У него был отчетливый правильный выговор человека, долго и прилежно учившего русский язык. Что-то подобное Личутину приходилось слышать из уст коренных жителей прибалтийских республик, долго живших среди русских. Этот факт окончательно уверил Личутина, что с незнакомцем не все чисто. Прибалтам он доверял еще меньше, чем кавказцам. Первые уже откололись и были совсем чужими, тогда как кавказцы все-таки числились своими. Вот только ни на эстонца, ни на латыша этот человек совсем не походил. Уж скорее он мог оказаться каким-нибудь испанцем или итальянцем. Интуристом, короче говоря, с которого взятки гладки. Богатый интурист может устроить такой скандал, что небесам жарко станет. С такими лучше не связываться. Но Личутин уже завелся, да и что-то подсказывало ему, что никакой этот человек не интурист.

– Да, у меня к вам есть несколько вопросов, – подтвердил он казенным голосом. – Я долго вас не задержу. Прошу пройти! – Он жестом показал на дверь.

Смуглый пристально посмотрел на него и без разговоров пошел к выходу.

«Кажется, возникать не будет, – с некоторым облегчением подумал Личутин. – Если паспорт у него не наш, принесем извинения, и счастливого пути, господин хороший! Нам международных конфликтов не надо. Со своими разобраться бы».

Смуглый гражданин вышел на крыльцо, странно осмотрелся по сторонам, будто не узнавая всех этих типовых домов, осенних цветов на клумбах, окон, весело искрящихся послеполуденным солнцем, людей, одетых еще совсем по-летнему, сизовато-голубого неба над крышами, а потом, обернувшись к неотступно следовавшему за ним Личутину, проговорил правильным до тошноты голосом:

– Мы далеко будем идти? – Все-таки он, похоже, волновался, потому что и фраза на этот раз была скроена не совсем по-русски, и ударения не все оказались на своем месте.

Личутин посмотрел на него с прищуром.

– Зачем далеко? – добродушно заметил он. – Здесь и поговорим. Документы ваши проверим, а если все в порядке…

– Документы? – нервно удивился чужестранец. – Для чего это? Я что-то нарушал?

– Для того что у нас такой порядок, – важно объяснил Личутин. – Москва – город большой, в нем всякий народ водится. Бывают и криминальные элементы. – Он объяснял, как ребенку. – Мы обязаны проявлять бдительность. Для вашего же блага. Поэтому обижаться на это нечего. Говорят, там, у вас, насчет этого дела еще жестче. С полицией вообще не спорят… Так что попрошу документы, гражданин!

Личутин не вполне представлял, где это «там, у вас», но, как ни странно, этот аргумент успокоил гражданина. Он только вроде еще больше помрачнел и молча полез в карман за документами. Личутин внимательно смотрел за его руками, проявляя бдительность, – он еще не забыл, как этот иностранец прятался от него по дворам и аптекам, – значит, была какая-то на то причина?

Смуглая рука вытащила из кармана и протянула Личутину всего-навсего паспорт, но это простое действие неприятно поразило милиционера, потому что он уже успел поверить в иностранное происхождение незнакомого гражданина, но паспорт, который тот держал в своей руке, был российский!

Личутин даже документ принял с некоторой задержкой – пытался осмыслить, как же он мог дать такого маху – не узнать своего. И еще он засмотрелся на особую примету – на пальце у гражданина темным золотом отсвечивал перстень. Что на нем было вырезано, Личутин до конца так и не понял – какая-то экзотическая птица. Хищный изгиб крыла, ломаный клюв. Чем-то, кстати, гражданин, стоявший перед Личутиным, смахивал на эту птичку.

А в паспорте на первый взгляд не было ничего необыкновенного. Даже о московской регистрации разговор не получался. Гражданин был в Москве прописан. Судя по документу, с девяносто четвертого года. По адресу – улица Коперника, дом… Судя по документам, холост, детей нет. Фотка на месте, печати. Вроде все как полагается. Но Личутину что-то в документе показалось странным. И вообще, теперь он мог без колебаний предъявлять гражданину любые претензии. В конце концов, они теперь на одной поляне, а претензии у Личутина имелись. Он хотел понять, почему человек, не имеющий проблем с регистрацией и прилично одетый, так старательно избегает контакта с родной милицией?

Да и по поводу документа у Личутина имелись вопросы. Паспорт был выписан на имя Тарасова Валентина Ивановича, шестьдесят девятого года рождения – только кто же поверит, что этот итальянистый тип и в самом деле Тарасов!

Он взял под козырек, строго посмотрел в глаза человеку, который ни капли не был похож на Тарасова, и категорически заявил:

– Вам придется пройти со мной до начальства. Возникли вопросы по вашим документам, гражданин. Возможно, просто недоразумение. Попрошу оказать содействие органам правопорядка.

Тарасов слушал с напряженным вниманием человека, не сразу улавливающего смысл чужого языка. Личутин готов был держать пари, что этот парень с улицы Коперника лет десять назад не знал ни единого слова по-русски. Но он был чертовски способным учеником. Вот только кто был его учителем – этот вопрос не давал покоя Личутину.

– Я понял, – вдруг сказал Тарасов. – Арест? Я деловой человек. Не могу тратить время. Сколько хотите? – В подтверждение своих намерений он выразительно похлопал себя по боковому карману.

Личутин на секунду представил себе пухлый, набитый купюрами и кредитками бумажник, и в груди у него промелькнул приятный холодок, как у человека, нашедшего клад среди грядок на своих шести сотках. Но он не позволил алчности одержать верх. Здесь пахло чем-то серьезным, а Личутин не был идиотом. Он тоже здесь жил и совсем не хотел, чтобы в его доме гадили. Деньги, конечно, никто не отменял, но не все в жизни измеряется деньгами.

Личутин похлопал багровой книжицей с тисненым двуглавым орлом по ладони и внушительно сказал:

– А вот этого не надо! Лучше пройдем, гражданин, по-хорошему!

Ему показалось, что из горла Тарасова вырвалось сдержанное рычание. Личутин грозно поднял брови, но задержанный уже взял себя в руки. Он наклонил голову и глухо сказал:

– Отлично! Я иду с вами. Куда идти?

«Попробовал бы ты не пойти!» – подумал про себя Личутин, прикидывая, как проще будет пройти в тот двор, где, по идее, находился Гусев с машиной.

Он решил срезать путь и пройти между двумя домами, стоявшими едва ли не впритык друг к другу. Рукавишников в поле зрения до сих пор не появлялся, и Личутин не стал его ждать.

– Ступайте вперед, – повелительно сказал он задержанному. – Во двор по соседству. Вон туда, пожалуйста! Если убедимся, что все в порядке, вас сразу же отпустят.

Тарасов протянул было руку за паспортом, но, поняв, что Личутин не собирается возвращать ему документ, спокойно повернулся и пошел туда, куда показывал пальцем милиционер. Двигался он пружинисто и плавно, как хищник из семейства кошачьих. Эта деталь Личутину тоже не понравилась. С гражданами, которые так ходят, всегда бывает много хлопот. На всякий случай он еще раз потрогал кобуру на поясе, вздохнул и пошел следом за Тарасовым.