class="p1">– Собор Святой Софии – Мудрости Божией – самый многострадальный храм в истории человечества. На его долю выпало три пожара, два землетрясения и сейчас он переживает очередной печальный этап.

Казалось, это всех примирило, но миссия священника провалилась.

Молчавшая до сих пор Лидия сузила глаза и с вызовом изрекла:

– А как же Четвертый крестовый поход?[5] Вы про него забыли?

– Простите?.. – не понял епископ.

– Ты откуда об этом знаешь? – всполошилась Нинель Николаевна.

– Школьная программа за пятый класс, – уверенно отчеканила девочка.

– Ну-ну, продолжай…

– По благословению Римского папы крестоносцы захватили Константинополь, вломились в храм Святой Софии и устроили там резню. Христиане резали христиан! – воскликнула Лидия и, словно извиняясь, добавила: – Пришли за святынями и деньгами – берите. Но убивать-то зачем?

Выдержав недолгую паузу, епископ Чезарини ответил:

– Христиане нанесли друг другу немало ран. Никто перед Богом не без греха. В Евангелии от Матфея есть притча. Апостол Петр спрашивает у Иисуса: «Господи, сколько раз прощать брату моему, согрешившему против меня? До семи раз?» Иисус отвечает: «До седмижды семидесяти раз». «Часто ли надо прощать?» – спрашивает Петр. Иисус отвечает: «Всегда надо».

Лидия собралась что-то сказать, однако Нинель Николаевна жестом приказала ей помолчать и заговорила сама:

– В крестовые походы в те времена шли младшие сыновья рода, те, кто остался без наследства. Принцип майората уже существовал, земли и поместья не дробились, а доставались старшему в семье или в роду. Эти безземельные рыцари могли убить за монетку.

Епископ покачал головой:

– Неизмеримо бо́ льшие беды постигли храм спустя три столетия, когда Константинополь штурмовали османы. Согласно преданию, они ворвались в храм, где шло богослужение, и священники, не прекращая молитвы, скрылись в стене. Есть предсказание, что Святая София вновь станет христианской, стены разверзнутся, из них выйдут священнослужители, вернутся к алтарю и закончат службу, которую начали много веков назад.

– Предания, домыслы, чудеса, – нехотя протянул Богдан. – Не храм, а какой-то исторический аттракцион.

Красуясь перед ним, Лидия подхватила:

– Крестоносцы вывезли в Европу мощи святых апостолов, часть животворящего креста, копье судьбы и погребальную плащаницу Иисуса.

– Не так много, – указала ей бабушка. – Количество реликвий, привезенных императрицей Еленой из Иерусалима, сильно преувеличено. Плащаница и прочее – более поздние наслоения.

– Что касается роли Святой Равноапостольной Царицы Елены[6], ее заслуги в распространении христианской веры неоспоримы, – сказал Чезарини.

– Но вам, мужчинам, даже в христианстве удалось узурпировать власть, – увлекшись темой, заметила Нинель Николаевна.

– Попрошу воздержаться от подобных высказываний. – Священник отложил салфетку и поднялся из-за стола. – Благодарю за совместную трапезу и приятно проведенное время.

За его спиной вскочил Себастиан, выдвинул стул епископа и проследовал за ним до выхода.

– Ну вот… – Богдан усмехнулся, оглядел стол и остановил взгляд на Нинель Николаевне. – Обидели церковнослужителя.

– К слову сказать, – вмешалась Элина, – ваше замечание про исторический аттракцион в храме Софии было неуместным.

– Не будем же мы всерьез горевать об этом? – с улыбкой справилась Нинель Николаевна. – Каждый высказал свое мнение, только и всего. Вот увидите, завтра к обеду все утрясется.

Спустя полчаса все сидевшие за столом закончили ужин и разошлись кто куда.

Элина, Лидия и Нинель Николаевна поднялись на прогулочную палубу подышать морским воздухом. Прохаживаясь вдоль борта, они продолжили разговор.

– Вы необычайно хорошо осведомлены во многих вопросах, – проговорила Элина, обращаясь к Нинель Николаевне, но ей ответила Лидия:

– Что же тут странного? Бабуля у нас профессор.

– Вот как? – приятно удивилась Элина. – В какой области?

– Она специалист по старославянскому и церковнославянскому языкам, – протараторила девочка и повернулась к бабушке: – Правильно?

– Правильно, – подтвердила та. – Вот только тебя об этом никто не спрашивал.

– Как интересно, – проговорила Элина и собралась о чем-то спросить, но Нинель Николаевна опередила ее:

– За столом я обратила внимание на ваш кулон. Позволите его рассмотреть?

– Если хотите… – Элина сняла цепочку с кулоном и протянула профессорше.

– Кусок дерева в серебре? Теплый… И такой простой, – удивилась профессорша. – Он что-то для вас значит?

– Память о матери.

– Простите, – Нинель Николаевна вернула украшение и, не сдержавшись, заметила: – На нем выжжен крест.

