— Я и не пью, — он пожал плечами. — Это просто с вами за компанию, для приличия, так сказать.

— Понятно.

Мы снова выпили, в голове моей стали происходить плавные сдвиги, настроение поднималось все выше и выше.

— Теперь ваша очередь рассказывать, — сказал он. — Я ведь практически ничего о вас не знаю, кроме того, что вы неотразимы.

— Вы преувеличиваете, Григорий, — скромно потупилась я. — Я самая обыкновенная.

— Не оскорбляйте свою красоту, прошу вас, — умоляюще посмотрел он на меня, и стало понятно, что он не шутит. — Я до сих пор не верю, что такая женщина снизошла до моей скромной персоны и сидит рядом со мной.

— Прекратите немедленно, а то обижусь, — шутливо надула я губы. — Лучше слушайте. Я тоже живу одна, работаю директором туристической фирмы, в деньгах не нуждаюсь, родители переехали в Питер, замужем не была, детей на стороне также не имею. Виллы на острове нет, яхты тоже, люблю классическую музыку, в частности Баха и Чайковского, зачитываюсь Омаром Хайямом и Ахматовой, немного пишу акварелью пейзажи на даче, вожу машину, умею готовить без кулинарной книги и способна самостоятельно пришить пуговицу. У меня есть и существенные недостатки — я очень свободолюбива, патологически честна и губительно доверчива. Пожалуй, это все.

Я пытливо посмотрела на него. Он выслушал все с самым серьезным видом и сказал, заметно волнуясь:

— Вы оказались даже лучше, чем я предполагал, Вероника. Честное слово. Именно такой я хотел бы видеть свою будущую супругу, такой я представлял вас в своих мечтах и до сих пор не могу поверить, что вас встретил. Это просто фантастика, сказка, волшебство. Вы меня понимаете?

— Вам не кажется, что вы несколько торопитесь с выводами? — поспешила я уклониться от прямого ответа, ибо сама испытывала примерно то же, что и он. — Мы ведь совсем не знаем друг друга, еще не съели вместе два пуда соли, не ходили вдвоем в разведку и даже не провели ни одной ночи под одним одеялом. Кстати, должна сразу сказать, Григорий, что интимные отношения между супругами для меня тоже очень много значат. Как-никак почти половину своей совместной жизни они проводят в одной постели.

— Вы — чудо, Вероника, — заулыбался он. — Я хмелею от вашей непосредственности. Мне уже начинает казаться, что вы читаете мои мысли. Или же мы с вами думаем об одном и том же и хотим одного и того же. Так что, если вы еще раз пригрозите мне замужеством, я не стану долго сопротивляться. — Он замолчал, а потом тихо добавил: — Я это серьезно, Вероника. Выходите за меня замуж.

В горле у меня пересохло, и, чувствуя, что вся горю, как Жанна д‘Арк на костре, я стойко выдержала проницательный взгляд его лучистых глаз и хрипло спросила:

— Я правильно поняла: мне только что сделали предложение?

— Совершенно верно.

— Но ведь так не бывает.

— Бывает, как видите. Вас что-то смущает?

— Как вам сказать… — Мне вдруг остро захотелось встать и уйти подальше от этих глаз с их проникающим в самую душу взглядом. Почему — я сама не могла объяснить. Что-то было в их глубине непонятное, темное и пугающее, хотя и еле различимое.

— Вы только не поймите меня неправильно, — засуетился Григорий, смущенно поправляя узел на галстуке, — я совсем не то хотел сказать, вернее, не так, как хотел, потому что собирался сказать совсем другое, лучше, не в такой ситуации, впрочем, я даже не знаю, как это говорят, в общем… — Он запутался, запнулся и вконец смутился, отведя глаза в сторону. — В общем, я, наверное, все испортил, да? — И снова уставился на меня. В широко раскрытых глазах его стояли мольба и мука.

Повинуясь своей привычке не раздумывая, без оглядки спешить на помощь ближнему, я тут же забыла обо всех своих подозрениях, о пугающей глубине его глаз и, улыбнувшись, сказала:

— Успокойтесь, Григорий, ничего вы не испортили, вы все правильно говорили, по крайней мере искренне. Только и меня поймите, я не могу вот так сразу, с бухты-барахты, выйти замуж за первого встречного.

— Значит, я первый встречный? Спасибо. — Глаза его потемнели от обиды, нижняя губа чуть дрогнула.

— Не обижайтесь, я сама волнуюсь, поэтому несу черт-те что. Откровенно говоря, вы мне очень симпатичны, если не сказать больше, но меня пугает ваша скорость. Вы прямо реактивный какой-то, право слово.

— Просто хочется побыстрее заполучить то, о чем всю жизнь мечтал, — пояснил он. — Я так долго ждал вас, Вероника, что теперь, когда встретил наконец, уже нет сил сдерживаться. Извините.

Подошел официант, принес запеченное мясо в горшочках, убрал пустые тарелки и растворился между столиками. Почувствовав страшный голод, я вспомнила, что сегодня еще даже не завтракала, и принялась за еду. Мне просто необходимо было подкрепиться, чтобы иметь силы продолжить этот тяжкий разговор, финалом которого вполне могло быть совместное посещение Дворца бракосочетаний, после чего разлучить нас сможет уже только смерть. Как говорила моя мама, никогда не следует принимать серьезные решения на голодный желудок.

— Я смотрю, вам понравилась здешняя кухня, — заметил Григорий, наблюдая за мной и даже не притронувшись к своему горшочку. — Должен вам сказать, я сам неплохо готовлю, когда есть свободное время.

— А оно у вас бывает?

— Иногда. У меня на яхте есть небольшая кухонька, я готовлю там блюда из рыбы, которую сам же и ловлю в океане на спиннинг. Те, кто пробовал мою стряпню, утверждают, что ничего вкуснее в своей жизни не ели.

— От скромности вы не умрете, — едко заметила я.

— Это точно, — негромко рассмеялся он. — Но поверьте, то, что для других является верхом достоинств, для меня — самое обычное дело. Я не кичусь и не горжусь, просто я такой, какой есть, мне все дается очень легко, я живу, не напрягаясь, и не пытаюсь стать лучше, чем есть.

— Потому что лучше уже некуда? — снова съехидничала я.

— Может быть, и так. Вам никогда не приходило в голову, что…

— Извините, Григорий Петрович, — раздался рядом вежливый голос метрдотеля, — вас просят к телефону.

— Кто? — Он нахмурился, недовольный тем, что его прервали.

— Они не представились. Сказали, что срочно.

— Сейчас подойду. — Григорий виновато посмотрел на меня. — Извините, Вероника, я вынужден вас ненадолго покинуть.

— Нет проблем, — улыбнулась я. — Я как раз пока обдумаю ваше предложение.

— Это было бы просто отлично.

Он поднялся и ушел вслед за метрдотелем, оставив меня наедине с плачущей алой розой и недопитой бутылкой шампанского. Теперь, когда я не находилась в зоне гипнотического воздействия его взгляда, ко мне вернулась способность здраво размышлять. Оглянувшись и убедившись в том, что он меня не видит, я отодвинула опустошенный горшочек и закурила. В принципе на первый взгляд этот человек устраивал меня во всех отношениях. У него была подобающая внешность, он был богат, умен, хорошо воспитан, и любая другая на моем месте посчитала бы себя последней дурой, если бы отказалась от столь завидной партии. Но только не я. Как говорила моя мама, лучше сто раз не выйти замуж, чем один раз выйти не по любви. Григория я, само собой, не любила, просто еще не успела полюбить за столь короткий срок, и это меня ужасно смущало. Он нравился мне, как красивая картина в Пушкинском музее, я даже местами восхищалась им, но в душе не происходило никаких изменений, в ней ничего не просыпалось и не сжималось, давая понять, что я влюблена. Раньше я часто влюблялась, иногда даже с первого взгляда, и сразу понимала, что ко мне пришла любовь. Теперь же ничего подобного я не испытывала. И все же мне так не хотелось снова остаться одной и так не хотелось терять столь редкостный мужской экземпляр, что я начала внушать себе, будто влюблена в него по уши и что он тот самый, единственный и неповторимый мужчина моей мечты.