удар.

— На себя посмотри, задохлик! — дружелюбно откликнулась шатенка,