Еще в каком порядке! Особенно когда она начала расстегивать пуговицы на его сорочке, ноготком водя по его груди. Чтобы не отстать от нее, Джейкоб расстегнул молнию на ее платье, позволив тому упасть на пол. А потом поспешно стянул с себя сорочку и тоже бросил ее на пол. И снова прижал девушку к себе и впился губами в ее губы.

Но теперь этого было уже недостаточно.

Он подхватил ее на руки и понес в свою спальню.

С той минуты, когда Джейкоб обнял эту восхитительную женщину на танцполе, словно они были одни в том зале, она ждала этого момента. То, что он так быстро снял с нее платье, явилось для нее приятным сюрпризом. И когда он поднял ее на руки, не переставая целовать, ей стало интересно, насколько хорошо все это может быть.

Джейкоб внес ее в спальню и уложил на холодную хрустящую простыню. Когда он поднял голову, в полумраке она залюбовалась его волевым подбородком и точеным римским носом. Его янтарные глаза, казалось, сияли, и, когда он улыбнулся, по ней пробежала дрожь предвкушения.

– Я должен кое‑что сделать.

– Тебе не нужно спрашивать моего разрешения.

– Ты уверена?

Он склонился над ней, и Тиган почувствовала, как ее тело словно вспыхнуло. Она с трудом сдержала стон. Тиган инстинктивно выгнулась ему навстречу, что, казалось, его совсем не удивило, Джейкоб не двигался, и она согнула ногу в колене и провела ею по его ноге.

– Да, Джейкоб.

Да, да, да.

Он отступил на шаг и стал снимать с нее туфли, которые один за другим упали на пол. Когда он включил настольную лампу, она залюбовалась его мускулистым торсом. Но на нем все еще были брюки, в то время как Тиган была практически обнажена. И он не мог не заметить шрам, который ей приходилось видеть отраженным в зеркале почти половину своей жизни.

Если он спросит, откуда этот шрам, Тиган скажет ему, что в детстве упала с велосипеда. Но, похоже, шрам остался незамеченным.

Он провел кончиком языка по ее животу, а рукой коснулся ее груди и стал ласкать подушечкой большого пальца ее сосок.

Тиган руками вцепилась в простыню, закрыла глаза и снова выгнулась ему навстречу.

– Нужно разобраться вот с этим, – внезапно сказал он.

С ее трусиками?

Она была готова сама снять их, но он не позволил ей сделать это. Просунув одну руку под ее ягодицы, Джейкоб другой рукой стянул с нее трусики. И, склонившись над ней, стал целовать и ласкать языком самые интимные части ее тела. Его язык дразнил ее, пока она не почувствовала, что все мысли оставили ее. Тиган приподняла бедра, когда его палец скользнул внутрь ее лона, и зарылась пальцами в его волосах, словно предупреждая – не останавливайся.

Но Джейкоб отстранился, взял со столика свой бумажник и вынул маленький пакетик из фольги. Потом сбросил с себя брюки и туфли, в то время как женщина с жадностью следила за всеми его движениями.

Его бедра были стройными и мускулистыми, но взгляд притягивало, как магнитом, то место, где эти бедра соединялись. И когда он снова склонился над ней, упираясь коленом в матрас, она потянулась навстречу, обвив его шею руками.

Их поцелуй длился целую вечность, и, когда наконец прервался, Джейкоб пробормотал, с улыбкой глядя ей в глаза:

– Ты кое‑что сказала.

– О том, что тебе не нужно спрашивать моего разрешения?

– Нет, о том, чтобы уединиться на час‑другой. Этого будет мало.

Она провела кончиком пальца по его уху.

– Ты следишь за временем?

Мужчина улыбнулся.

– Нет, я слежу за тобой. – Он наклонился и легко коснулся губами ее губ. – Останешься со мной до утра?

Он что, шутит? Конечно, она останется.

Джейкоб надел презерватив и склонился над ней. И когда он вошел в нее, она задрожала и потеряла способность мыслить. В полумраке он долго изучающе смотрел на ее лицо, а потом начал ритмично двигаться, а она обхватила руками его шею, подчиняясь заданному ритму. Джейкоб двигался все быстрее и быстрее, и Тиган закусила губу, чувствуя приближение оргазма и подозревая, что он будет таким, какого она еще никогда не испытывала.

И она оказалась права.

Аромат свежесваренного кофе разбудил ее.

С трудом разлепив глаза, Тиган напомнила себе, что она находится не в своем номере. Кровать выглядела так, будто по ней пронесся ураган. Повсюду была разбросана одежда, но Джейкоба Стоуна в кровати не было, хотя Тиган продолжала ощущать мускусный запах его тела.

Она обхватила руками голову. Что за удивительная ночь! Самая страстная, самая прекрасная ночь в ее жизни. С того момента, как они встретились, ее потянуло к нему…

То, что это закончилось именно так, закономерно. Решение, они, возможно, приняли под влиянием момента, но их ночь любви была невероятной. И Тиган готова была, не раздумывая, повторить ее.

Улыбнувшись, она закусила нижнюю губу.

Сколько осталось времени до ее рейса?

Спрыгнув с кровати, Тиган уловила аромат блинчиков и внезапно почувствовала себя очень голодной. Но если бы в эту минуту в спальню вошел Джейкоб, она забыла бы о еде. Он тот звонок будильника, какой ей нужен в этот момент.

Она всегда гордилась своей силой. Своей стойкостью. Но несколько месяцев назад у нее случился выкидыш, а отношения, которыми она так дорожила, были прерваны. Сейчас же, направляясь в душ, Тиган почувствовала облегчение. Она наконец‑то может смотреть на случившееся, как на горький урок.

После того несчастного случая в детстве, от которого у нее остался шрам, ей сказали, что она не сможет забеременеть. Но потом прогноз изменился. Все же существует большой риск того, что она потеряет ребенка еще в первом триместре.

Но ночь, проведенная с Джейкобом, помогла ей перевернуть эту страницу. Она всегда будет помнить ту боль – и физическую, и душевную, – но погоревала достаточно. Ее жизнь все еще может стать счастливой и полной смысла.

Хотя и не такой, какую она выбрала бы для себя, если бы это было в ее силах.

Тиган вошла в столовую, завернутая в огромный гостевой халат. Ее волосы были мокрыми, а на лице не было макияжа. Она с интересом посмотрела на Джейкоба, одетого в серую футболку и домашние брюки, а потом перевела взгляд на стол и рассмеялась.

– Кое‑кто сильно проголодался.

Он взглянул на ее губы.

– Я всегда голоден.

Они двинулись навстречу друг другу, и, когда их тела соприкоснулись, он обвил ее рукой за талию и прижался губами к ее губам.

Но этот поцелуй был… каким‑то другим. Потому что он был последним? Или означавшим новую ступень в их отношениях?