помнил его совсем другим. Поджарым, опрятным, свежим. Отец никогда не позволял себе выглядеть запущенным. Каждое воскресенье он гладко брился, не оставляя ни единой волосинки на подбородке и щеках. Каждое утро принимал душ, а потом подолгу наглаживал джинсы и рубашку. Бывало, что вместо джинсов он гладил черные брюки, которых у него было не так много. Частенько мама говорила папе что-то про крахмал, кажется: «Ну ты ещё накрахмаль воротничок». Пашка, конечно, знал, что крахмал находится в картофеле, однако никак не мог понять, при чём он тут. Неужели кто-то когда-то натирал одежду картошкой? В общем, мамину шутку мальчуган никогда не понимал. Ну а после глажки отец до блеска начищал обувь и ехал на работу в банк.

Лишь на выходных мужчина позволял себе не прихорашиваться подолгу, да надевать что попроще — слегка растянутые футболки, которые дополнялись шортами или спортивными штанами.

Сейчас же перед Пашкой сидел мужчина, больше походивший на бездомного, коих мальчик видел только в фильмах.

— Пап, что с тобой? — тихо спросил мальчуган, осторожно приблизившись к отцу. — Почему ты не спишь?

Вонь усилилась, желудок сильно скрутило. Пашка рефлекторно отшатнулся и отступил на пару шагов назад.

Мужчина слегка вздрогнул и повернулся в сторону мальчугана. Его затуманенные глаза нетрезво блестели, в уголках налились крупные слёзы, которые быстро скатились по щекам узкими ручейками.

— Пашка? — голос отца задрожал. Футболкой отец утёр потоки слёз, откинул мягкую игрушку и попытался встать. Приподнявшись на руках, он подался вперёд, уже было поднялся с кровати, но потерял равновесие и тяжело завалился назад, грузно плюхнувшись на кровать, от чего Дюшка невысоко подскочил на месте.

— Пап, пап, ты чего. — мальчик сорвался с места и подбежал к отцу, беспомощно лежавшему на постели. Вонь снова атаковала мальчугана, задержав дыхание он попытался помочь папе подняться.

Кряхтя, мужчина кое-как сумел усесться и, облокотившись левым локтём на свою коленку, он посмотрел на Пашку, обдав того алкогольным ароматом, от которого мальчуган сам чуть не опьянел.

— Пап, что случилось? — вонь разъедала глаза, нос закупорил большой едкий сгусток соплей, словно губка, впитавшая в себя все ароматы. Ребёнок попытался податься назад, но мужчина успел ухватить его за руку и потянул к себе. Сопротивляться было бесполезно, и мальчуган рухнул в объятия пьяного отца.

— Прости нас, сынок. Прости. — поглаживая Пашку по голове, приговаривал мужчина. Дав волю эмоциям, он заревел, слёзы градом катились из глаз, капали на покрывало, оставляя на нём крупные тёмные пятна.

— За что, пап? — встревоженно спросил ребёнок, странно, но вдруг запахи пропали. Прямо как, когда он болел этим дурацким коронавирусом в прошлом году.

— Не уберегли мы тебя, думали, что получится тебя самим вылечить. — не обращая внимания на вопрос сына, продолжал мужчина, — думали, что… — тяжело вздохнув и проглотив слёзы, он схватился за покрывало, вытер им мокрые глаза и, немного помолчав, продолжил — думали, что ты быстро пойдёшь на поправку, а оно видишь, как вышло.

— Пап, да что ты такое говоришь?! Что значит не уберегли, ты же видишь, что я стою перед тобой. Вот он я. Живой и здоро…, — сильный приступ кашля скрутил мальчугана, не позволив ему закончить. Согнувшись, Пашка принялся сильно и глубоко кашлять.

— Не кричи на него, это ничего не изменит. Да он тебя и не слышит вовсе. Лишь видит твой силуэт.

Над ухом мальчика возник приятный, бархатистый голос, убаюкивающий, успокаивающий. Правда чувствовалось в нём что-то печальное.

Прокашлявшись, ребёнок расправился и обернулся. Чуть позади стоял тот самый клоун с красным шариком. Правда сейчас он не выглядел пугающе, наоборот было в нём что-то притягивающее, что-то такое, что внушало доверие. Внутренняя сила.

Свет.

— Кто вы? — отступив, осторожно поинтересовался мальчик. Страха он не чувствовал, но любопытство раздирало его изнутри.

— Да какая разница кто я. — накрашенные красной краской губы клоуна расплылись в тёплой улыбке. — Я всего лишь клоун, приходящий к детям. Точнее за детьми.

За детьми.

Пашка поёжился. За кем-то приходят только в двух случаях: если человек себя плохо ведёт, либо же если человек…

Ребёнок громко сглотнул.

— Да ты не волнуйся, я тебя не обижу. — клоун поправил большой красный поролоновый нос. — Хочешь я подарю тебе этот шарик? — сделав шажок вперёд, циркач протянул рубиновый шарик мальчугану.

— Нет, спасибо, я уже взрослый, мне не нужны дурацкие шарики. — выпалил Пашка, сделав широкий шаг назад, — И клоуны мне не нравятся. Я больше цирковых зверей люблю!

— Звери — это хорошо. Я тоже люблю зверей, особенно лошадей.

Оба замолчали. Повисла напряжённая тишина, прямо как в старых фильмах про ковбоев, которые Пашка смотрел с папой.

Словно стрелки, встретившиеся у ратуши, мальчик и клоун смотрели друг на друга, готовясь выхватить револьверы. У кого же сдадут нервы первее? Кто осмелится выхватить большую пушку и сделать бум?

Мальчуган перевёл взгляд на кровать, где, раскинув руки в стороны, уже храпел пьяный отец. В голове у Пашки крутился ворох мыслей, однако понять, что же здесь происходит ему — маленькому ребёнку — было не дано. Перевалившись с ноги на ногу, мальчик вновь посмотрел на клоуна, который так же смотрел на его спящего отца.

— И всё же, можете рассказать мне, что произошло? — прервав долгое молчание, спросил у циркача Пашка, на шажок приблизившись к нему.

— А что тут рассказывать. — хохотнув сказал клоун, — Примерно год назад ты тяжело заболел. Помнишь, как летом подхватил болезнь от своей подруги Вики? Она заразилась коронавирусом от своих родителей, а во дворе заразила тебя. — мальчуган удивлённо вскинул брови, он и не помнил таких подробностей. Или не знал, — Так вот, поначалу ты легко переносил болезнь, всё было хорошо, даже казалось, что ты идешь на поправку. А потом у тебя начался сильнейший кашель. Родители долго не хотели тебя везти в больницу, ну их можно понять, они тоже болели хоть и не так сильно, как ты. Мама и папа давали тебе кучу таблеток, сиропов от кашля, делали тебе какие-то прогревания и прочую лабуду.

Лабуду.

В голове Пашки всплыли горсти лекарств, которые мама давала ему до, после и во время еды, по 3 раза в день. В какой-то момент у него от таблеток заболел живот и появилась тошнота, о чём мальчуган сразу сказал родителям, и тогда они стали давать ему лекарство от желудка.

— Продлилось это не долго, — облизнув красные губы, клоун спокойно продолжил, — у тебя долго не спадала температура, а потом вовсе взлетела до 39. Тогда-то мама и предложила отвезти тебя в больницу. Там тебе поставили диагноз — воспаление лёгких. И сильное, надо