Из котомки доносится сопение и сдавленный вздох, перемежающийся невнятным бормотанием.

– Согласен, так и сделаем, – мутант, не сводя взгляда с озирающегося по сторонам Митяя, пятится, затем резко, огромным скачком отпрыгивает в сторону и точно растворяется в снежном вихре…

Подольск. Убежище. За несколько часов до погони

– Игорь Владимирович! – дверь в бокс начальника Убежища распахивается и в помещение, отшвырнув отчаянно жестикулирующего глухонемого парня – прислужку Колесникова, врывается начальник СБ. – Да отстань ты, урод! – орет Арсеньев, захлопывая дверь перед носом Игоря. – Не до тебя сейчас! Игорь Владимирович! – продолжает эсбешник, пытаясь дрожащими руками закрыть засов, – Тень пропал! – Дмитрий, наконец, щелкает задвижкой, поворачивает голову, смотрит на Колесникова и выпаливает: – Кто-то снял его с креста!

Батя, опершись на пудовый кулак, с трудом приподнимается с кушетки. Проведя рукой по лысой голове, Колесников усиленно растирает пальцами заспанные глаза.

– Чего? – выдавливает Батя.

– Да Тень, мать его, исчез! – горячится Арсеньев. – Еще троих на фишке кто-то грохнул. Хлыщ чего-то видел и…

– Давай по порядку! – рявкает Колесников, обрывая эсбешника. – Садись, не маячь и рассказывай, что с Тенью? Кто погиб?

– Да, я и говорю, – тараторит Дмитрий, опускаясь на табурет. – Тень кто-то снял с креста, убил Витька, Хвата и Дыма. Хлыщ только выжил, и то непонятно как, мутно всё.

Колесников хмурится, на скулах играют желваки. Чувствуется, что Батя хочет выматериться, но он лишь тихо спрашивает:

– Так что, Тень выжил, после того как мы его распяли, и его кто-то спас? Кто об этом знает?

Эсбешник теряется.

– Да… в общем, никто, – тянет Дмитрий, – я, Митяй, несколько чистильщиков, еще пара бойцов, которые на герме стоят, могли чего-то услышать. Я сразу к тебе побежал.

– Смотри, чтобы они держали язык за зубами, – цедит Колесников, поднимаясь с кушетки, – а то я им лично языки поотрываю, а с тебя спрошу! Нам только разговоров всяких не хватало! Того и гляди, святоша наш, малахольный этот, Тень в мученики, как Христа, запишет. Кто его спас?

Эсбешник силится открыть рот. В этот момент из-за двери доносится шум возни, слышатся громкие голоса. Раздается стук. Дмитрий, уловив взгляд Колесникова, срывается со стула и отпирает засов. Дверь распахивается и на пороге застывает дюжий боец, держащий впереди себя мужчину лет пятидесяти, с накинутой на шею удавкой и лицом, залитым кровью.

– А, Митяй! Заходи! – Колесников машет рукой. – И падлу эту заводи!

Митяй вталкивает Хлыща в бокс. Снимает с его шеи удавку и, коротко размахнувшись, резко бьёт разведчика кулаком в правый бок.

Хлыщ охает и валится на пол.

– Вставай, тварь! – орет Митяй, пиная стонущего бойца в живот. – Нечего здесь разлёживаться!

– Оставь его! – приказывает Колесников. – А то говорить не сможет. Башку ты ему разфигачил?

– Нет, – мотает головой Митяй, закрывая дверь в бокс, – таким на «фишке» нашли. Дежурный услышал снаружи выстрел, сообщил, а мы решили проверить, что да как. Вышли, Тени на кресте нет, только огромные следы рядом, точно топтался кто-то. Двинули на точку, там ребята, как раз за больничной площадью должны были следить, а там три трупа – Дыму и Хвату горло от уха до уха перерезали, Витьку в глаз выстрелили, а Хлыщ с разбитой головой валяется, вроде как без сознания. Мы его растолкали, а он туфту нам какую-то вгоняет, про мутанта огромного, который всех убил.

– Мутанта? – удивляется Колесников. – Что ещё за мутант?

– Да хрен его знает! – выпаливает Митяй. – Я вот что думаю, пока мы тут разговариваем, Тень кто-то по поверхности тащит. Время работает против нас. Вы пока Хлыща допросите, а я ребят подниму и в погоню двину, а то… – уловив грозный взгляд Бати, чистильщик затыкается на полуслове.

– Торопишься куда? – спрашивает Колесников. – Или может быть, мозги застудил?! – Батя повышает голос. – Чего жопу рвать, в бурю идти, без плана, без подробностей! А если там отряд каннибалов ошивается?! Или, ещё какая хрень? Чего делать будете, а? Сколько бойцов надо, оружие какое брать? На рожон лезть, нахрапом, как ты любишь, в силах тяжких? Эээ… нет, сначала прощупать надо, продумать всё, а потом по уму действовать! Забыл, чему я тебя учил? Тень пропал, а ребят кто-то убил – это факт, а кто это сделал, мы не знаем! Отсюда и плясать будем. А Тень никуда не денется. Поймём, кто его спас, будем знать, как действовать.

– Так я и говорю, – вворачивает Митяй, – мутант-то один, что, мы с ним не справимся?

– Пусть Хлыщ сам расскажет, что было! – рявкает Колесников. – А я послушаю.

Митяй резко поднимает валяющегося на полу Хлыща, швыряет его на стул, стоящий в углу. Разведчик утирает кровь с лица, зло смотрит по сторонам, переводя взгляд с Бати на эсбешника, затем снова на Митяя.

– Чего зыришь как сыч? – Колесников, уперев кулак в столешницу, хмурится. – Говори, давай!

– А чего рассказывать? – Хлыщ исподлобья смотрит на Батю. – Митяй уже всё изложил.

– Правду! – рявкает Колесников. – Что было, чего не было. Ты же в друзьях у Тени числился. С чего нам тебе на слово верить? А чтобы ты вспоминал быстрее, запомни, – Батя сверлит глазами разведчика, – от того, поверю я тебе или нет, зависит, доживешь ли ты до утра. Усёк?

Хлыщ кивает.

– Да понял я, – разведчик растирает шею с багровым следом от удавки, понимая, что ему придется пройти по лезвию бритвы. – Мы с Витьком на Краснухе, на точке моей сидели, с дальняков шли, нас буря накрыла, – быстро начинает Хлыщ, – вот мы и решили её переждать, прежде чем домой возвращаться.

Разведчик, ловя на себе внимательные взгляды, продолжает:

– Пока сидели, Витька увидел в окно чего-то или кого-то, пальнул из автомата, целую очередь выпустил, а в ответ арбалетный болт прилетел. Прямо в раму засандалило.

– Стрела? – удивляется Митяй. – Вы чё, грибов там с Витьком на пару пережрали?! Может быть, ещё и эльфов с гномами видели?

Хлыщ сжимает кулаки, поворачивает голову, смотрит на Митяя.

– Если ты такой умный, то сходи сам и проверь, – цедит разведчик, – болт до сих пор там валяется и гильзами всё засыпано.

– Ах ты, сука! – Митяй подрывается с места и замахивается.

– Остынь! – останавливает его Колесников. – Не время сейчас морды курочить! Успеешь ещё!

Митяй нехотя подчиняется. Возвращается на место, едва слышно бросая на ходу:

– Я с тобой опосля потолкую, а то, смотрю, ты слишком борзый стал.

Хлыщ пропускает слова чистильщика мимо ушей, открывает рот, но его опережает эсбешник.