А впереди, в кресле пилота, развернутом в положение «для кис» – Криди. Лучший инженер, которого она знала – что среди «детей солнца», что среди кис. Ее лучший, да и вообще единственный друг на корабле. Ее муж, пусть и по символическому обряду.

Диверсант!

Заложивший взрывчатку в один из катеров!

Пытавшийся ее задушить!

Анге осторожно дотянулась до кнопки блокировки ремня. Нажала.

Ремни не ослабли.

– Не отстегивайся, – резко сказал Криди не поворачиваясь. Его спина напряглась, хвост дернулся. В пилотажном кресле он лежал на животе, вытянув к пульту передние лапы.

– Зачем, Криди? – хрипло спросила Анге.

– Через минуту мы входим в атмосферу. Тебя будет швырять по кабине, глупая обезьяна!

Эти слова – «обезьяна», «обезьянья дочь» никогда раньше не казались Анге обидными. Ну да, они произошли от обезьян. А кисы от кошачьих. На соседних планетах эволюция выбрала разные виды для того, чтобы одарить их непрошенным разумом.

Анге порой звала Криди «котом». Он порой звал ее «обезьяной». Это было нормально, это были грубоватые шутки, на которые они имели право.

До тех пор, пока лапы кота не сжались на обезьяньем горле.

– Зачем? – выкрикнула Анге. – Зачем, зачем, зачем?

Криди молчал, по-прежнему не глядя на Анге и не убирая рук с пульта. Потом заговорил – и голос его утратил резкость, стал почти таким же нервным и громким, как у Анге.

– Тебе не понять! Тебе никогда этого не понять!

– А ты попробуй объяснить! – выкрикнула Анге. – Все равно ведь придется!

– С какой стати? – огрызнулся Криди.

Анге дернулась в кресле. Ремни держали прочно, голова плыла.

– Ты меня не убил! – сказала она. – Значит, нам придется говорить. А пока ты не объяснишь, что происходит…

Она закашлялась. Горло надсадно болело, шея, кажется, опухла. Анге захрипела, чувствуя, что задыхается.

Криди, распустив ремни, соскочил с кресла. В один летящий прыжок оказался рядом с Анге. Его лицо с горящими янтарными глазами нависло над девушкой.

– Молчи, дура! – рявкнул он. – Побереги горло!

– Лучше… бы… ты… меня… – прохрипела Анге.

Криди зажал ей рот ладонью. Прошипел что-то на своем языке – Анге разобрала лишь пару ругательных слов, причем адресованных не ей. Криди, похоже, ругал сам себя.

– Пей, – он прижал к ее рту горлышко фляжки и стукнул по донышку. – Только чуть-чуть!

Она сделала глоток воды – тот шершавым комом прошел по горлу, но стало легче.

Анге глубоко вздохнула. Посмотрела в лицо Криди. Мгновение тот выдерживал взгляд – потом отвел глаза.

– Зачем, муж мой? – спросила Анге.

Криди застонал. Казалось это он, полуживой, связан ремнями, а не Анге.

– Я отвечу, – сказал он. – Я расскажу. Только дай мне приземлиться. Тра-жена моя, дай мне спасти нас!

– Ты сошел с ума… – прошептала Анге. Ненависть и любовь боролись в ней, сплавленные воедино нереальностью происходящего. – Ты сошел с ума… что ты наделал… ты взорвал «Дружбу»?

– Нет, корабль цел, – резко ответил Криди. – За тобой следили. Ты, со своими нелепыми поисками диверсанта, была приманкой, глупая девчонка… и я попался…

Он достал из кармашка шорт упаковку таблеток, выдавил одну, почти силой вложил в рот Анге.

– Глотай. Обезболивающее.

Она проглотила. Мысль о том, что боль может отпустить, была слишком волшебной, чтобы отказываться.

– Я удрал на том же катере, который заминировал, – Криди вдруг усмехнулся. – Мы летим верхом на бомбе. Если она перегреется, взрыватель детонирует. Я буду садиться с выключенным двигателем, атмосфера у планеты густая, это может получиться.

– Зачем ты взял с собой меня? – спросила Анге.

Она вдруг почувствовала, что обретает вес. Катер входил в атмосферу.

– Если бы ты осталась в шлюзе, тебя бы выдуло в космос, – ответил Криди.

– А тебе не все равно?

– Нет. – Криди развернулся и быстрыми движениями, цепляясь за кресла, вернулся к месту пилота.

Анге откинула голову. Закрыла глаза. Боль исчезала – волнами, неохотно, будто морской отлив…

Да что же такое произошло с Криди?

– Криди… – позвала она. – Криди!

– Что? – рявкнул кот.

– Как мы обидели вас? На что ты злишься?

Криди некоторое время молчал, но когда все-таки ответил, Анге уверилась, что кот сошел с ума.

– Вы сжигали нас целыми городами. Вы сдирали с нас шкуры. Вы загнали нас в рабство. Вы нас убили.

* * *

Утро было холодным и еще темным, но Ян с удивлением понял, что выспался. Они ночевали в армейской палатке, разложив листы прессованного сена и застелив их одеялом. Спального мешка не было, единственный они отдали Рыжу и Лан, но одеял было достаточно. Вначале они укрылись каждый своим, замотались будто в коконы, но утром Ян обнаружил, что они с Адиан спят обнявшись, сжавшись под одним одеялом. Пожалуй, это было правильнее.

Ян выбрался из палатки, тихонько, чтобы не потревожить спящую жену. Отошел к скале, помочился, вернулся к палатке и стал раздувать костер. Хотелось есть – он снова заглянул в палатку, оторвал изрядный кусок сена. Адиан проснулась, открыла глаза и улыбнулась ему.

Удивительно – они могли улыбаться друг другу. После всего случившегося – все равно могли.

– Спи, – тихонько сказал Ян и вернулся к костру. Вдали разгорался восход. Ян ворошил угли и подкладывал в огонь заиндевелые ветки, не прекращая жевать. Да, наверное, будь они хищниками, насыщаться было бы проще.

Адиан выбралась из палатки, потянулась, подошла к костру. Протянула к огню руки. И вдруг воскликнула:

– Ян, смотри! Что это?

Ян поднял голову.

В светлом небе, где гасли последние звезды, появилась еще одна звезда. Яркая и быстрая – она ползла через небосвод, снижаясь, отсвечивая то красным, то желтым, то белым.

– То, что мы вчера видели? – спросила Адиан.

Ян пожал плечами:

– Не знаю. Нет, наверное… но что-то такое… похожее…

– Самолет? Падает?

– Да не знаю я! – сам удивляясь своей резкости, ответил Ян. Быстро поправился: – Не похоже. Высота слишком большая, даже военные так высоко не летают…

– Он снижается.

– Скорее падает, – уточнил Ян.

Звезда наливалась светом. Она падала, казалось, прямо на них.

– Может военный спутник? – предположил Ян. – Есть же спутники, которые садятся. Фоторазведка… – он вдруг осекся. – Лейтенант, штабной, он рассказывал мне, как началась война.