– Добро пожаловать обратно к нам на передачу, – произнес Ларри в объективы камер. – Сегодня мы беседуем с людьми, занимающимися сверхъестественными явлениями, они поделятся с нами своими точками зрения на связанные с этим проблемы. Мне показалось также неплохой мыслью пригласить к нам на передачу пару специалистов с диаметрально противоположными точками зрения, и я рад представить их вам.

Зрители взорвались аплодисментами, приветствуя двух появившихся с противоположных сторон сцены людей.

Первый уселся на свободный стул рядом с Морти. Рост он имел чуть выше среднего, сложения был худощавого, кожа потемнела от солнца. На вид я бы дал ему от сорока до шестидесяти. Начинавшие седеть волосы были аккуратно подстрижены; одеяние его составлял черный костюм с официальным белым воротничком. На шее висели четки с распятием. Он улыбнулся нам с Морти и обменялся с Ларри рукопожатием.

– Позвольте мне представить вам отца Винсента, – объявил Ларри. – Он проделал к нам неблизкий путь из Ватикана. Отец Винсент – самый авторитетный ученый Католической Церкви, специализирующийся на проблемах колдовства и магии как в историческом, так и в психологическом аспектах. Добро пожаловать к нам на передачу, отец Винсент!

Произношение Винсента показалось мне если и не совсем безупречным, то с этаким оттенком культуры, которую дает только самое дорогое образование.

– Спасибо, Ларри. Я рад находиться здесь.

Я перевел взгляд на человека, устраивавшегося рядом со мной, как раз в момент, когда Ларри представил его зрителям.

– И наконец, последний гость нашей сегодняшней передачи прибыл к нам из Бразильского университета, из Рио-де-Жанейро. Прошу вас приветствовать доктора Паоло Ортегу, всемирно известного исследователя, разоблачителя сверхъестественных явлений.

Ларри продолжал говорить, но я его не слышал. Я смотрел на сидевшего рядом человека, отказываясь верить своим глазам. Среднего роста, довольно крепко сложенный, широкоплечий, смуглый, с аккуратно причесанными черными волосами, в стильном сером в серебряную крапинку костюме...

Рядом со мной сидел князь Красной Коллегии – древний кровожадный вампир, улыбавшийся мне с расстояния вытянутой руки. Мой пульс участился с шестидесяти до полутора миллионов ударов, а страх пронзил все без исключения нервные окончания маленькими серебряными молниями.

Эмоции обладают собственной энергией. Большая часть моей магии питается эмоциями. Страх пронзил меня насквозь, заставив забыть на мгновение о сдерживающем заклятии. Блеснула вспышка, из ближней ко мне камеры повалил дым, а оператор, дернувшись, сорвал с головы наушники с одним из тех коротких восклицаний, которые из дневных передач обычно вымарывают. От камеры запахло паленой резиной, и стоявшие на сцене акустические колонки взвыли от перегрузки.

– Что ж, – негромко произнес Ортега. – Приятно видеть вас снова, мистер Дрезден.

Я поперхнулся и полез в карман, где всегда держу пару-тройку чародейских причиндалов для самообороны. Ортега взял меня за запястье. Со стороны это, должно быть, выглядело невинным жестом, но пальцы его стиснули мою руку стальными клещами – так, что острая боль пронзила ее от запястья до самого плеча. Я отчаянно озирался по сторонам, но все до единого смотрели на эту чертову дымящую камеру.

– Успокойтесь, – произнес Ортега с сильным латиноамериканским акцентом. – Я не собираюсь убивать вас перед камерами. Я здесь, чтобы поговорить с вами.

– Руку отпустите, – буркнул я. Черт, особой уверенности в моем голосе не наблюдалось. Боязнь сцены, чтоб ее...

Он ослабил хватку, и я рывком выдернул руку. Телевизионщики откатили дымящуюся камеру куда-то в сторону, и режиссер в наушниках описал пальцем небольшой круг в воздухе. Ларри кивнул и повернулся к Ортеге:

– Прошу прощения за техническую накладку. Мы отредактируем этот фрагмент программы.

– Никаких проблем, – заверил его Ортега. Ларри выдержал паузу.

– Доктор Ортега, добро пожаловать к нам на передачу. Вы обладаете репутацией одного из ведущих мировых специалистов в области паранормальных явлений. Вы наглядно доказали, что значительное количество так называемых сверхъестественных феноменов является на деле ловким мошенничеством. Не могли бы вы рассказать нам немного об этом?

– Разумеется. Я довольно долго уже занимаюсь изучением подобных явлений, и мне до сих пор не удалось обнаружить ни одного, которое нельзя было бы объяснить вполне земными причинами. Приписываемые пришельцам круги на полях оказались, например, на деле не чем иным, как излюбленным развлечением небольшой компании британских фермеров. Другие странные случаи действительно далеки от обычного, и все же и в них нет ничего сверхъестественного. Даже здесь, в Чикаго, в одном из ваших парков с неба дождем падали жабы, и свидетелями этого стали десятки, если не сотни людей. Однако же, как выяснилось, небольшой силы смерч засосал их в одном месте и выбросил здесь.

Ларри с серьезным видом кивнул.

– То есть вы не верите в эти события?

Ортега одарил Ларри покровительственной улыбкой.

– Я бы с удовольствием поверил в их подлинность, Ларри. В мире слишком мало волшебного. Однако боюсь, хотя в каждом из нас живет желание верить в чудеса, нам придется смириться с непреложным фактом, что всё это – простые, я бы сказал – примитивные – предрассудки.

– Значит, по вашему мнению, те, чья профессия основана на сверхъестественном...

– ... мошенники, – уверенным тоном заявил Ортега. – Разумеется, я ни в коем случае не хочу оскорбить ваших гостей. Все эти так называемые медиумы – вводящие сами себя в заблуждение, разумеется, не в счет – просто опытные актеры, обладающие элементарными познаниями в области человеческой психологии и умеющие этим пользоваться. Они с легкостью вычисляют людей, склонных верить в возможность контактов с умершими, или в чтение мыслей на расстоянии, или в то, что они – сверхъестественные существа. Право же, дайте мне несколько минут и соответствующую обстановку, и я готов убедить всех находящихся в этой студии в том, что я сам вампир.

Публика снова рассмеялась. Я в досаде, нахмурившись, из последних сил укреплял свое сдерживающее заклятие. Воздух вокруг меня сделался теплее.

Второй оператор взвыл и сдернул с головы свистящие наушники. Камера его сама собой начала вращаться на своей тележке, наматывая на штатив провода.

Красные огоньки прямого эфира погасли. Ларри шагнул на край сцены и заорал на незадачливого оператора. Откуда-то из-за кулис появился с виноватым видом режиссер, и Ларри переключился со своей бранью на него. Тот вынес разнос с телячьей покорностью, после чего осмотрел камеру. Потом пробормотал что-то в свой микрофон и вдвоем с не оправившимся еще от потрясения оператором покатил камеру прочь со сцены.

Ларри раздраженно скрестил руки на груди и повернулся к нам.

– Прошу прощения, – сказал он. – Дайте нам пару минут, чтобы взять запасную камеру. Это недолго.