Засыпая, он вновь подумал о Жасмин, и в очередной раз дал себе клятву никогда с ней больше не встречаться.

Она, конечно, станет засыпать его письмами, но к этому ему было не привыкать.

Если, а точнее когда, лорд Кейтон скончается, Жасмин, в соответствии с королевским указом, в течение года будет вынуждена отказывать себе в светских развлечениях. Значит, ему не стоит опасаться случайной встречи.

На следующий день, когда маркиз утром проснулся в восемь часов, он чувствовал себя как будто заново родившимся.

К завтраку он спустился в приподнятом настроении.

И вдруг, словно призрак Жасмин продолжал преследовать его, он почувствовал, что ему следует немедленно уехать за город.

Сегодня он был приглашен на ленч к принцу Уэльскому.

А на вечер планировался званый обед, где он непременно встретит своих близких друзей и ослепительных красавиц, к ногам которых, как прибой, ложится весь модный свет.

Маркиз подумал, что теперь в каждой красивой женщине он будет видеть Жасмин, подозревая, что под блестящей внешностью непременно кроется обманчивая, лживая и опасная натура.

«Я поеду за город», — решил маркиз.

Он закончил завтрак и поднялся к себе в кабинет — со вкусом обставленную комнату, выходящую окнами в маленький сад позади дома.

Слуга передаст секретарю, что хозяин в кабинете и письма следует отнести именно туда.

Мистер Баррет, пожилой человек, работавший еще у отца Рейберна, был настоящим чудом. Маркиз считал, что именно благодаря мистеру Баррету дела в поместье идут так хорошо.

Штат прислуги был подобран идеально, а деловые встречи самого маркиза были расписаны по минутам, так что никогда ничего не забывалось.

Маркиз сидел за своим широким рабочим столом, выполненном в григорианском стиле, когда вошел мистер Баррет.

— Доброе утро, ваша светлость, — почтительно поздоровался секретарь. — Боюсь, сегодня я принес вам намного больше писем, чем обычно.

Он положил на стол две увесистые пачки. В одной были сложены запечатанные письма личного характера, которые мистер Баррет никогда не вскрывал без разрешения хозяина.

В другой пачке, побольше, были приглашения и просьбы о пожертвованиях, суммы которых в последнее время выросли до астрономических размеров.

— Есть что-нибудь важное, Баррет? — спросил маркиз.

— Не более чем обычно, ваша светлость, если не считать того, что вас хочет видеть священник.

— Священник? — переспросил маркиз. — Хочет просить о пожертвовании, я полагаю. Поговорите с ним сами, Баррет.

— Думаю, он просит о встрече, чтобы поговорить о мисс Ции Лэнгли.

Несколько мгновений маркиз не мог вспомнить этого имени.

— Речь идет о дочери полковника Лэнгли?

— Да, ваша светлость. Полагаю, вы помните, что она находится под вашей опекой.

— О Господи! А я-то совсем забыл о ней! — воскликнул маркиз. — Насколько я помню, воспитанием девочки занимался кто-то из ее родственников?

— Именно так, ваша светлость. Я всегда знал, что у вас великолепная память, — почтительно произнес секретарь. — Когда полковник Лэнгли погиб, его родственница, леди Лэнгли, взяла девочку на воспитание и дала ей образование.

— И что же случилось? Почему меня хотят видеть? — спросил маркиз.

— Боюсь, ваша светлость забыли, хотя я говорил вам об этом шесть месяцев назад, что леди Лэнгли скончалась.

Маркиз не помнил этого, но не стал прерывать Баррета.

— В свое время об этом писали в газетах, поскольку леди Лэнгли оставила девушке все свое немалое состояние.

Маркиз подумал, что теперь-то ему не придется брать на себя заботы о сироте, которую он никогда и в глаза не видел.

В прошлом маркиз служил в гвардейском королевском полку под началом полковника Терренса Лэнгли. Это был очаровательный человек и прекрасный офицер, их дружба началась немедленно с поступлением Рейберна на службу.

Лошади были страстью обоих, и свободное от службы время они нередко проводили вместе.

Они часто ездили друг к другу в гости: полковник Лэнгли любил Дубовый замок, а маркиз останавливался в загородном доме полковника, когда приезжал посмотреть бега или скачки с препятствиями.

Маркизу вспомнился один случай и" прошлого.

Однажды перед началом скачек полковник сказал:

— Напоминаю вам, молодые люди, что, если у вас есть хоть какое-то имущество, вам следует составить завещание до того, как вы вступите в это опасное соревнование.

Подобные советы вошли уже в традицию, и молодые люди рассмеялись. Некоторые действительно последовали совету полковника и составили шуточные завещания, чтобы потом прочесть их вслух для всех.

Когда они заканчивали писать, кто-то задал полковнику довольно бестактный вопрос;

— А как же вы, сэр? Вы не оставите завещания?

— Это не приходило мне в голову, — согласился полковник.

— Тогда берите перо, — загалдели все. — Вы не можете не подчиняться собственным приказам!

Будучи человеком с юмором, да к тому же, как теперь понимал маркиз, порядком навеселе, полковник составил завещание, распределив всю свою собственность.

Он завещал дом своей жене, лошадей — своим братьям, пони для игры в поло — одному из офицеров гвардейского полка, а свиней и коров распределил между своими друзьями. Когда он закончил составление этого завещания, маркиз спросил:

— А как насчет вашей дочери? Мы никогда ее не видели, но знаем, что она существует.

— Я считал, что такие сорвиголовы, как вы, не достойны ее, — ответил полковник, — но теперь, когда вы упомянули о ней, Рейберн, я оставляю ее вам! Вы самый богатый из присутствующих, так что, если меня не станет, вы дадите бал в честь ее светского дебюта.

Все присутствующие громко рассмеялись.

Но маркиз, который тогда еще не носил этого титула и не входил в обладание своим состоянием, в ответ лишь отшутился.

Продолжая отпускать шуточки, все направились к месту проведения скачек.

К счастью, в тот день никто не пострадал.

Несчастный случай произошел с полковником Лэнгли три года спустя: экипаж, в котором ехали он сам и его жена, перевернулся.

После его кончины выяснилось, что единственным завещанием, которое он оставил, было то самое шуточное завещание, составленное перед скачками.

Поскольку супруга полковника тоже погибла, маркиз стал опекуном их дочери.

В то время когда все это произошло, маркиз находился за границей и не мог присутствовать на похоронах. Мистер Баррет от его имени послал венок с подобающей случаю надписью.