Он уселся верхом в той, последней, развилке. Зеленое облако листвы, которое он видел теперь не снизу, а сверху, почти полностью закрывало деревню, но «великое пшеничное море», как мысленно окрестил его Стронг, предстало во всей своей необъятности.

В нем встречались архипелаги: разрушенные деревни, где торчали серые маяки погибших деревьев или высились горы упавших сучьев, перемежались складами из листовой стали, где хранились сеялки и комбайны, поставляемые колонистам Галактическим департаментом.

Колония располагала группой собственных островков: водоочистная станция, мусоросжигатель и крематорий. Недавно к ним прибавилась лесопилка, где будет перерабатываться вот это самое дерево.

Еще один ценный урожай, ибо древесина на Омикроне Кита-18 стоит дорого – почти не меньше, чем на Земле. Колонистам, правда, придется отвалить недурную сумму компании «Древоповал».

Стронг не питал симпатии к поселенцам, зная не хуже Синего Неба, что они творят с почвой и как будет выглядеть Омикрон Кита-18 через какие-нибудь полвека. Иногда он их ненавидел, но трудно ненавидеть кого-то, когда ветер раздувает твою рубашку и солнце гладит лицо, когда под тобой весь мир, а выше тебя только небо.

Он выкурил сигарету, наслаждаясь всем этим. Загасив ее о сапог, он заметил кровь на большом и указательном пальцах.

Сначала он думал, что порезался, но никаких ранок на пальцах не было. Ногу повредил, что ли? Вон и на шпоре кровь… Только теперь Стронг увидел кровавый след, оставленный им на стволе: он повредил не себя, а дерево.

Листья трепетали, ствол лениво покачивался. Это просто сок такой, сказал себе Стронг. Сок не обязательно бывает прозрачным, пигменты могут окрашивать его в любой цвет – пурпурный, бурый, синий, кроваво-красный… Нет такого закона, чтобы сок был бесцветным.

Но Райту, когда тот вышел на связь, Стронг не сказал ни слова.

– Ну что, готов? – спросил Райт.

– Нет еще, поразведать надо.

– Ты сегодня только этим и занимаешься.

– И что с того?

– Ну, раз ты всех дриад себе присвоил, не буду мешать. Не по возрасту мне на такую высоту лезть. Я что сказать-то хотел: мы пойдем пожуем, тебе тоже советуем.

– Ладно, – ответил Стронг, но есть не стал, хотя паек лежал у него в кармане. Он выкурил еще сигарету, спустился к люльке, вытер платком красный сок с ладоней.

Потом, уже в люльке, соскользнул до конца рабочей веревки и прицепил зажим к поясу. Немного ниже начиналась первая стофутовая ветвь. Пройдя примерно две трети ее длины, он пристроил зажим так, чтобы тот при натяжении веревки вошел поглубже. Успокоенный этими привычными действиями, он доложил шутейно:

– Готовность номер один, мистер Райт.

– Что-то быстро вы отобедали, мистер Стронг, – отозвался тот.

– Неохота волынить, когда имеешь дело с деревом такого размера.

– Ладно, включаю лебедку. Скажи, когда натянется.

– Слушаюсь, мистер Райт.

Провисшая дугой рабочая веревка вскоре образовала прямую линию. Услышав треск, Стронг скомандовал «стоп» и спустился в люльке ниже намеченной ветки. Там он достал лучевой резак, настроил дальность на десять футов и хотел уже нажать спуск, но тут на периферии его зрения снова мелькнул некий посторонний объект. Он посмотрел туда, где трепетали листья на фоне неба, и увидел дриаду.

– Ждем только вас, мистер Стронг.

Он вытер рукавом заливающий глаза пот. Дриада примостилась на сучке, слишком маленьком для нее. Ее наряд полностью сливался с листвой: если бы не медовая кожа и копна золотых волос, Стронг мог бы поклясться, что она ему снова привиделась. Может, это и вправду видение: лицо – раскрывшийся только что цветок, руки и ноги – золотые полоски пшеницы на поле, волосы – солнечное пятно.

Он снова протер глаза, но она не исчезла. Он помахал ей, чувствуя себя как полный дурак. Включил языком рацию и крикнул: «Уйди отсюда!» Она не обращала на него никакого внимания.

– Ну, чего ты там? – нетерпеливо осведомился Райт.

Слушай, сказал себе Стронг: ты взбирался на сотни деревьев и никаких дриад на них не видал. Их просто не существует, ни на этом дереве, ни на всех остальных. Дриада на ветке? Скажи еще, что у тебя во фляжке шампанское.

Он заставил себя навести на ветку луч. В дереве открылась трещина, и Стронг внезапно ощутил боль.

– Вира, – сказал он. Веревка запела и натянулась, ветвь испустила вздох. – Вира, – повторил Стронг, углубив разрез. – Так держать, мистер Райт. – Невидимый луч резал древесную плоть дюйм за дюймом, ветвь отделялась от родимого дерева и наконец совсем отделилась. – Майна, мистер Райт.

– Есть, мистер Стронг!

Отсекая мелкие сучья, чтобы большая ветвь не застряла, Стронг смотрел во все глаза, но дриаду больше не видел.

Руки снова взялись дрожать, и скоро Стронг увидел такое, от чего они затряслись еще пуще: на срезе, который луч временно заморозил, проступила кровь.

Нет. Не кровь. Красный сок.

Господи, да что с ним такое? Отсеченная ветка плавно шла вниз, не оказывая никакого сопротивления.

– Готово, мистер Стронг, возвращаю конец обратно, – доложил Райт и тут же ахнул: – Ты что, поранился, Том?

– Нет. Это сок.

– Ничего себе сок! Зухр говорит, что он розовый, Синее Небо – что багровый, а по-твоему как?

– По-моему, это похоже на кровь. – Стронг переместился на ту сторону ствола, чтобы не видеть обрубок, и стал ждать, когда подадут конец. При этом он пристально изучал следующую по счету ветку, но и на ней дриады не обнаружилось. Приготовившись к очередному разрезу, он вернул себе часть самообладания и почти забыл про кровавый «сок».

Когда вторая ветка поплыла вниз, из новой раны опять просочилась «кровь», и ему опять стало дурно, но уже меньше: он попривык.

Он отделил и послал вниз еще четыре большие ветви. Ему везло: ни одна из них не застряла. Без везения не обойтись, если ветви обрубаются от верхушки дерева, а не снизу, поэтому верхняя обрубка применяется лишь в тех редких случаях, когда есть риск повредить дома, находящиеся в непосредственной близости от дерева. Нижние, самые толстые и длинные ветви нельзя убрать безопасно, если этому препятствуют верхние, поэтому в данном случае «нижний способ» исключен.

После следующих восьми лебедку пришлось перенести на другую сторону, и Стронг обрубил еще восемь – отличные показатели для одного рабочего дня.

– Не хочешь спуститься вниз на ночь? – традиционно спросил Райт.

– Черта с два, – столь же традиционно ответил Стронг.

– Обычай сидеть на дереве до победного конца не должен применяться к таким вот гигантам, – заметил Райт.

– Не должен, но применяется. Что там на ужин?

– Мэр готовит для тебя фирменное блюдо, сейчас на лифте пришлю. Ты тоже туда залезай: поменяем тросы и спустим тебя к палатке.