на улицу и помыться. А поскольку снаружи непрерывно мела метель, мы оказались в ловушке. Тем временем наши запасы еды и воды истощались. Я не хочу предаваться воспоминаниям об этом.

Каждую ночь, засыпая, я гадала, проснусь ли завтра.

– Джорджи ушла за помощью, – подсказывает Кира, когда я надолго замолкаю.

Я киваю, возвращаясь к рассказу.

– Джорджи вернулась через несколько дней с большим рогатым синим неуклюжим варваром с сияющими голубыми глазами. Это был Вектал, один из местных.

Я пропускаю ту часть, где Джорджи явно переспала с Векталом. Этот невероятный Халк пришел с едой и одеялами, и до тех пор, пока он заботился о нас, мне было все равно, ублажала она его или нет.

– Джоржди с Векталом оставили нам припасы и отправились за подкреплением, – объясняю я. – За теми парнями снаружи, которые похожи на демонов.

Несколько девушек оживились.

– Значит, они хорошие?

– Хорошие при определенных условиях.

Интересно, как много им следует знать?

Потому что наша история чертовски мрачна, и у нас не так уж много вариантов.

Не-Хот оказалась не очень гостеприимной планетой. Помимо того, что она чертовски холодная и полна монстров, которые хотят нами отужинать, на ней имеется какой-то ядовитый газ, который медленно нас убивает. Его последствия очевидны. Тиффани лежит в коме, а я так истощена, что едва могу поднять голову. Я чувствую его действие на себе и подавляю желание лечь и уснуть. Ведь дальше будет только хуже. Этот газ убьет нас, потому что нам здесь не место.

Но есть вариант, как этого избежать.

«Лекарство» от смертного приговора на этой планете – симбионт, которого местные называют кхуйи, а мы, люди, прозвали «паразитом».

И чтобы выжить, мы должны… заразиться. Признаю, что была чрезмерно увлечена выживанием на этой планете. И если стакан Киры всегда наполовину пуст, то мой наполовину полон. Но даже я чертовски волнуюсь при мысли о том, что во мне поселится какое-то существо.

Паразит, судя по всему, действительно может стать решением наших проблем, за исключением того, о чем сообщила нам Джорджи.

Паразит заинтересован в размножении своего вида и поэтому, когда видит двух особей противоположного пола, то считает, что они должны стать парой и вместе создать идеального ребенка. Происходит нечто, что называется «резонанс». Паразит вибрирует в твоей груди всякий раз, когда ты находишься рядом со своей новоиспеченной «половинкой», и это не прекратится до тех пор, пока не произойдет зачатие ребенка. Что до Вектала и других семифутовых синих рогатых пришельцев? У них в племени всего четыре самки.

Если мы останемся, то получим нечто большее, чем просто спасение. У нас появятся мужья. На Джорджи уже заявил права Вектал, и, насколько я могу судить, она этим очень довольна. Они глаз друг от друга оторвать не могут.

Вместе с паразитом мы получим мужчину, которого нам навяжут. Не уверена, что положительно к этому отношусь, поэтому и говорю, что парни «хорошие при определенных условиях». Они хорошие потому, что ищут, кому бы подсадить своего малыша.

– Они милые, – повторяю я, натянуто улыбаясь. – И я очень устала.

Игнорируя обеспокоенный взгляд Киры, беру одеяла, которые мне снова предлагают, и сворачиваюсь калачиком.

– Что с ней происходит? – спрашивает кто-то. – Она ужасно выглядит.

«Я больная, а не глухая», – раздраженно думаю я. Все эти разговоры утомляют, и я позволяю Кире ответить.

– Она больна, – спокойно объясняет Кира. – Мы все заболеем, если не примем симбионта.

– Так вот почему она такая злая? – шепчет одна из них, кажется, Клэр.

Я злая? Я, возможно, нетерпеливая, определенно уставшая и больная. Я ничего не отвечаю, сильнее закутываясь в одеяла. Я больше не чувствую вони в отсеке. Я даже не чувствую холода. Я просто… устала. Очень устала.

– У нее был плохой день, – доносится голос Киры. – Дайте ей время.

Что верно, то верно. Я проживаю свой худший день. Мало того, что меня похитили инопланетяне, и я целую неделю прожила в вонючем, холодном, разбитом грузовом отсеке, одетая в короткую пижаму… Может ли у меня быть день хуже этого? Пожалуй, да.

Причина того, что день не задался, легка как на помине. Она, (а точнее, он) медленно подходит к меховым одеялам, под которыми я съеживаюсь, пытаясь стать незаметной, и, игнорируя испуганные крики других девушек, откидывает меха и сует мне под нос чашку с чем-то горячим.

Он ничего не говорит, просто ждет.

– Исчезни, – раздраженно бурчу я, пытаясь натянуть одеяло обратно.

Пришелец не дает мне этого сделать, отбрасывая меха за пределы досягаемости. Затем снова сует чашку мне под нос. Очевидно, если я хочу вернуть одеяла, придется выпить адски дымящее варево, что он держит в руках.

Какой же он засранец.

Беру чашку, сверля его взглядом, затем пытаюсь предложить ее девушкам.

– Кто-нибудь хочет пить?

Он хватает меня за руку и направляет чашку обратно ко мне с тихим ворчанием, показывая, что напиток для меня и только для меня.

– Кто это? – шепчет одна из новеньких тоненьким испуганным голоском.

– Член команды спасения, – сухо отвечаю я. – Упрямый, придурковатый член. – Я подношу чашку к носу. Пахнет мясом и какими-то растениями. Запах, как от грязных носков. К тому же, в чашке есть что-то острое, от чего у меня слезятся глаза. – Не хочу это. – Я пытаюсь оттолкнуть посудину. За последнюю неделю голодания желудок так сжался, что меня тошнит при одной мысли о еде.

Большая рука пришельца пододвигает чашку обратно. На его страшной физиономии появляется хмурое выражение, и он нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Очевидно, он никуда не денется, пока я не выпью.

Проклятье.

Я делаю глоток бульона и тут же начинаю кашлять. У пришельцев какие-то странные вкусовые рецепторы. Джорджи раздала нам дорожные пайки Вектала, и они были на вкус как перцовый баллончик. Этот бульон пахнет как чай из носка, а на вкус еще хуже. Я морщусь и отталкиваю чашку, но пришелец возвращает ее обратно.

– Интересно, если я пролью, заставишь ли ты меня слизывать с пола, – бормочу я себе под нос, делая еще один глоток. При втором глотке бульон уже не столь отвратителен… Хотя кого я обманываю? Он тошнотворен. Но я пью, потому что Высокий, Мрачный и Бесцеремонный не уйдет, пока я этого не сделаю. Требуется целая вечность, чтобы допить, и когда я вижу осадок на дне, меня начинает тошнить. Я с трудом проглатываю бульон и возвращаю чашку.

Пришелец заботливо укрывает одеялами, и когда наклоняется ближе, я задерживаю дыхание. В отсеке царит абсолютная тишина, и я чувствую, что все взгляды прикованы к нам. Он поправляет