– И что в этом странного?

– Вы разве не иудейка?

– Мама была русской.

– Как же вы попали в Израиль?

– Вместе с отцом.

– Понимаю… – немного помолчав, Нинель Николаевна спросила: – Вас интересует раннее христианство?

– С чего вы так решили?

– Это же очевидно, такова тематика нашего круиза.

Элина замялась, не зная, как объяснить, и вдруг призналась:

– Я здесь случайно. «Олимпик» оказался первым кораблем, который шел в Тель-Авив. Мне было необходимо поскорее уехать из Бургаса.

– Значит, вы останетесь в Тель-Авиве? Обратно с нами не поплывете? – профессорша огорченно покачала головой. – Жаль. Очень жаль. На обратном пути будет остановка в Демре[7] и в Стамбуле.

– Из Тель-Авива я поеду к папе в Иерусалим, – сказала Элина.

– Вы там живете?

– Нет. Мой дом в Москве.

Нинель Николаевна с удивлением взглянула на Элину:

– Выходит, вернулись в Россию?

– Спустя несколько лет жизни в Иерусалиме возвратилась назад. По счастью, в Москве осталась родительская квартира.

Они шагали по палубе, и морской ветерок овевал их лица. Пассажиров, гулявших так же, как они, было на удивление мало. С кормы доносилась музыка, которую, в сущности, и слышно не было, лишь угадывалась вибрация низких частот.

Лидия побежала туда, но вскоре вернулась, схватила бабушку за руку и потянула за собой.

– Идем!

– Что такое? Куда ты меня тащишь? – возмутилась Нинель Николаевна.

– В ночной клуб, там все танцуют!

– Нет-нет! Это место не для тебя.

Однако Элина неожиданно поддержала девочку:

– Это всего лишь дискотека. Туда пускают даже детей.

– Вы уверены? – взыскательно осведомилась профессорша.

– Абсолютно.

– Тогда идемте. Но ненадолго!

Они вошли в сияющий разноцветными огнями зал, где танцевали три десятка человек. На небольшом удалении от входа виднелся уставленный бутылками бар.

Нинель Николаевна рассерженно обрушилась на Элину:

– Здесь пьют спиртное!

– На лайнере его пьют повсюду, – ответила та и вдруг заметила Богдана, который танцевал с белокурой шведкой. Рядом с ними тряслись под музыку Ердын Экинджи и подруга Оды.

Увидев болгарина, Лидия до слез огорчилась:

– Они обнимаются!

– Этот парень – отчаянный проходимец, – усмехнулась Нинель Николаевна. – Но есть в нем что-то такое, из-за чего начинаешь симпатизировать ему.

– А по-моему, ничего особенного, – равнодушно обронила Элина.

Профессорша повела взглядом по залу и озабоченно посмотрела на часы:

– Ну вот что, дорогая… Вы оставайтесь, а мы с внучкой отправимся спать.

– Ну ба-а-а-бушка! – заныла Лидия. – Мы даже не потанцевали.

– Завтра – экскурсия в Ялову, потом многочасовая поездка в Херсек. Нам нужно выспаться.

– Дурацкое название! Дурацкая экскурсия! Дурацкое все! Я туда не поеду!

– В Херсеке родилась Святая Елена. Любой уважающий себя христианин должен там побывать, – сказала Нинель Николаевна и, прежде чем проститься, задала Элине вопрос: – Вы с нами поедете?

Она ответила:

– Если проснусь.

Из клуба Элина вышла пятью минутами позже. Побродив по палубам, изучила устройство корабля и те блага, которые предлагались пассажирам. В десять часов она вернулась в каюту и сразу легла спать.

Экскурсию и завтрак Элина, конечно же, проспала. По крайней мере, она так решила, проснувшись днем. Каково же было ее удивление, когда, выйдя на палубу, она увидела, что «Олимпик» стоит в порту Яловы, но пассажиры все еще на борту.

Заметив Нинель Николаевну, она спросила:

– А почему вы не поехали на экскурсию?

– Никто не поехал, – профессорша перевесилась через поручень и указала рукой на трап. – Ну вот! Наконец приехала полиция!

Проследив за ее жестом, Элина увидела, что на борт поднимаются полицейские.

– Да объясните же, что случилось?!

– Сегодня утром в одной из кают нашли убитую девушку.

– Боже мой… – Элина растерянно огляделась. – Уже известно, кто такая?

– Говорят, та самая белокурая шведка. На ужине она сидела за соседним столом.

Тем временем к ним вразвалочку подошел Богдан, одетый в те же белые брюки. Воротник его рубашки был расстегнут, волосы изрядно взлохмачены.

– Что случилось? – перехватив критический взгляд Элины, он ответил на ее непроизнесенный вопрос: – Вы правы, спал не раздеваясь. Вчера чуть-чуть перебрал.

Она равнодушно усмехнулась: