Игорь Сергеевич почувствовал, что заваливается на бок. Он оперся на руку. Стена, у которой он сидел оказалась неожиданно холодной.

– Пацаны, вы под кем работаете? – Голова гудела, язык опух и плохо слушался, но сейчас этот вопрос был самым важным.

– Ишь как заговорил! Наблатыканый… – притворно восхитился Хиппарь. – А под кем мы работаем – тебе знать не надо. А что тебе надо знать – 5 штук зелени каждый месяц. За охрану. Плати – и работай себе спокойно. Никто на тебя не наедет. Да, а за Филю – с тебя еще пятерочка. Так что – башляй.

Пытаясь преодолеть тошноту, Игорь Сергеевич прошептал:

– Ошиблись, вы, ребята… Вы Сивого!..

– Да в рот я твоего Сивого!.. – Перебил его стриженый и замахнулся, но бить не стал, – Заткнись лучше и слушай, что умные люди говорят.

– Сегодня пятница. В понедельник ждем деньги. Все!! Понял? – Стриженый сжал кулак и нарочито медленно замахнулся. Инстинктивно Дарофеев прикрыл голову руками и зажмурился. Ботинок с размаху ударил его в пах. Игорь Сергеевич опять закричал, повалился набок и потерял сознание.

3.

Вскоре он очнулся. Рядом никого. Сквозняк из входной двери холодил ноги. Дарофеев медленно поднялся. Кряхтя и щурясь от боли, он доплелся до кресла. Искореженное злой силой, оно лежало на боку. Кожа обивки вспорота, из разрезов торчат выдранные куски поролона. Проплевшись мимо, он посмотрел в трюмо. На него взглянуло знакомое лицо: карие, с прозеленью, глаза, прямой, чуть длинноватый и с утолщением на конце нос, резко очерченные скулы, гладкий высокий лоб, над которым виднелась уже немного поредевшая шевелюра с благородной проседью.

– Красавец. – Пробормотал Пономарь.

Теперь все это благородное и привлекательное лицо раздулось и распухло. Один глаз начал уже заплывать. На губах запеклась кровь. Целитель провел языком по зубам и поморщился от боли. Зубы остались на прежних местах, но внутренняя сторона обеих щек превратилась в сплошную рану.

Он слегка повернул голову. Целитель гордился своими ушами. Мясистые, продолговатые, с несколько удлиненными мочками, они напоминали ему уши буддийских святых, среди которых считалось, что чем больше уши у человека, тем больше в нем святости. Теперь же один из признаков просветления неимоверно взбух, стал красно-фиолетового цвета и размерами напоминал казахский пельмень – мант.

Игорь Сергеевич, переступая подкашивающимися ногами, отошел от зеркала, повернул кресло, поставил на ножки, медленно опустился в него и закрыл глаза.

“Ублюдки, – подумал он. – Надо быстрее с ними разобраться. Кое-кто мне еще должен, сильно должен. Помогут.”

Был у Дарофеева определенный круг знакомых, о которых он не мог даже упоминать. Внешне они выглядели вполне преуспевающими людьми.

Только причину этого преуспевания Дарофеев никому не имел права рассказывать.

4.

Началось все вполне безобидно. В Центр к Игорю Сергеевичу пришла женщина. Твердо зная, что пациента надо поражать, Дарофеев выдавал психологические наблюдения за откровения свыше.

Это подействовало, пожалуй, слишком сильно. Женщине стало гораздо лучше, и вскоре появился ее муж, Александр Иванович. Одет он был неброско, но дорого. Держался с достоинством, но без наглости, присущей людям, неожиданно и легко разбогатевшим.

Игорю Сергеевичу пришлось попотеть, отвечая на его многочисленные вопросы:

– Что я делал вчера, в два часа дня? Где я был в прошлое воскресение? Как ко мне относится Имярек?..

Когда разговор кончился, гость достал из “кейса” массивную золотую цепь.

– Это вам, Игорь Сергеевич, в качестве аванса, – и он вложил цепь в руку Дарофеева.

– Нет, что вы! – Игорь Сергеевич отнекивался, но подарок, словно бы прилип к пальцам. И он взял, кляня себя за жадность. Если это аванс – какова же оплата? И за какие услуги ?

– Не отказывайтесь, – Александр Иванович впервые растянул губы в улыбке. – Работа, которую я предлагаю, вам вполне по силам.

Гость извлек из внутреннего кармана конверт.

– У меня с собой фотография одного человека, я прошу вас всего лишь оценить его материальное положение и примерно определить маршруты перемещения по городу. Вы ведь можете это сделать?

– Да, – вздохнул Дарофеев.

– Тогда через пару дней я к вам загляну. Основная оплата чуть позже.

И народный целитель Игорь Сергеевич Дарофеев стал работать на мафию. Точнее на одну из крупных группировок, занимавшихся нелегальным бизнесом.

5.

Дарофеев помотал головой, отгоняя воспоминания. Глаза сами собой открылись. Игорь Сергеевич побледнел: икон не было, стол, кушетка, стулья – все перевернуто, изломано, шторы кучей валялись в углу. Пол комнаты покрывали рваные медицинские карточки пациентов.

Кинувшись к стене, он нажал кнопку, замаскированную под шляпку гвоздя. Отошла деревянная панель, открывая встроенный в стену сейф с хитрым кодовым замком. Дарофеев набрал несколько цифр. Дверца сейфа щелкнула, распахнулась, открыв нетронутое содержимое: коробку с крестом, деньги, часть незаконченной рукописи. Голова закружилась. Игорь Сергеевич захлопнул тайник, проковылял в коридор, запер, наконец, входную дверь.

– Подонки, – бормотал он, вновь усаживаясь в кресло. По телу прокатывались спазмы боли.

“Сначала лечиться, – сказал себе Дарофеев. Постепенно он вошел в привычный гипнотический транс. – Задаю программу, полное избавление от боли. Ликвидация нанесенных моему телу повреждений. Срок исполнения – 30 минут. Состояние во время исполнения программы – сон.”

И он тут же заснул.

1.

– Еще кофейку?

– Нет, спасибо, Мариночка, – Елизавете Игнатьевне на самом деле хотелось посидеть, поболтать, пожаловаться на жизнь… Но настенные часы в форме Африки, с горельефом бредущего на запад слона, показывали десятый час вечера.

Значит, скоро домой придет Дарофеев. Не стоило надолго оставлять его голодным.

– Да, – вспомнила Елизавета Игнатьевна, – для Светочки подберите что-нибудь.

– Что?

Марина работала модельером-дизайнером в совместной российско-французской фирме и к вопросам одежды относилась, пожалуй, с излишней серьезностью.

– Хотелось бы вечерний туалет, и чтобы плечи открыты. Я, правда, не знаю, бывают сейчас балы в школах?

– У одной клиентки сын в прошлом году закончил лицей. Так они три дня отмечали. Но это лицей, а у вас Светочка в обычной школе?

Дарофеева вздохнула, разговор о школе мог растянуться еще на битый час или дольше:

– Ой, Мариночка, давайте в следующий раз. Мне уже бежать пора!

– Хорошо, Елизавета Игнатьевна. Что вы сегодня берете?